Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время

При обнаружении путей, применявшихся противником для преодоления поставленных препятствий, Генеральному штабу стало очень быстро не хватать тех средств, которыми располагала полиция. При отделении III-b оказалась необходимой организация научного отделения, и наряду с ним возникло отделение для обеспечения и постоянного испытания и обеспечения надежности применявшихся систем шифровки. Ученые химики, физики и математики поступили на службу военному делу.

Прежде всего, оказалось недостаточно существующих средств для испытания почты в отношении тайных писем. Обыкновенные, известные уже в мирное время симпатические чернила легко обнаруживались с помощью общеупотребительного способа с парами йода. Они обладали тем недостатком, что жидкость разрушала поверхность бумаги. Эти разрушенные места легко становились видимыми при проявлении, так как на них оседали частицы йода и окрашивали написанное в коричневатый цвет. Эти обыкновенные чернила употреблялись, однако, в течение всей войны лишь частными лицами. В особенности, переписка между военнопленными и их близкими содержала много написанных этими чернилами сведений, относительно которых отправители полагали, что [197] цензура их собственной страны их не пропустит. Всю исходящую и входящую почту приходилось, поэтому, обрабатывать химически в почтовых контрольных пунктах. Однако вскоре после начала войны организованная разведка прибегла к химическим чернилам, на которые обычный способ проявления не действовал. Меньше всего были усовершенствованы химические чернила, употреблявшиеся русской разведкой. Упорнее же всего изыскивала до самого конца войны все новые способы французская разведка. Простейшее средство, состоявшее в полном перерыве почтового сообщения, могло применяться лишь в периоды сильнейших военных кризисов, так как другие соображения побуждали Германию поддерживать сообщение с заграницей. Положение врага было более выгодным. Ему надо было следить только за почтовым сообщением в Германию и из нее, сообщение же с остальным миром вредить ему не могло. В научной борьбе между химическими чернилами и проявителями победу одержали последние. Невозможно было изобрести такие чернила, проявление которых было бы невозможно.

Всю почту приходилось, однако, читать. Части писем, которые должны были быть скрыты от врага, покрывались в цензуре особым веществом, относительно которого предполагалось, что устранить его невозможно, не повредив при этом, во всяком случае, написанного. Разведка страны назначения была, наоборот, заинтересована в том, чтобы узнать, что желала скрыть от нее цензура. Наука искала поэтому средств для растворения покрывающего вещества без повреждения написанного, и, с другой стороны, искала веществ, которых не удалось бы растворить. В этом соревновании победила разведка: ни одно покрывающее вещество не оказалось, безусловно, надежным.

Разведка проявляла также постоянно изобретательность в изыскании средства для пересылки сведений: под почтовыми марками, между склеенными открытками, в оболочке пакетов. Коллекция контрразведки содержала образцы сказочной изобретательности и упорной работы.

В телеграфном сообщении было повсюду запрещено [198] применение условных сокращений. Тем не менее, внешне безобидные телеграммы также могли содержать в условных выражениях важные сообщения. Приходилось поэтому наблюдать и за ними и в особенности проверять их отправителей.

Совершенно новым явлением был в мировой войне беспроволочный телеграф, дававший возможность каждому воюющему перехватывать телеграммы противника. Поэтому в беспроволочном сообщении давались почти исключительно шифрованные телеграммы. Наподобие того, как на почте играла важную роль химик, так здесь вступал в круг сотрудников разведки математик, который должен был их расшифровать. Русские были в своих системах шифра самыми беспечными и самыми неповоротливыми, и это часто причиняло их военным интересам тягчайший вред. Зато у остальных враждебных держав организация и осторожное обращение с шифрами были выдающимися. Системы и ключи менялись через кратчайшие промежутки времени. Было ясно, что неприятельская разведка самым тщательным образом занимается германским способом шифрования, и что достигнутые при этом успехи побуждают ее к осторожности у себя. И, тем не менее, судя по успехам германской науки во время войны, можно считать установленным, что ни одна шифровальная система не может долго оставаться неразгаданной. Частая перестановка букв повышает трудность расшифровки, но не исключает ее, если только налицо имеется некоторое количество телеграмм, одинаково шифрованных. Шпионаж охотился, поэтому, за шифрованными телеграммами повсюду, не только в неприятельской стране и в воздухе, но и в нейтральных странах.

