Бои под Нарвой

— Влипли, черт побери! Проснулись-таки окаянные «товарищи»!

— Придется подождать, пока стрельба утихнет.

Подняв наган, Саня бросилась вперед и сразу же увидела четыре черных пятна, мелькающих в снегу.

«Сапоги, — догадалась она. — Ползут, гады!» И звонким, срывающимся голосом крикнула:

— Стой! Руки вверх! Стрелять буду!

Один из ползущих припал лицом к снегу, но другой поднял руку, и Саня догадалась, что сейчас последует выстрел. Она спустила курок. Грохот ее выстрела слился с выстрелом бандита. Девушке показалось, что в левый бок ее ткнули раскаленным железом. От нестерпимой боли она на мгновение потеряла сознание и снова ткнулась лицом в снег.

Преодолевая острую боль и слабость, Саня приподнялась и увидела в двух шагах распростертую на снегу фигуру. Маскировочный халат распахнулся, и на белом фоне темнело черное пальто. Второго бандита не было видно.

От потери крови у Сани зазвенело в ушах. Страшно захотелось пить, и девушка начала жадно глотать снег.

Вдруг сзади заскрипел снег под чьими-то быстрыми шагами, и перед Саней выросла темная фигура матроса.

— Ты кто? Руки вверх! — крикнул он.

— Своя! Из Стального отряда, Саней зовут! — торопливо пролепетала девушка.

— Девка! Как ты сюда попала? — удивился моряк.

— Два контрика собирались бежать за реку к немцам… Хотела их задержать. Один меня ранил, двигаться не могу, — с трудом вымолвила Саня. — Один вон лежит, а другой к реке побежал…

— Потерпи, деваха! Сейчас подойдут наши, а я займусь другим гадом!

Матрос побежал по тропинке вниз к реке. Через минуту Саня услышала окрик:

— Стой! Ты шутки брось, пока я тебя не пристукнул…

Затем кто-то застонал.

Саня потеряла сознание и словно сквозь сон ощутила, как ее подняли и куда-то понесли…

Глава 26

Дойдя до Поповки, Демин и Самохин обнаружили повреждение около самого помещения штаба моряков. Добравшись к матросам и убедившись, что телефон исправен, оба друга немного погрелись в избе и направились обратно.

— Саню встретили? — спросил их Блохин, как только они вошли в избу.

Парни удивленно переглянулись.

— Никак нет, не видели! — в один голос ответили они.

— Куда она запропастилась? — удивился Петров. Справились по телефону у моряков и узнали, что девушка там тоже не появлялась.

— Заблудилась, что ли? Напрасно она одна ушла в такой буран, — забеспокоился Прахов.

Блохин сейчас же направил Демина и Самохина на розыски Сани. Одновременно он вызвал по телефону моряков и сообщил Лутковскому об исчезновении девушки.

— Ладно, сейчас пошлю братков на розыски вашей девахи, — пообещал Лутковский. — Да ночь-то уж больно вьюжная, ни зги не видать! Скоро ее не сыщешь, особенно если упала и лежит на снегу — мигом заметет.

Прошло около часа. Демин и Самохин снова добрались до отряда моряков и позвонили, что Саню найти не удалось, хотя моряки ищут ее. Затем они тоже отправились на поиски.

— Куда она могла деться — ума не приложу! Как сквозь землю провалилась! — нахмурился Блохин.

— Сквозь землю — того не может быть, а в картофельную яму очень даже могла попасть! Тогда ее до утра не сыщешь, — проговорил Прахов.

— До утра она замерзнет.

— В яме куда теплее, чем в поле. Сверху снегом присыплет — и тепло, что в твоей избе.

В это время в штаб моряков из сторожевого охранения поступило сообщение о поимке у реки трех перебежчиков — двух мужчин и одной женщины.

— Немедленно всех доставить в штаб! — распорядился Лутковский. — И смотрите, чтобы все были живы. Иначе самим голову отверчу!

Запищал телефон. Блохин снова справлялся о Сане.

— Что у вас нового? Никого не нашли? — спросил он. — Тут приемная мать девушки ревет белугой, дочку раньше времени оплакивает…

— Пока ничего. Поймали на реке каких-то перебежчиков. Сейчас приведут сюда, — ответил Лутковский.

