Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»

— Ricochet, Rüstung ist nicht gebrochen! Verdammt! Рикошет, броня не пробита! Проклятье! — выругался Шталльманн.

Конечно, на короткой дистанции даже снаряд меньшего, чем 76 миллиметров, калибра способен нанести даже «тридцатьчетверке» фатальные повреждения. Однако танковый прицел существенно сужает поле зрения, а сами танки постоянно маневрируют. Вдобавок к этому — дым, облака снежной пыли, которые снижают видимость, да и постоянные удары по броне не самым лучшим образом влияют на точность прицеливания. Так что даже в таких случаях возможны рикошеты.

— Verdammt! Проклятье! — выругался обер-лейтенант Шталльманн. — Panzerkampfen feuer! Бронебойным огонь!

— Jawohl! Понял!

— Achtung! Feuer! Внимание! Огонь!

Огонь вели не только трофейные Pz.Kpfw.747 Т-34®, но и самоходные истребители танков «Panzerjager-I». Но их огонь был совершенно неэффективен. Фашистские 47-миллиметровые орудия чешского производства на дистанции в семьсот метров пробивали броню всех советских танков, за исключением Т-34 и КВ. Правда, и у этих танков была своя ахиллесова пята: «Panzerjager-I» мог пробить борт литых башен с дистанции до четырехсот метров.

Впрочем, такая точная, просто снайперская стрельба не носила массовый характер, и существенно повысить бронепробиваемость 47-миллиметровой пушки смог только новый подкалиберный снаряд. Его появление в боекомплекте «панцеръягеров» позволило пробивать броню и советских тяжелых танков с дистанции в полкилометра.

Правда, заброневое действие вольфрамо-молибденового сердечника оказалось очень слабым. Незначительным было и число вторичных осколков, представлявших наибольшую угрозу экипажу. Частыми были случаи, когда сердечник, пробив броню, раскалывался на два-три куска и просто падал на пол танка, не причинив вреда ни экипажу, ни оборудованию.

Так что, сколько они ни стреляли, их бронебойные и даже подкалиберные снаряды сыпались от брони «тридцатьчетверок», как горох. Кроме того, русские танки были весьма маневренными, а за рычагами управления сидели уже опытные воины, закаленные в боях и научившиеся укрощать стальных «зверей» Панцерваффе.

Так и шла эта смертельная перестрелка между стальными чудовищами. Русские потеряли оба легких танка, но и рота обер-лейтенанта Шталльманна лишилась двух Pz.Kpfw.747 Т-34®. Правда несколько танкистов из их экипажей все же спаслись.

Дитриху казалось, что еще немного, и он дожмет этих упрямых русских, которые, несмотря на численное превосходство немцев, продолжали сопротивляться. Его ярость была такой же сильной, как и смелость тех русских, которые противостояли ему! Сейчас он, забыв обо всем, стрелял в дыму и грохоте по силуэтам боевых машин своих противников. И каждый его снаряд ложился ближе и ближе к цели. Обер-лейтенант видел, как несколько попаданий его снарядов едва не подбили русские «тридцатьчетверки». Еще немного!

Но…

Из клубов дыма, из мельчайшей снежной завесы появились совершенно невообразимые механизмы, похожие на стальных динозавров! Скрежет металла о металл, лязг гусениц, рев моторов… Это были русские сверхмощные самоходки.

Дитрих Шталльманн вспомнил вдруг старинную немецкую поговорку: «Große Keulen schlagen große Beulen» — «Большая дубина набивает большие шишки». Так вот у русских как раз и были самые большие дубины!

Шталльманну и до этого попадались в бою сверхтяжелые танки КВ-2. То, что сейчас появилось из клубов дыма и снежного тумана, и напоминало их. И неспроста.

Это была сверхтяжелая самоходка «Объект 212», который создавался под общим руководством автора конструкции тяжелых танков КВ-1 и КВ-2 Жозефа Яковлевича Котина. Незадолго до начала Великой Отечественной войны ходовая часть тяжелого танка «Клим Ворошилов» послужила основой для разработки самоходного орудия. Проект, представленный на рассмотрение Автобронетанковому управлению в конце 1940 года, разрабатывался под явным влиянием советско-финской войны.