Они добывались за большие деньги. Шведские судьи приговорили в 1918 году двух английских агентов к продолжительному тюремному заключению за то, что они отобрали у одного телеграфного рассыльного адресованные германскому посланнику телеграммы и передали их представителю английской разведки. Подобные же приговоры за кражу политических телеграмм для разведки выяснились и в Голландии и, особенно, в Швейцарии. Следствием того, что в [199] Германии разведка была ограничена Генеральным штабом, было то, что использование военного опыта было, к сожалению, применено лишь для его собственного шифрования. Ему не удалось, к сожалению, побудить ведомство иностранных дел подвергнуть испытанию употребляемые им способы шифрования, и приноровить их к современному состоянию науки. Этим объясняется то обстоятельство, что секретные политические телеграммы могли неоднократно становиться известными противнику. Достижения в области шифра, использованные только военной организацией, оказались для Германии потерянными одновременно с расформированием Генерального штаба. Поэтому страны-победительницы обладают громадным перевесом в этой области.

Чем больше ограничивали пересылку сведений по почте и телеграфу, тем большее значение принуждена была придавать разведка тому, чтобы границы оставались открытыми для пассажирского сообщения. На границах был установлен строгий личный и паспортный контроль, шпионаж натыкался на новые препятствия, агентов приходилось снабжать, прежде всего, достаточными документами. На почве паспортной системы разгорелась ожесточенная борьба между разведкой и контрразведкой. Подлоги, преследовавшиеся в мирное время, как уголовные преступления, развивались теперь при поддержке государства и при сотрудничестве первоклассных научных сил до высшего совершенства. Были обнаружены документы, не отличавшиеся от настоящих ни сортом бумаги, ни подписями, ни печатью и бывшие все же поддельными во всех отношениях. Германские паспорта было легче всего подделать. Они были изготовлены из сравнительно обыкновенной бумаги и сброшюрованы в форме книжки, так что из них легко можно было вынуть отдельные страницы и заменить их другими, а употреблявшиеся, по большей части, резиновые печати было легко подделать. Паспорта других стран были лучше защищены от злоупотреблений и подлогов, благодаря одному тому, что состояли по большей части из одного листа или же были сложены по системе Лепорелло, так что невозможно было так просто [200] удалить одну часть и заменить другой. По сорту бумаги и внешним украшениям они отчасти являлись произведениями искусства и были снабжены, по большей части, чеканными печатями. Все это, однако, не мешало появлению подложных, нейтральных паспортов, где все, начиная с бумаги, было изготовлено самой разведкой. Поразительной была подделка подписей. Моих профессиональных познаний недостаточно для подробного описания этих очень интересных махинаций. Я могу только констатировать, что обыкновенный контроль паспортов ни от чего в настоящее время не гарантирует и что посланный государственной властью агент будет, наверное, в первую очередь снабжен всеми необходимыми и, по внешности, неподдельными документами. Шпионы снабжались, однако, и настоящими паспортами, предназначавшимися первоначально для других лиц. Начиная уже с 1905 года, во Франции были изданы циркуляры о том, чтобы отнимать у германских дезертиров их личные документы в целях использования их агентами разведки. Во время войны для этой цели стали прибегать к краже германских паспортов. Фотография и подпись владельца паспорта должны были приводиться в соответствие с фотографией и подписью агента. Наука придумали для контрразведки клей, который не давал возможности отклеивать фотографию. В ответ на это разведка изобрела способ, с помощью которого изображение на карточке уничтожалось, однажды уже употребленная фотографическая бумага превращалась снова в светочувствительную, и новое изображение отпечатывалось на месте старого — все это проделывалось, не отклеивая карточки.