Молодежный отряд по-прежнему был придан морякам, и Орехов с Васей Алексеевым находились в соседней избе, рядом со штабом моряков. Утомленные дневными боями, оба дремали, лежа на печке, когда неожиданно связной принес весть о пропаже Сани. Он довольно путано сообщил, что Саня пошла в Поповку и пропала.

— Сейчас ее ищут и хлопцы из Стального отряда и наши моряки, но найти не могут.

Едва до сознания Орехова дошло, что Сане угрожает какая-то опасность, как сон мигом слетел с него. Он без церемоний растолкал Васю Алексеева и предложил идти на поиски девушки.

— Ты же ее знаешь, Вася! Она с нашего Стального завода. Надо идти искать. На дворе страшная метель, упадет — и мигом замерзнет, — доказывал Орехов.

— Подбери человек десять хороших лыжников. Пусть с собой возьмут спирт и бинты. Мало ли что там может понадобиться, когда ее найдут, — решил Алексеев.

Через несколько минут человек двенадцать юношей и две девушки-санитарки в белых маскировочных халатах на лыжах и с винтовками за плечами во главе с Ореховым уже бежали по проводу от избы Лутковского по направлению к Стальному отряду. Лыжники шли цепью с небольшими интервалами. Таким образом они сразу осмотрели целую полосу шириной до ста метров. Они обнаружили и ту яму, в которую попала Саня, осмотрели ее и, конечно, ничего не нашли.

Прошло не больше двадцати минут, как весь путь от Стального отряда до моряков и обратно был дважды осмотрен молодежью. Вконец расстроенный и встревоженный Орехов вернулся к Лутковскому. Как раз в это время сообщили о задержании на берегу Нарвы трех перебежчиков. Вслед за этим явился еще матрос и доложил:

— Так что разрешите доложить, товарищ командир. Девка-то, кажись, нашлась! С передовой сообщают, что сейчас на самом берегу Нарвы подобрали какую-то девчонку из Стального отряда…

— Что?! Как она туда попала? — удивился Лутковский.

— Говорят, за контрой гналась. Одного пристрелила, а другой ее ранил. Девка, сказывают, боевая… Наши-то сначала и ее к контре причислили. Потом только разобрались, кто она…

Лутковский сообщил обо всем этом Блохину.

— Срочно отправляю к вам нашего фельдшера Лаврентия Максимовича с Раей. И приемная мать Сани пойдет с ними, — ответил Блохин.

— Значит, Саня жива, только ранена? Тяжело или нет? — заволновался Орехов. — Пойду ей навстречу!

Орехов выбежал из избы.

— Здорово, видать, она ему сердце занозила! — усмехнулся Лутковский.

Орехов встретил моряков, несших на носилках Саню, уже около самой деревни. Девушка была с головой укрыта шинелью и только слабо стонала. Орехов бросился было к ней, по, услышав ее стоны, не посмел поднять шинель, чтобы не причинить девушке напрасных страданий. Он только уговаривал матросов нести ее поосторожнее, не трясти, не тревожить толчками.

На других носилках тащили труп убитого Саней перебежчика. Шествие замыкал шедший под усиленным конвоем второй перебежчик.

Саню поместили на перевязочном пункте, расположенном в избе, рядом со штабом моряков. Вслед за носилками туда зашел и Орехов. Он осторожно снял укрывавшую девушку шинель и едва узнал Саню. Глубоко запавшие глаза, заострившийся нос, мертвенно бледные щеки, синеватые губы — все это совершенно изменило ее миловидное лицо.

Саня бредила и плохо понимала, что происходит вокруг. Ей было холодно, и она все время натягивала на себя тулуп, которым прикрыли ее моряки.

Когда Орехов склонился над носилками и назвал ее по имени, Саня, чуть приоткрыла глаза:

— Не посрамила памяти Андрюши. Они не ушли…

Синеватые веки сомкнулись, и девушка потеряла сознание. Орехов оглянулся по сторонам.

— Как ты сюда попал, гидра проклятая? — выкрикнул он, увидев сидящего в углу Фомина. — Теперь от суда не уйдешь! Шлепнем как пить дать!

И без того бледный, Фомин совсем посерел от страха, но ничего не ответил и только опустил голову.

Орехов сплюнул в сторону предателя и выбежал из избы. Посреди двора при свете нескольких фонарей обыскивали труп убитого. Санина пуля угодила предателю под левую лопатку и пробила сердце.