Танкист

С другого берега за злоключениями Павла смотрел Куракин и вся батарея.

По мосту к месту обрушения подоспел комбат, следом — Куракин. Оба сразу обратили внимание на свежие подпилы в опорах.

— Сазонов, как у тебя?

— Экипаж цел, самоходка — тоже, только выбраться на берег сами не можем.

Комбат и командир взвода стали совещаться на мосту, поглядывая на карту в планшете.

— Сазонов, мы вкруговую объедем — по карте километрах в пяти ещё мост есть. Пришлём тягач, он тебя вытащит.

Батарея, изрыгая клубы дыма, прошла по дороге дальше, по правому берегу.

Ситуация сложилась нелепая: экипаж и самоходка в порядке, а двигаться и тем более бой вести невозможно. Появись сейчас немецкий танк — расстреляет самоходку за милую душу, как в тире. У неё пушка в небо глядит, что зенитка, и рубка неподвижная — не как башня у танка, не повернёшь в сторону. Оставалось уповать на удачу.

Экипаж выбрался из рубки. Уселись на крыше, закурили.

— Повезло нам, — сказал заряжающий.

— Это в чём же? — удивился Анатолий.

— Могли бы в самую середину реки рухнуть, а я плавать не умею.

— Да какая же это река? Ручей! Воробей вброд перейдёт. Вот я на Каме жил — это река! По ней пароходы до войны ходили — большие, с грузами и пассажирами.

А Павел смотрел на берег, на остатки моста. Ещё в танковой школе их учили, как вытаскивать танк из вязкого грунта — методом самовытаскивания. Под гусеницы, поперёк боевой машины укладывали бревно и привязывали его к гусеницам. Танк давал малый ход и, опираясь на бревно, выезжал. Сейчас, правда, ситуация не та, но попробовать можно. Ещё неизвестно, когда прибудет тягач или другая самоходка на помощь. А вдруг и другой мост тоже деревянный и подпиленный? Тогда сидеть им тут до вечера, а то и до утра. А бревна есть — от моста настил. Надо попробовать.

— Так, парни, есть идея.

И Павел вкратце разъяснил экипажу суть.

— Я в воду не полезу, — сразу заявил Василий.

— Тогда бери автомат и охраняй.

Василий полез в рубку за оружием, а Павел, Игорь и Анатолий стали раздеваться. Коли промочишь одежду, где её потом сушить? Всё равно прохожих нет, стесняться не перед кем.

Ногой Павел попробовал воду. Холодная, бр…р… р…р! Да и то сказать — октябрь, хоть и Европа, а зима на носу.

В воду попрыгали сразу, чтобы не так дух захватывало.

Нащупали в воде брёвна — они были соединены между собой железными скобами. Кряхтя от натуги, они выволокли брёвна на берег и шанцевым инструментом, который был в каждой самоходке или танке, выдрали скобы.

Брёвна были тяжёлые, мокрые — вчетвером они едва уложили бревно перед гусеницами. Пригодились и скобы — их вбили в бревно, пропустив через отверстие в гусенице. Бревно оказалось прикреплённым к обеим гусеницам спереди.

Экипаж оделся: мокрое тело обдувал лёгкий ветерок, и становилось зябко.

Игорь уселся на своё место, Павел встал на берегу.

— Трогай помаленьку!

Он дублировал свои команды жестами рук — всё равно за рёвом двигателя толком ничего не слышно.

Самоходка медленно тронулась с места. Гусеницы подминали под себя бревно, и она медленно поднималась по склону. Вот она качнулась на изломе грунта и тяжко встала грузным телом на ровный берег.

Павел скрестил руки:

— Глуши!

Выбраться на берег удалось без тягача, и теперь требовалось снять бревно.

Пока экипаж работал кувалдами, сбивая бревно со скоб, Павел забрался в самоходку и вызвал по рации взводного.

— Ольха, ольха, я тополь-два!

Взводный отозвался сразу.

— Что у тебя?

— Мы выбрались на берег, тягач не нужен.

— Повезло. А мы через мост переправиться не можем, с поляками бой ведём. Давай по берегу к нам, поддержи огнём и гусеницами. У тебя пулемёт есть?

— Трофейный, товарищ младший лейтенант.

— Только поосторожней, у них гранаты противотанковые. Машину Пашки Веденеева подбили.

— Понял, выполняю. Конец связи, — Павел отключился.

