По волчьему следу. Хроники чеченских войн

16 декабря 1942 года в районе станицы Стодеревской Моздокского направления на сторону частей 44-й армии Северной группы войск Закавказского фронта перешли 14 человек осетинской национальности. Они сообщили о том, что являлись солдатами 802-го батальона «Северо-Кавказского легиона». По показаниям перешедших на нашу сторону легионеров установлено, что батальон состоял из трех осетинских стрелковых и двух чеченских минометно-пулеметных рот по 150 человек в каждой и прибыл на фронт в конце октября. Командиром батальона был немец, а вот стрелковыми ротами командовали осетины. Александр Гергиев, уроженец Дигорского района Северной Осетии, бывший капитан РККА, служил в штабе стрелковой дивизии, полностью предан немцам. Константин Дзугуров, уроженец села Кадгаран и Касаев (имя и отчество не установлены) — житель города Орджоникидзе.

В батальоне действовала подпольная группа патриотически настроенных легионеров, проводившая работу по организации массового перехода батальона на сторону Красной Армии. Инициатором и организатором совершенного группового перехода 14 осетин стал участник группы Андрей Акоев.

В конце 1942 года наступление немецко-фашистских войск на Кавказском направлении было остановлено. 3 января 1943 года Красная Армия перешла в наступление. Наши войска освободили от фашистских захватчиков Малгобек и Моздок, а в январе — феврале Северный Кавказ почти полностью очистили от гитлеровцев.

И тогда, в самый разгар войны, в НКВД СССР началась разработка планов депортации населения Чечни и Ингушетии. Представители этого ведомства проводили расширенные совещания с руководителями краев и областей Сибири, Казахстана и Киргизии, на которых делался предварительный расчет, сколько людей и куда переселять. Ориентировочно намечалось, к примеру, в Алтайский и Красноярский края, Омскую область вывезти по 35—40 тысяч, в Новосибирскую область — 200 тысяч. Назначались бригады для проверки подготовки спецпере-селенцев.

Смысл принятия решений о выселении двух народов из республики понять трудно, если исходить из официального объяснения основной причины — наличие террористического движения. Судите сами. Церетели, руководивший по приказу Берия с 27 августа 1943 года борьбой с бандитизмом в Чечено-Ингушетии, сообщал в НКВ СССР: «За шесть месяцев до выселения была почти полностью парализована бандповстанческая деятельность антисоветских сил в Чечне и Ингушетии, как путем легализации, так и ликвидации крупных банд, среди которых были группы Д. Муртазалиева, братьев Мусостовых, А. Бадаева» [15].

Всего, отмечалось в докладе, «с сентября 1942 г. по февраль 1944 года было ликвидировано 87 бандгрупп с 720 участниками, из них были убиты 24 человека, арестованы 191, легализованы 505 человек. Были арестованы 100 главарей и десятки банд одиночек».

Но сообщениям, поступавшим с мест, в центре не придавали значения. Депортация как чеченцев и ингушей, так и представителей других народов приближалась.

20 февраля 1944 года Л. Берия вместе с комиссарами Б. Кобуловым, И. Серовым, начальником канцелярии НКВД СССР С. Мамуловым и другими прибыли в Грозный. Заранее было решено не посвящать руководство республики в детали предстоящей операции. Через два часа состоялось расширенное совещание с сотрудниками НКВД ЧИ АССР.

— Нам необходимо так подготовить операцию, — сказал Берия, — и провести ее таким образом, чтобы никто ничего не смог понять. Зачем нам лишние осложнения?..

Вечером того же дня СНК республики и Чечено-Ингушский обком ВКП (б) приняли совместное решение «Об обеспечении подготовки тактических учений войсковых частей Северо-Кавказского военного округа в горных условиях». В горные районы Чечено-Ингушетии были стянуты воинские формирования, войска НКВД, курсанты военных училищ.

Лишь вечером 21 февраля, накануне операции, Берия встретился с членом правительства ЧИ АССР Молаевым и сообщил ему о предстоящих мероприятиях. Тот опешил, на его глазах навернулись слезы. Берия внимательно смотрел за ним.

Молаев, однако, быстро взял себя в руки, его лицо стало каменным.

— Товарищ Берия, — сказал он твердым голосом, — я выполню любые задания, которые мне будут даны в связи с выселением.

