Костры на башнях

— Нужно смелее, шире применять в горах такие передовые отряды.

— Оказавшись в окружении, — продолжал Тимофеев, — батальон Соколова не только стойко оборонялся в ожидании подкрепления, но и смело атаковал противника…

Несмотря на то что дивизии удалось справиться с основной задачей, поставленной перед ней руководством фронта, — не дать пройти немцам через перевалы к Черному морю, — комдив Тимофеев был недоволен: что-то, казалось, оставалось невыполненным, незавершенным. Должно быть, такое ощущение будет до тех пор, пока немцы остаются в горах, пока угрожают прорывом в Закавказье. Очевидно, беспокойство пройдет лишь тогда, когда погонят фашистов не только с Кавказа, но и со всей страны.

— Последние дни были особенно напряженными, тревожными, — поделился Василий Сергеевич. — Никак не удавалось доставить боеприпасы и продовольствие батальону Соколова, который отправили с оперативным заданием разгромить отряд егерей, пытавшихся занять позиции вблизи высокогорного селения. Благо помогли пилоты, горцы…

— Бойцов, отличившихся в операции, надо представить к награде, — сказал Иван Владимирович.

А Тимофеев вспомнил, как Виктор Соколов, отощавший за эти несколько дней, глядел на него покрасневшими глазами. С усталой улыбкой на обветренном горным воздухом и опаленным солнцем лице он доложил о том, что задание выполнено, отряд егерей разбит. «Отдыхай, сынок», — сказал комдив ему с отеческой теплотой. И весь батальон в ту ночь отсыпался.

Тюленев крепко пожал руку Николаю Ивановичу Ващенко, командиру полка. Он был рад видеть старого сослуживца.

— Жив-здоров? Как дела?

— Держим оборону под облаками, товарищ командующий.

Разговор шел у петляющей горной дороги, неподалеку от крайних домов небольшого селения. Иван Владимирович слушал короткие четкие пояснения Тимофеева и Ващенко и смотрел с откоса в позолоченную даль — все меньше оставалось зелени, деревья пожелтели, кое-где листва окрасилась багрянцем, ветви дубов, казалось, пылали. И только ели сохраняли свой вечный, зеленый наряд.

Когда были обговорены основные вопросы, речь зашла об итогах визита Черчилля в Москву. Некоторые полагали, что глава английского правительства явился с обнадеживающей миссией: не сегодня завтра, предрекали наивно, западные державы, Англия и США, откроют обещанный второй фронт.

— Бойся данайцев, дары приносящих, — припомнил Иван Владимирович крылатое выражение древних греков. — Ведь были и такие, кто считал, будто Черчилль пересмотрел свои взгляды, трезво оценил обстановку и из противника Советского Союза стал его сторонником.

Кинооператоры снимали приезд Черчилля на пленку. Он шел мимо строя почетного караула, пристально всматриваясь в лица солдат, словно в один миг намеревался установить настроение советских людей в столь критическое для них время. В суровых лицах бойцов он почувствовал непреодолимое мужество.

— А что, если бы весной сорок второго года был бы открыт, как обещали, второй фронт и англо-американские войска высадились на континенте? — заметил Иван Владимирович, как бы размышляя вслух. — Нет, не оказались бы немцы у стен Сталинграда и в предгорьях Кавказа. Сколько людских жизней было бы спасено ценой небольших союзнических усилий!

— Товарищ командующий, разрешите обратиться?

— Соколов? — приветливо встретил Тюленев приблизившегося к нему Виктора. — Обращайся, комбат. Что у тебя?

— Горят костры на башнях в Ларисе.

Глава четвертая

У приземистых пушистых елей, за скалами и камнями отряд остановился: нужно было перво-наперво установить тщательное наблюдение за селом прежде, чем входить в него. Виктор Соколов поднес к глазам бинокль, висевший на шее, стал внимательно и не спеша рассматривать близлежащие к нему улочки, дворы.

Кругом было тихо и безлюдно. Похоже, немцев нет. И все-таки он не спешил: тут могла быть засада, надо держать ухо востро, быть ко всему готовым. Фашисты могли разжечь костер на башне для приманки, дескать, клюнут доверчивые советские бойцы, поспешат на помощь горцам, а мы их встретим внезапным огнем.

Неожиданно Виктор увидел одного, потом второго немца; они вынырнули из-за углового дома и пошли по утоптанной тропе, что-то аппетитно жуя, — должно быть, груши или яблоки уминали, — и перебрасывались шутками, лица были веселые. Виктор глазам своим не верил: по-видимому, сбываются его предположения! На самом деле засада, или что-то тут не так? «Нет-нет! — засомневался он. — Торопиться с выводами не надо». А сам стал соображать: уж если это засада, чего же тогда немцы так беззаботно прохаживаются по селу? Странно! Сколько их? Что они здесь делают? Виктор отыскал биноклем еще одного немца — он забрался на яблоню. Непокрытая белобрысая голова его выделялась среди румяных яблок, обильно усыпавших ветки.

На околице, у самого леса, появился подросток, он, казалось, прохаживался от нечего делать, посматривал по сторонам — явно кого-то высматривал.

— Надо его подозвать, — посоветовал Тариэл Хачури. — Мальчишка наверняка знает, что делается в селе.

— Только осторожно, — предупредил Соколов, хотя мог этого и не говорить, зная, что Хачури и без того крайне осмотрительный. — Немцы могут и за мальчишкой установить слежку.

Мальчишка по-прежнему что-то высматривал на опушке леса и сердито хмурился, как если бы с кем-то он условился встретиться, а тот подвел его и не пришел. Тариэл поднял камень размером с кулак, запустил его по дну углубления, которое образовалось от дождей. Камень вскоре выкатился промеж тонких стволов деревьев, попрыгал еще немного у ног удивленного подростка и замер в густом пожухлой траве.

Когда мальчишка увидел Хачури промеж стволов деревьев, он поманил его рукой. Тот из смышленых оказался — чинно осмотрелся, а уже потом зашел за пушистую ель и углубился в лес. «Молодец, — похвалил его Тариэл, — не стал спешить. И старого, и малого многому научит война. Мигом повзрослеет и такой вот мальчонка».

— Еле дождался вас, — едва приблизившись, сразу же стал выговаривать тот.

— Извини, приятель, — усмехнулся Тариэл, — мы еще не стали горными орлами. А то бы прилетели в один миг.

Мальчишка нахмурил черные брови: то ли не принял юмор Хачури, то ли решил подчеркнуть, что ему теперь не до шуток.

— Немцы тут. Смотрите, чтобы не увидели вас, — заметил он с напускной строгостью, когда Тариэл подвел его к Соколову.

— Сообразили. — Виктор коснулся рукой бинокля и спросил: — Скажи, кто дал сигнал?

— Мы, — ответил мальчишка. — Тут такое затевается. Дедушка Мишо вам все расскажет.

— Как же мы пройдем в село, если там немцы? — Соколов и Хачури переглянулись.

— Идти в село вам незачем. — Парнишка не обращал внимания на шутливый тон Соколова. — Сейчас все объясню: Вам нужно пройти к сторожевой башне…

— К той, что у выступа? — сообразил Виктор.

— Точно. Идите туда и ждите. — Мальчишка задумался. — А село обойдите справа.

— Ясно.

На сей раз Виктор сдержал улыбку, его покорила ранняя взрослость пацана: небольшого росточка, щупленький, с детской строгостью на лице, а душа отважная.

— Послушай, друг, — заговорил с посланцем Тариэл, провожая его до того места, где они несколько минут назад встретились, — как тебя зовут?

Парнишка засмущался.

— Тариэл.

— Вот как! — Хачури широко улыбнулся, чрезмерно обрадованный такому совпадению. — Значит, тезки мы с тобой. — И протянул ему руку для знакомства. — И меня родители назвали Тариэлом…

— Виктор?! — Карл Карстен был поражен и взволнован; он не предполагал, что встретится здесь с Соколовым.

— Карл?

Они долго разглядывали друг друга при тусклом свете, который слабо проникал сквозь небольшой дверной проем, оба в неловком замешательстве, не зная, как вести себя в такой ситуации.

— Гора с горой не сходится, а человек с человеком встречается. Сам так говорил, и я все очень хорошо помню.