Преодоление долговременных укреплений Линии Маннергейма оказалось намного более сложной задачей, чем она представлялась Генштабу РККА, и решить ее без помощи тяжелой артиллерии оказалось просто невозможно. В ряде случаев стрельба из тяжелых орудий велась по финским ДОТам прямой наводкой, что было не всегда возможно в условиях сильного огневого противодействия.

Проблема могла решиться принятием на вооружение самоходных артустановок, оснащенных крупнокалиберными орудиями. Однако такие машины поступили на испытания лишь в начале февраля 1940 года, когда оборона противника была уже прорвана. Поскольку острая необходимость в такого рода самоходках исчезла, проекты T-100-Y и СУ-14-1 предпочли закрыть в пользу танка прорыва КВ-2.

Воспользовавшись этим, Котин решил самостоятельно развивать тему тяжелых самоходок, которые можно было бы использовать для ударов по ближним тылам противника либо по его переднему краю обороны.

Хотя тяжелые самоходные орудия утратили прежний приоритет, проект «Объекта 212А» получил одобрение АБТУ и был принят к реализации. Постройку сверхтяжелой самоходки надлежало провести на Ленинградском Кировском заводе, куда в декабре 1940 года был отправлен комплект рабочих чертежей для изготовления корпуса. Однако в это время предприятие было сильно загружено заказами на выпуск КВ-1 и КВ-2, на доработку которых были брошены основные силы кировского КБ. Так что работы над самоходкой значительно затормозились.

Для будущего самоходного орудия была выбрана пушка Бр-2 калибра 152,4 миллиметра, ранее установленная на сверхтяжелой самоходке СУ-14 образца 1937 года. Эта артиллерийская система была создана конструкторским бюро завода «Баррикады» в 1931 году. На сравнительных испытаниях самоходка с орудием Б-30 была вначале отвергнута, но затем — по не вполне ясной причине — все же принята на вооружение. Выбор в пользу Бр-2 оказался не самым оптимальным, так как пушка обладала несколькими конструктивными недостатками, а ее опытный образец был практически разрушен по причине разрыва ствола. Тем не менее в течение 1937–1940 годов было выпущено тридцать семь орудий, которые впоследствии вошли в состав тяжелого пушечного полка Резерва Верховного Главного Командования.

При всех своих недостатках — невысокой мобильности, трудоемкости в изготовлении, низкой живучести ствола — гаубица Бр-2 обладала высокой мощностью.

Конструктивно орудие Бр-2 состояло из ствола длиной 47,2 калибра, массивного затвора поршневого типа, лафета, гидравлического тормоза отката и гидропневматического накатника. Для облегчения подачи снарядов с грунта имелся специальный кран с лебедкой.

Для того чтобы разместить на базе тяжелого танка КВ эту артиллерийскую систему, пришлось значительно доработать ходовую часть. Число опорных катков увеличили до семи штук на борт. Причем в задней части расстояние между ними было сокращено, а в средней, менее нагруженной, — увеличено.

Изменения в конструкцию шасси были внесены по причине полного перепроектирования компоновки. Боевое отделение располагалось сзади и частично в средней части корпуса. Отделение управления, в котором находились места механика-водителя и стрелка-радиста, находилось между трансмиссионным и моторным отделением. Корпус был сварным и собирался из катаных броневых листов.

Для защиты от пехоты сверхтяжелая самоходка «Объект-212А» оснащалась тремя пулеметами «Дегтярев-танковый». Один из них устанавливался в лобовом листе корпуса, а второй — в кормовой части боевого отделения, третий пулемет был зенитным и должен был монтироваться на турели на крыше боевого отделения.

Боезапас для орудия Бр-2 составлял сорок семь выстрелов раздельного заряжания. Для сравнения: танк КВ-2 комплектовался тридцатью шестью арт-выстрелами.

Поскольку масса «Объекта-212А» приближалась к шестидесяти пяти тоннам, для такой тяжелой самоходки понадобился сверхмощный двигатель. В качестве основного варианта был выбран форсированный дизель В-2 с приводным центробежным нагнетателем, который должен был развивать максимальную мощность 850 лошадиных сил. Это позволило развивать максимальную скорость до тридцати пяти километров в час и иметь запас хода по шоссе порядка двухсот километров.