Шестая батарея

Лесная дорога сузилась. Они как раз проезжали крутой поворот, и водитель сбавил скорость. Раздумья Куделиса были внезапно прерваны. Силой инерции его швырнуло вперед, и он ударился головой о ветровое стекло. Очнувшись, осмотрелся…

От резкого торможения машину занесло и отбросило к обочине. Метрах в пятидесяти дорогу преграждало поваленное дерево. Вокруг него суетились люди. Один из них подавал сигналы фонариком, другие бежали к машине.

Куделис обернулся. В темноте он скорее почувствовал, чем заметил, что майора нет. «Удрал!» — подумал он.

Все это продолжалось какие-то доли секунды. Водитель выругался:

— Влипли, черт побери… — и, погасив фары, дал задний ход.

Из-за поваленного дерева раздались два выстрела, потом полоснула автоматная очередь. Машину опять резко занесло, она накренилась и угодила задними колесами в ров. Мотор заглох.

— Засели, — констатировал водитель и включил фары. Буквально в десяти шагах от них маячили фигуры бегущих людей.

— Стой! Стой! Стрелять будем! — кричали они.

— Мы и так стоим! — крикнул в ответ водитель и толкнул Куделиса в бок. — Вылезай-ка, братец… Ну и влипли же мы… Если бы не занесло, могли смыться.

Пока Куделис сообразил, что и как, его уже выволокли из машины. Ему было приказано поднять руки, кто-то больно ткнул автоматом под ребра. Другой ударил по лицу и сказал с угрозой:

— Смыться хотел!..

Он бы упал, если бы не подхватили чьи-то крепкие, грубые руки. Курсант тряхнул головой, вытер тыльной стороной ладони лицо и почувствовал кровь.

«За что?» — в отчаянии подумал он.

Свет фар освещал участок шоссе, по которому бежали вооруженные люди. Куделис дрожал и не мог вымолвить ни слова. Зубы стучали, колени подгибались.

Из темноты вынырнул человек в польском офицерском мундире с пистолетом в руке. Куделиса подтолкнули к нему. Рядом оказался водитель. Он вытирал рукой окровавленное лицо.

Человек в мундире, размахивая пистолетом, первым допросил водителя, интересуясь, кто они, откуда и куда направляются. Потом обратился к Куделису. Тот стоял, подняв руки. С трудом отвечал на вопросы. Когда он сказал, что с ними ехал еще майор, то невольно оглянулся, словно выискивая его взглядом.

— И где же он, этот ваш майор? — переспросил человек с пистолетом.

Куделис хотел было объяснить, что тот, наверное, выскочил из машины, но его остановил многозначительный взгляд водителя. Он запнулся. За него ответил шофер:

— Остался во Влодаве… Дальше мы ехали вдвоем.

Задав еще несколько вопросов, человек с пистолетом заорал:

— Знаете, кто мы такие?!

Водитель кивнул.

— Ну? — настаивал тот.

— Эти, из леса…

— Ах ты!.. — Куделису показалось, что офицер вот-вот ударит шофера. — Не «эти», а те, кто не желает служить коммуне, понял? Кто не предал Польшу… Хотите вступить в наши ряды?

Такого вопроса Куделис не ожидал. Шофера он тоже застиг врасплох.

— Нет… у меня семья…

— Ах так… — зашипел главарь. — У тебя семья? А у меня, думаешь, ее нет? — Обращаясь к Куделису, спросил: — А ты?

Не в состоянии вымолвить ни слова, он отрицательно качает головой. С ужасом глядит на окруживших их плотным кольцом людей. Из мрака ночи то появляется, то исчезают чужие и злобные лица.

— Ах так!.. — продолжает орать человек с пистолетом. — Ну что ж, думаю, мы сумеем охладить вашу любовь к большевикам… — Его голос переходит в хриплый крик. — А ну-ка, ребята! Разденьте их побыстрее…

Куделис и шофер не шелохнулись. Кто-то, стоящий сзади, крикнул прямо в ухо:

— Раздевайся! Ты что, не понимаешь, что тебе говорят? Может, и польский язык уже успел позабыть?

Шофера тащат в темноту. Оттуда доносятся хохот, глухие удары и стоны.

С Куделиса уже стаскивают шинель. Он ничего не понимает. Почему над ним издеваются? Почему его раздевают в такую холодную осеннюю ночь? И он громко кричит:

— Пустите меня! Что я вам сделал?! Ведь я такой же поляк, как и вы…

И вот он уже стоит — без шинели, в одном мундире без ремня.