22 февраля они вместе наметили и пригласили на беседу 9 руководящих работников из чеченцев и ингушей, которым также объявили о предстоящей депортации. В тот же день Берия поговорил с наиболее влиятельными в Чечено-Ингушетии высшими духовными лицами — Б. Арсановым, А.-Г. Яндаровым и А. Гай-суновым, призвав их оказать помощь через мулл и других местных авторитетов.

Операцию решили начать с рассвета следующего дня. Районы, из которых предполагалось выселять местных жителей, заранее оцепили войсками, чтобы воспрепятствовать выходу населения за территорию населенных пунктов. На следующий день Берия докладывал Сталину:

«Сегодня, 23 февраля, на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально. Заслуживающих внимание происшествий нет. Имело место 6 случаев попытки сопротивления со стороны отдельных лиц, которые пресечены арестом или применением оружия. Из намеченных к изъятию в связи с операцией лиц арестовано 842 человека. На 11 часов утра вывезено из населенных пунктов 94 тыс. 741 чел., т.е. свыше 20 проц., подлежавших выселению, погружены в железнодорожные эшелоны из этого числа 20 тыс. 23 человека».

Дальнейшему проведению операции помешал обильно выпавший снег. С выселением из горных районов республики пришлось повременить. На утро 24 февраля, как сообщал Берия Сталину, было «вывезено из населенных пунктов 333 тыс. 739 чеченцев, из этого же числа погружено в железнодорожные вагоны 176 тыс. 950 человек».

25 февраля Берия направляет очередную телеграмму Сталину, в которой уведомляет в том, что «операция по выселению чеченцев и ингушей проходит нормально. К вечеру 25 февраля были погружены в железнодорожные эшелоны 325 тыс. 647 человек. Со станций погрузки отправлено к месту нового расселения 86 эшелонов».

В так называемый период первых эшелонов депортации подверглись лишь те из местных жителей, кто проживал на равнинных и в относительно доступных горных районах республики. Более полные сведения о численности принудительно переселяемых чеченцев и ингушей содержатся в приводимых ниже сообщениях Берия — Сталину.

«Государственный Комитет Обороны товарищу Сталину И. В.

По 29 февраля выселены и погружены в железнодорожные эшелоны 478 479 чеченцев, в том числе ингушей 91 250. 387 229 чеченцев погружено в 177 эшелонов, из которых 157 эшелонов уже отправлено к месту новых поселений.

Из некоторых пунктов Галанчожского района остались не выселенными 6 тыс. чеченцев в силу большого снегопада и бездорожья, вывод и погрузка которых будет завершена в 2 дня. Операция проходит организованно и без серьезных случаев сопротивления и других инцидентов.

За время проведения операции арестованы 2016 человека антисоветских элементов из числа чеченцев и ингушей. Изъято огнестрельного оружия 20 072 единицы, в том числе винтовок 4868, пулеметов и автоматов 479.

Л. Берия».

Итак, чеченцев и ингушей постигла та же участь, что когда-то, на заре Советской власти, случилась с казаками — депортация. Горцы тогда, в 1920 году, рьяно помогали большевикам выселять казачьи семьи из станиц, в которые потом сами заселялись. Но на чужом горе, как известно, счастье не построишь, и теперь им самим пришлось с лихвой испытать все «прелести» репрессий. Переселенцев в переполненных «телячьих» вагонах, без света и воды, почти месяц везли через полстраны в Сибирь и Казахстан. А на дворе стоял не май месяц. Пошел гулять тиф, лечения никакого. Во время коротких стоянок, на глухих безлюдных разъездах, возле поезда в черном от паровозной копоти снегу хоронили умерших — уход от вагона дальше, чем на пять метров, грозил смертью на месте.

В середине марта 1944 года к местам назначения прибыли первые эшелоны с переселенцами. Начальник отдела спецпере-селений НКВД СССР П. Мальцев докладывал: из 180 эшелонов 152 прибыли и разгружены в Казахстане и Киргизии. В Казахстан из запланированных 147 эшелонов прибыло 124 (344 589 человек), в Киргизию из 33 эшелонов — 28 (75 343 человека). Переселению подлежали даже те из чеченцев и ингушей, кто находился в местных лагерях НКВД СССР. В конце июля 1944 года заместитель наркома внутренних дел СССР И. Чернышов доложил Берии, что НКВД Северо-Осетинской АССР отправляет в Карагандинский лагерь всех осужденных чеченцев и ингушей. Спецпереселенцы передавались для трудоустройства в ведение наркоматов СССР: в распоряжение Наркомзема — 214 764 человека, других наркоматов — 133 883 человека. Таков был итог «периода первых эшелонов».