Фронт без линии фронта

Ленина. Так был сделан мой выбор. Я решил связать свою жизнь и судьбу с

революционным рабочим движением". Знавшая в те годы семью Зорге Доротея фон

Дюринг, характеризует Рихарда как волевого, открытого, целеустремленного

юношу. "Мы все любили Ику, -- вспо-минает она,-- и хотя не разделяли тех

убеждений, с ко-торыми он связал себя позже, неизменно оставались в

дружеских отношениях с ним... Он всегда был немного романтиком. У меня

где-то хранится стихотворение, написанное рукой Рихарда. В нем есть строки:

"Вечный странник, обрекающий себя на то, чтобы никогда не знать покоя..."

У романтика была теперь ясная цель. Открытый, добродушный юноша

научился ненавидеть.

Рот Фронт

Однажды, когда Рихард Зорге уже жил в Москве, ему привезли привет от

Эрнста Тельмана.

-- Я встречался с Тельманом, много говорил с ним,-- сказал нам человек,

ездивший в двадцатые годы в Германию, -- Тельман высоко ценил Зорге. Он

считал его одним из тех людей, на кого можно было положиться.

...Демобилизовавшись, Зорге продолжает образование в Кильском

университете. К медицине его сердце уж не лежит. Он поступает на факультет

социологии и политэкономии. Вступает в ряды независимой

социал-демократической партии. Создает социал-демократическую организацию

среди студентов и становится ее руководителем. Его часто видели на рабочих

собраниях. Он выступал с лекциями перед военными моряками. В Киле он узнает

о революции в России.

Десять дней пролетарской революции в России потрясли весь мир. Все

человечество с сочувствием, ненавистью, тревогой, опаской, восхищением

вглядывалось в то, что происходит в стране, свергнувшей капитализм.

Удивлялись всему. Парламентариям с пулеметными лентами на груди.

Красногвардейцам в лаптях, противоборствующим броневикам Антанты. Ленину,

"кремлевскому мечтателю", чьим сердцем и волей жила вся эта огромная,

полудикая, непонятная страна. Но уже миллионы людей во всех концах земли

сказали себе--"моя революция", уже подрастала в мире молодежь, которая с

верой и надеждой ловила каждое слово Москвы.

Париж. Молодой сорбоннский студент -- серб Бранко Вукелич просиживает

ночи над работами Маркса и Ленина. Дня ему не хватает. Бранко немногим более

двадцати, а за плечами демонстрации, забастовки, югославская тюрьма. Он уже

успел выполнить несколько партийных поручений в Праге. Французская полиция

не оставляет его в покое. Вукелич выступает в коммунистической печати,

участвует в организации стачек. С братом и друзьями он часто бывает в

маленьком парижском кинотеатре на Монмартре, где идут советские фильмы, а

ночами наряду с марксистской литературой читает все, что удается достать о

Советском Союзе.

Токио. Те же книги изучает ровесник Вукелича японский студент Ходзуми

Одзаки. Сын корреспондента газеты "Ници-ници симбун", еще в юности он стал

убежденным пацифистом. Знакомство с революционной литературой в Токийском

университете углубило взгляды Одзаки. Как и Вукелич, после окончания

университета он становится журналистом, не скрывающим своих прогрессивных

взглядов, своих симпатий к Советской России.

Лос-Анжелос. Судьба забросила сюда одного из соотечественников Одзаки

-- Иотоку Мияги. В Америке он закончил художественное училище и сблизился с

левыми кругами. Выполняет различные партийные поручения... "Я не хочу

сказать, -- говорил он позже об этом периоде своей жизни,-- что влияние моих

друзей или чтение правдивой литературы для меня ничего не значили. Но

особенно я был поражен действительными фактами, внутренними противоречиями

американского капитализма, тиранией правящих классов и сверх

всего--бесчеловечностью общественной дискриминации, жертвой которой являлись

азиатские народы, Я заключил, что лекарство от всех этих зол -- коммунизм".

Однажды в советском порту пришвартовалось германское судно "Нептун". В

числе других моряков на нашу землю ступил коренастый, немного неуклюжий

матрос. Он смотрел вокруг сначала с недоверием, потом с откровенным

любопытством. В отличие от Вукелича, Одзаки и Мияги Максу Клаузену не

пришлось много читать. Он не был интеллигентом. Юношей угодил в окопы,

служил в войсках связи. После войны большую часть времени тратил на поиски

работы, пока наконец в Гамбурге не нанялся на "Нептун". Нелегкая молодость

заставила и Макса задуматься над тем, правильно ли устроен мир, нельзя ли

его переделать. Ответ он получил, ступив на советский берег. "Я увидел

бурный рост промышленности, колоссальные достижения русских и еще больше

убедился в том, что только коммунизм может обеспечить людям счастье", --

вспоминал он позже о тех днях, когда все четверо они еще не знали друг

друга. Но уже тогда их объединяла общая ненависть к войне.

Нищая, разоренная войной и разрухой, осаждаемая кольцом врагов, Страна

Советов находила в себе силы братски помогать тем, кто в этом нуждался. 14

ноября 1918 года от Белорусского вокзала столицы отправился первый эшелон с

хлебом, который голодающая Россия посылала бастующим рабочим Германии. Хлеба

не хватило, два вагона пришлось наполнить черными сухарями. А на другой день

рабочие, красногвардейцы, крестьяне внимали словам своего вождя:

"Всем совдепам, всем, всем. Сегодня ночью получены известия из Германии

о победе революции в Германии. Киль сообщил по радио, что власть там в руках

Совета рабочих и матросов...

Предсовнаркома Ленин.

"Правда" выходит под броскими шапками: "Корона Вильгельма упала в

грязь. Это -- четвертая по счету!"

"Вся Северная Германия в руках восставших рабочих, матросов и солдат."

Хроника фиксирует каждый шаг германской революции:

"Восстание в Киле имеет продолжение в Гамбурге...".

Среди откликов -- приветствие рабочим Киля и Гамбурга от пролетарских

организаций Нижнего Новгорода. Красноармейские митинги на фронтах.

В событиях, за которыми следил Советский Союз и весь мир, участвовал

Рихард Зорге.

Во время демонстрации революционных матросов Киля его можно видеть в

центре колонны; он выступает на импровизированных митингах перед моряками и

портовыми рабочими, руководит уличными боями с полицией.

После убийства в Берлине Карла Либкнехта и Розы Люксембург, после

подавления кильского восстания центр революционного движения перемещается в

Гамбург. Сюда переезжает и Зорге, отчасти для того, чтобы в здешнем

университете завершить научную работу и защитить докторскую степень, а

главным образом,--чтобы получить новое ответственное задание. В Гамбурге

после слияния спартаковцев с независимой социал-демократической партией

Германии активный революционер Рихард Зорге становится коммунистом. Отныне

вся его партийная работа в Германии будет связана с деятельностью секретаря

Гамбургской организации, а позже секретаря КПГ Эрнста Тельмана. Руководство

партии дает Зорге несколько ответственных поручений.

Первое было связано с контреволюционным капповским путчем. Власть в

Берлине захватил крупный государственный чиновник Капп, сгруппировавший

вокруг себя реакционеров и политических авантюристов, наемных убийц и

генералов добровольческих корпусов. Правительство во главе с президентом

Эбертом постыдно бежало в Штуттгарт. Спасти республику могли только

трудящиеся. Среди бойцов вооруженной рабочей самообороны был и Рихард Зорге.

В 1921 году ему поручают работу в Аахене. Это был центр пролетарского

района. Зорге считает, что больше пользы он принесет, работая в массах.