— Снимай мундир, да побыстрее! — приказывают ему. В этот момент к курсанту подходит главарь банды.

С деланным интересом он рассматривает его нарукавные нашивки.

— Так вы курсант?.. — с издевкой говорит он, делает полшага вперед и с размаху бьет Куделиса по лицу. — Свинья! Хочешь стать большевистским офицером…

Куделис потерял сознание.

Интендант вернулся в училище на крестьянской подводе. К месту нападения тотчас же была направлена машина с курсантами. Спустя несколько часов потерпевших доставили в Хелм.

У водителя серьезных телесных повреждений не оказалось. Куделису же сломали ключицу.

Казуба уже доложил о происшествии начальнику училища и замполиту. Майор велел Брыле немедленно отправиться в госпиталь и выяснить подробности нападения.

Вернувшись из госпиталя, хорунжий с негодованием рассказывал Казубе:

— Ну и изуродовали парня! Едва жив остался…

Майор Мруз вызвал Брылу и подробно расспросил о состоянии здоровья Куделиса и реакции курсантов на этот случай. Распорядился немедленно направить в госпиталь нескольких человек — проведать товарища.

— Пусть парень почувствует, что батарея — его семья.

— Время-то уже позднее, товарищ майор…

— Ничего. Сейчас позвоню начальнику госпиталя, и вас пропустят.

Было уже совсем темно, когда Мешковский с группой курсантов вышел из училища. За пятнадцать минут они добрались до госпиталя. Дежурный, предупрежденный об их приходе, впустил сразу. Но в коридоре на втором этапе их остановил чей-то требовательный голос:

— Вы куда, товарищи?

К ним подошла медсестра, видимо, дежурная по отделению.

— Ищем общую палату, — объяснил Чулко.

Медсестра — молодая светловолосая энергичная девушка-категорически отрезала:

— В такое время посещения запрещены! Приходите завтра после обеда…

— Но у нас есть разрешение… — попытался объяснить Мешковский.

— Мне никто никаких указаний не давал, — не сдавалась она. — Поэтому я вас в палату не пущу.

— Да поймите же, мы пришли навестить товарища!

— А я должна заботиться о покое больных!

Чулко пришел на подмогу офицеру.

— Ну… Не будьте же такой строгой! — начал он шутливым тоном. — Разрешите!

— Нет! Правила для того и пишутся, чтобы их выполнять. Так что, будьте любезны, приходите завтра…

— Ну что ж, придется идти к начальнику… — промолвил Мешковский. Но в этот момент в коридоре появился врач. Офицер обратился к нему.

— Да-да, — кивнул тот, как только услышал, в чем дело. — Я забыл предупредить вас, сестра, что начальник разрешил посещение. Проводите, пожалуйста.

Мешковский, следуя за девушкой, подтрунивал над ней:

— Ну вот видите? Все-таки вышло по-нашему! А так нельзя было поверить? Ох какая вы строгая! Если бы на вашем месте была старая дева… А вы-то молодая, симпатичная…

Девушка сверкнула глазами и рассмеялась:

— Не будь я такой строгой, мне бы не справиться с вами. А вы к тому курсанту, которого привезли утром?

— Да. Как он там?

— Все время стонет… Его зверски избили, да еще перелом. Слава богу, хоть жив остался! Могли бы и убить, им это ничего не стоит… Только что к нам привезли женщину с огнестрельной раной. Сейчас ее оперируют…

— Женщину? — переспросил Мулик.

— Да. Секретаря партячейки какой-то гмины…

— Сволочи! Стрелять в женщину!

— Им все равно, будь то женщина или мужчина…

Они остановились у двери в конце коридора. Медсестра предупредила:

— Только, прошу вас, говорите тихо. И недолго…

Мешковский улыбнулся:

— Хорошо, хорошо…

Куделис лежал у окна. Под глазами чернели синяки. Правая рука, в гипсе, лежала поверх одеяла.

Увидев вошедших, он не мог сдержать радости:

— Это вы?.. И товарищ подпоручник! Спасибо, что пришли! Я даже не ожидал…

Товарищи сочувственно смотрели на него.

— Ну и досталось же тебе… — протяжно сказал Ожеховский. — Сукины дети! И за что?