— Игорь, направо и вдоль берега — там наши с поляками бой ведут. Василий, приготовь пулемёт. И всем смотреть в оба! Взводный предупредил — у поляков противотанковые гранаты, подбили машину Веденеева.

— Экипаж жив? — сразу всполошился Игорь. — У меня земляк там.

— Не знаю, взводный не сказал.

Павел осматривал местность через смотровые щели. С поляков станется, могут и засаду на подходах устроить.

Всё-таки в танке воевать сподручнее: на лобовом листе есть пулемёт в шаровой установке, и второй — спаренный с пушкой. Можно было вести огонь по пехоте, оставаясь под защитой брони.

В самоходке же не было штатного пулемёта, как и места для его установки. Потому самоходчики довооружались сами ручными пулемётами ДП советского производства или трофейными МГ. В условиях боя с пехотой приходилось открывать люк, высовываться из рубки с пулеметом и вести огонь, потому все преимущества бронированной защиты сводились на нет. Практически — тачанка, только вместо коней — мотор.

Километра через два хода послышалась стрельба. Стреляли из пехотного орудия — винтовок, автоматов, пистолетов. Пушечных выстрелов слышно не было.

— Игорь, сбавь ход!

Надо было хоть немного осмотреться, определить, где неприятель. Всё равно самоходка себя уже обнаружила рёвом мотора и лязгом гусениц — такой шум разве что глухой не услышит.

Самоходок батареи ещё не было видно, но по рации слышались переговоры. Павел узнавал голоса взводных, комбата. Он включил рацию на передачу.

— Ольха, я тополь-два. Слышу стрельбу. Я почти на месте. Приём.

— Тополь-два, продвигайся вдоль берега. Там поляки засели, и местность вся изрыта — в воронках да буераках. Дави их гусеницами, да из пулемёта прочеши! Только про гранаты помни. Приём.

— Слушаюсь! Конец связи.

Самоходка Павла вырвалась из леса, тянувшегося по берегу. Почти сразу по лобовой броне ударила пулемётная очередь. Они что, думают, что корпус самоходки из фанеры?

— Толя, дай пару осколочных!

— Есть!

Наводчик поймал в прицел мелькающие фигуры и пару раз выстрелил из пушки осколочными снарядами, однако вреда большого не нанёс.

— Игорь, дави их!

Самоходку стало швырять из стороны в сторону и раскачивать. Водитель сбросил ход. В одном месте Игорь крутанул машину на месте, давя окоп и сидевших в нём поляков.

Видя жуткую смерть своих соратников под гусеницами самоходки, поляки не выдержали, побежали. И тут уж не стерпел Павел. Откинув крышку люка и укрываясь за ней, как рыцарь за щитом, он поставил на броню рубки трофейный МГ, раздвинул сошки и дал длинную очередь по убегавшим. Слева от него откинулась крышка люка, и с автоматом в руке из люка высунулся Анатолий. Он тоже начал стрелять по полякам.

Через несколько минут бой стих. Поляки частично были уничтожены, другие успели скрыться.

Самоходка подошла к мосту и развернулась. Несколько САУ его батареи стояли на другом берегу, перед мостом.

Павел связался по рации с Куракиным.

— Ольха, я тополь-два. Что мне делать? Поляки сбежали.

— Погляди там, чтобы не вернулись, нам надо мост осмотреть.

Предосторожность оказалась не лишней — все опоры моста были подпилены и тяжесть самоходки не выдержали бы. Был бы мост цел, самоходки просто проскочили бы его и сами подавили бы польскую группу. Но попробуй осмотри опоры моста под пулемётным огнём!

— Молодец, Сазонов! — подошёл к нему комбат. — Сам на берег без тягача вылез и нам помог. Небось, бревно к гусеницам привязал?

— Его самое. Учили раньше в танковой школе. Мы на Т-34 даже брёвна с собой возили — приторачивали к борту.

— На танке проще, а здесь рубка мешает, — согласился с Павлом комбат. — И нам, командирам, впредь наука будет. Как говорится — не зная броду, не суйся в воду. Хорошо, машины не повредили.

— Куракин сказал — машину Веденеева подбили.

— Правильно сказал: гранатой сожгли. Экипаж выбраться успел, а машине хана, выгорела вся.

— Жалко.

— Да чёрт с ним, с железом — люди живы!