Дневник «Норд-Оста» (СИ)

— Сколько нам ещё ехать? — спросил я Мурата.

— Где-то час или полтора, и будем в деревне. Там оставим машину, дальше своим ходом.

Я снял с головы повязку, чтобы быть менее заметным. Раны почти затянулась и голова не болела. Хвост пропал, но Мурат сказал, что не стоит этому радоваться. Люди серьёзные и просто так, нас не оставят. Ещё могут быть всякие сюрпризы. Слава Богу, их не было, и мы спокойно добрались до деревни. В ней жил друг отца Мурата, пастух с семьёй. Встретили нас очень радушно, как принято на Кавказе. Накрыли стол, и пока мы не наелись досыта, не отпускали. Мурат вспоминал отца, молодость, мы сидели и слушали. Хозяин вышел нас провожать. С запасами еды предложенные хозяином дома, как верблюды, мы готовились к длительному переходу.

— Береги себя Мурат, — сказал старый аксакал. — Путь у вас не из лёгких.

— Спасибо за хлеб и соль, — ответил он и крепко обнял старика.

И так мы двинулись в горы. До вечера планировали пройти пару километров, потом сделать привал с ночёвкой. Нас встречала бесконечная равнина, впереди были горы. Близился закат, потоки солнечного света проникали в укромные уголки души. Горный воздух пробуждал музыку, которая приятно ласкала. Невозможно было объять взглядом эту красоту. На небе плыли облака, как исполины, верхушки гор исчезали в объятиях небесных странников. Сердце трепетало как птица от восторга! Забыть это невозможно, я остановился, и закрыл глаза, чтобы навсегда сохранить в душе этот неповторимый образ. Так и стоял в одиночестве, улыбался, пока меня не затронул Руслан.

— Ты уже влюбился в наши края? — спросил он с улыбкой.

— Не только влюбился, но и понял, что обязательно захочу сюда вернутся.

Мы шли уже несколько часов, и от тяжёлой поклажи начинала болеть спина. Хорошо идти по прямой дороге, а если камни, горные реки? Устаёшь быстро, и хочется отдохнуть. Я предложил Мурату сделать привал и Игорь меня поддержал. Мурат согласился, и мы расположились не далеко от горного ручья. Тишина стояла удивительная, и слышен был шум воды и пение птиц. Мы с Русланом отправились за дровами для костра, а Игорь с Муратом возились с палаткой. Солнце уже садилось за горизонт, у нас трещал костёр и варился ужин. Не хватало одного — гитары, и зажаренного на вертеле барана.

— Вот ты, Платона читал? — спросил у меня Мурат.

— Читал, правда, не все труды.

— Ты знаешь, я в своей книге посвятил ему несколько глав, если хочешь, могу рассказать.

Никто не был против этого, и Мурат с удовольствием начал. Багажу знаний, который был за плечами Мурата, можно только завидовать.

— Платон создал своё идеальное государство, — сказал Мурат, — и лично мне его идеи по душе. Есть в них много рационального, что подошло бы нам всем сегодня. По Платону, абсолютную истину можно постичь только после смерти, когда душа освобождается от всего иллюзорного и материального. Он составил основы политической философии в диалогах «Государство», «Политик», и «Законы». Первая, безусловно, это утопия чистой воды, но вот остальные заслуживают внимания. Государство является системой обмена услугами. Чем плохо? — сказал Мурат, обращаясь ко мне.

— Не плохо, но как это перенести в день сегодняшний.

— Этим должны заниматься учёные мужи, которые стремятся к процветанию земли и народа. Каждый индивид, что-то даёт обществу, и получает от него взамен. И главной задачей государства — обеспечение справедливого обмена, чтобы удовлетворялись потребности каждого гражданина.

Игорь, сидел, зевал, ему это было не интересно, и минут через пять, он отправился спать в палатку. Мы договорились, что дежурим по очереди, и поделили ночь на четверых. Закипела вода в чайнике, и Руслан налил всем свежий, вкусно пахнущий кофе, а Мурат продолжал:

— Платон одним из первых предложил систему обязательного образования. Государство, по его мнению, должно заниматься воспитанием детей. Хотя, безусловно, были и у него явные минусы. Они не очень влияли на ход всего процесса, но если бы весь механизм был запущен, тогда бы сыграли решающую роль. Ты вспомнил этот момент?

