Дан приказ...

…С началом Великой Отечественной войны командир авиакорпуса (а с августа 1941 года - командующий ВВС 51-й отдельной армии) Судец принимал активное участие в ожесточенных сражениях с врагом в небе Киева, Одессы, Запорожья, Перекопа и Каховки. В 1942 году генерал-майор Судец возглавил резервную армию Ставки - 1-ю бомбардировочную, а после ее переформирования - 1-й бомбардировочный авиакорпус РГК. Авиаторы под его командованием наносили мощные удары по врагу под Воронежем и Ельцом, Москвой и Ленинградом, у Великих Лук и Старой Руссы.

Но, пожалуй, самые яркие страницы биографии Владимира Александровича связаны с 17-й воздушной армией: в марте 1943 года он стал командующим этого объединения. Большой личный вклад он внес в авиационное обеспечение крупнейших стратегических операций на Курской дуге, в Донбассе и Правобережной Украине, по освобождению Румынии, Болгарии, Югославии, в освобождение венгерской земли и ее столицы, у стен которой сложилась тяжелая обстановка. Авиационные соединения воздушной армии генерала Судца только за январь 1945 года совершили в районе Будапешта 16 501 самолето-вылет, уничтожив множество боевой техники и живой силы врага. Летчики 17-й воздушной, прикрывая советские войска и город Будапешт от налетов фашистской авиации, провели 327 воздушных боев, сбив 281 вражеский самолет. За мужество, отвагу, высокое мастерство, проявленные в боях за Будапешт, генерал В. А. Судец был удостоен звания Героя Советского Союза.

* * *

…Обстановка в полосе наступления войск 3-го Украинского фронта была сложная. В ночь на 18 января внезапным ударом крупных сил танков и пехоты враг прорвал оборону наших войск между Веленце и Балатоном.

18! [182]

В течение дня 19 января он форсировал канал Шервиз и устремился на восток, к Дунаю, раскалывая группировку войск фронта на две части.

В штабе Толбухина разгадали замысел немецко-фашистского командования: частью сил прикрыться с юга, а главными силами нанести удар между озером Веленце и Дунаем в северном направлении с целью деблокирования своих окруженных войск в Буде; в последующем нанести удар с тыла по советским войскам, оборонявшимся западнее венгерской столицы. Так и случилось.

Советское командование принимало срочные меры для срыва третьего наступления вражеских войск на Будапешт{18}. У командующего 3-м Украинским фронтом собрались генералы. Дверь в кабинет была открыта настежь, поэтому порученцы, находившиеся в приемной, видели всех присутствующих и отчетливо слышали их разговор. Маршал Толбухин в последние дни болел, но продолжал управлять войсками. Горло Федора Ивановича было забинтовано, на болезненном багрово-красном лице выступил пот.

Толбухин сидел в широком кресле со спинкой, которое служило ему и для работы, и для отдыха. На большом столе лежала карта с нанесенной обстановкой. Свежие данные о положении войск противника и своих войск наносились на карту каждые полчаса. Командующий то и дело звонил в войска или отвечал на звонки. Сбоку от него на специальном столике стоял добрый десяток телефонных аппаратов. Отдельно, чуть в сторонке, находился телефонный аппарат красного цвета, по которому велся разговор со Ставкой Верховного Главнокомандования.

Толбухину доложили, что танки противника продолжают наступление. Они быстро продвигаются по направлению к Дунапентеле и Цеце. Маршал приказал немедленно ввести в сражение фронтовой противотанковый и танковый резерв.

Около двух часов ночи зазвонил телефон красного цвета. Толбухин взял трубку.

- С вами будет разговаривать Верховный Главнокомандующий, - предупредили из Москвы.

В кабинете наступила тишина. Потом в трубке раздался хрипловатый бас командующего. [183]

- На сто тридцать пятый стрелковый корпус, оборонявшийся между озерами Балатон и Веленце, навалились сотни танков, - докладывал он. - Весь четвертый танковый корпус СС наступает на очень узком участке прорыва. Главный удар противник наносит на Дунапентеле, вспомогательный - на Цеце.

Маршал замолчал, внимательно выслушал указания Верховного Главнокомандующего и продолжил:

- Меры приняты, товарищ Сталин. В район прорыва срочно брошены восемнадцатый танковый и сто тридцать третий стрелковый корпуса.

Снова пауза.

- Нет. Противник не остановлен, - ответил Толбухин. - Только что получили сообщение: главные силы танкового корпуса СС форсировали канал Шервиз и развивают наступление к Дунаю. Разведывательные подразделения противника находятся в двадцати - тридцати километрах от Дуная…

На другом конце провода что-то говорили. Лицо командующего стало сосредоточенным и серьезным. Он быстро поднялся и спокойным, твердым голосом сказал:

- Товарищ Сталин! Считаю, что на вверенном мне фронта сложилась очень тяжелая обстановка, но отводить войска за Дунай нецелесообразно. Так считает Военный совет фронта. Мы здесь выстоим! Обязательно выстоим и победим врага!

Толбухин постоял минутку молча, затем, попрощавшись, положил трубку, окинул всех присутствующих взглядом и пригласил придвинуться к его столу.

В приемной, где находились порученцы и вызванные к командующему фронтом командиры соединений фронтового подчинения, встревоженно заговорили шепотом:

- Слышали, - шепнул на ухо Павленко порученец Толбухина майор Безменов, - как маршал самому Сталину ответил?

- Слышал, - тихо сказал Петр.

Да, именно таким - прямым, откровенным, честным и в крупном и в малом был маршал Толбухин. Любили Ф. И. Толбухина в войсках за простоту и доступность, за ум и находчивость, за справедливость и личную культуру. Любили все без исключения: солдаты и офицеры, генералы и маршалы. Со всеми он находил общий язык. Возможно, это удавалось ему потому, что он прошел нелегкий путь от солдата до маршала. [184]

Федор Иванович начал свою службу в царской армии. Первую мировую войну встретил солдатом, а закончил ее командиром батальона. А накануне Великой Отечественной войны Толбухин был начальником штаба военного округа. В годы войны особенно ярко проявились такие качества Толбухина, как безупречное выполнение служебного долга, личное мужество, полководческий талант.

Выдающимся военачальником проявил себя Ф. И. Толбухин в период операций, осуществленных Южным. 3-м и 4-м Украинскими фронтами, которыми он командовал: Донбасской, Мелитопольской, Никопольско-Криворожской, Крымской, Ясско-Кишиневской, Белградской и нынешней - Будапештской. Руководимые им войска освобождали от врага Румынию, Болгарию, Югославию и Венгрию. В этих странах еще при жизни маршалу Толбухину поставили памятники, его именем названы улицы и площади. Но Федор Иванович оставался все таким же скромным и душевным, не любившим славословия и дифирамбов.

Особенно презирал Толбухин подхалимов, лодырей, очковтирателей. Ничто не ускользало от его опытного глаза. Обстановку на вверенном ему фронте он знал до мельчайших подробностей. Одновременно представлял себе и всю линию фронта и каждого солдата на ней. На изменения на этой линии он реагировал быстро, четко и точно.

Маршал Толбухин тяжело переживал, узнавая о потерях наших солдат и офицеров в боях. А когда речь шла о неоправданных потерях, то зачастую сам выезжая в войска или к раненым в госпитали, чтобы лично разобраться в случившемся.

Федор Иванович никогда не верил на слово, если ему доносили, будто наша авиация нанесла удар по своим войскам. Тут же звонил Г. А. Ворожейкину и уточнял:

- Григорий Алексеевич! Батенька мой! Говорят, опять твои соколы угостили моих солдат «пряниками», - спрашивал он.

- Где и когда? - в свою очередь уточнял Ворожейкин. Толбухин указывал время и место.

- Ясно, Федор Иванович, разберусь, приму меры!

И вот таким разбирательством всегда, по приказу маршала авиации, занимался капитан Павленко - его порученец. Он срочно выезжал в войска, в районы, где наносили удары наши бомбардировщики и штурмовики. [185]