— Ах, да, вы имеете виду то, что аристократия управляла бы бесконтрольно?

— Молодец! В самую точку.

Мы продрогли, и я принёс всем тёплую одежду. Совсем рядом завыли волки, и мы испугались не на шутку. Мурат успокоил, и сказал:

— Не надо бояться, пока горит костёр, они не подойдут.

Всё равно жутковато было, и я придвинулся ближе к огню.

— Так вот, Платон, — продолжил Мурат, — считал, что гармоничное воспитание возможно, если прививать любовь к музыке и гимнастике. Одна музыка сильно изнеживает, но вот гимнастика наоборот учит излишней жёсткости. А вместе эти знания гармонично сочетаются. Взгляды на семью у него были сугубо коммунистическими. У настоящих друзей всё должно быть общее. Женщины, дети и т. д. Воспитанием занимается не семья, а государство! Они не должны знать своих родителей. При таком воспитании, молодой член общества, будет уважать всех граждан, поскольку каждый из них, может оказаться — родителем, братом, сестрой. Платон организовал свою Академию, исследователи утверждают, что лет через десять к философу приходит зрелость, и вместе с ней, разочарование. Возможно, Платон недолюбливал демократию и отдавал предпочтение монархии. Конечно, Платона лучше понимать, в контексте своего времени, но он описал возможное государство, которое могло тогда существовать. И я считаю, Платона основателем мировой политической мысли, и в этом его неоценимая услуга перед человечеством.

Мурат сделал глубокий вдох и задержал дыхание.

— А что это за упражнение, которое вы делаете? — спросил я с любопытством.

— Самураи в Японии использовали, с целью восстановить перебои в работе сердца. Сделал глубокий вдох, после на минуту, две задержал дыхание, и так от трёх до семи вдохов. Пять минут и сердце в норме. На этот вечер, наверное, хватит разговоров. Давайте ложится. Кто первый будет дежурить?

Я согласился быть первым, и остался возле огня.

— Через три часа разбудишь, или меня, или Игоря. Не усни! Спокойной ночи, сказал Мурат, зевая, и исчез в палатке, вместе с Русланом. Принёс ещё дров, закинул их в огонь, и стал смотреть на небо. Ветер разогнал все тучи, и небо раскинулось звёздным ковром, как в старых арабских сказках. 

Глава 43

Вера Петровна спасла мне жизнь. Она приходила на протяжении двух дней, с едой и лекарством. Даже охранник, и тот подобрел, и другим взглядом смотрел на меня. Я даже в один из вечеров попросила его вывести меня на воздух. Никого из боевиков не наблюдалось, и я могла спокойно гулять. В такие минуты по — иному смотришь на жизнь, когда теряешь свободу, в которой каждый миг по — своему бесценен. Когда я находилась в заложниках, это были совсем другие чувства. Я пока ещё толком, не могла понять какие, но другие. Чужая земля, нравы, устои. И неизвестность. Что дальше? Помощи ждать не откуда, родителей обманут, заберут деньги, а я так и останусь под замком. Я села на скамейку и разглядывала небо. Оно было необычайно красивым. Звёзды манили к себе, загадочным светом, он заставлял задумываться над вечными истинами. Есть ли Бог? Если да, то почему я такая несчастная. Хотелось заплакать, и пожалеть саму себя. И в этот момент, я вспомнила о Сашке, может, и он в эти мгновения смотрит в небо и думает обо мне? От этого на душе потеплело, и сверкнул маленький лучик надежды. И я решительно встала и принялась ходить.

«Сашка, Сашка, где ты шептала я, почему ты не приходишь за мной?».

Тихо, словно кошка подошла Вера Петровна, и мы с ней вдвоём уселись на скамейку.

— Скучаешь, за домом? — спросила она.

— Ещё как.

Мне сейчас почему-то захотелось ей рассказать о том, что со мной случилось в Москве. Она горько усмехнулась, и сказала:

— А ведь, группу террористов смертников готовили здесь

.

Я от неожиданности потеряла дар речи. Это было похоже на удар грома, среди ясного неба. Придя в себя, я спросила: