Нгуен Минь Тяу След солдата

- Вот дают жару америкашкам наши артиллеристы!

- Да, весело там сейчас. Смотрите-ка, прямо как из ведра сталью поливают!

- Погодите, то ли еще будет! - подытожил один из парней, помахивая лопатой.

Кинь, которого всегда тянуло поговорить с солдатами, задержался и тоже стал смотреть в ту сторону.

Еще одна группа солдат, с винтовками и лопатками, в перепачканных землей брюках, проходила мимо блиндажа у самого подножия склона, где разместилась кухня разведроты. Высунувшись из блиндажа, низкорослый боец заорал во всю глотку:

- Как там, не видно, их генералы не разбегаются?

- Ого, каким воякой наш Дао нынче заделался!

- Разрешите обратиться, многоуважаемый товарищ каптенармус, позвольте глоток воды!

- Кто хочет пить - заходите, - смягчился Дао. - Не можете без подковырок. Для вас дать языкам отдых - все равно что с жизнью распрощаться!

Завидев проходившего мимо Киня, бойцы приветливо заулыбались:

- Здравствуйте, товарищ командир!

- Здравствуйте, герои! - помахал им раненой рукой Кинь и приказал разойтись по своим подразделениям.

Возле блиндажа кашеваров на минуту задержался лишь один боец. Держа в руке закопченную жестяную кружку, он залпом выпил всю воду, зажмурился от удовольствия, стряхнул ладонью капли с гимнастерки и помчался догонять товарищей.

Киню он невольно врезался в память. Замполит не разглядел, молод или стар был этот боец. Он увидел лишь заляпанное грязью лицо, перепачканные в земле руки, ноги, одежду и лопату. «Этот человек воюет сейчас с врагом, - подумал Кинь. - Перемазался и устал, как раньше, когда работал в поле. Так же, наверное, он останавливался передохнуть, когда внутри у него горело все от жажды…»

Прежде чем войти в свой блиндаж, Кинь подозвал ординарца:

- Сегодня ночью нам предстоит важное дело. Есть у нас что-нибудь для бойцов?

Ординарец, временно заменявший Кхюэ, тоже был хорошим парнем. Поправив висевшую на боку сумку с рисом и тщательно заткнув за ворот гимнастерки конец шарфа, он, запинаясь, ответил:

- Да вроде ничего не осталось, товарищ командир.

- Это правда? - строго спросил Кинь.

- Разрешите доложить… Вообще-то есть несколько банок мясных консервов и еще банка ананасов…

- Ну вот и хорошо! А «лекарство» есть?

- Тонизирующий напиток с витамином «Б-прим», но товарищ Кхюэ наказал его беречь для вас.

- Для меня?

- Так точно! Он сказал: «Старик заботится о солдатах, как мать родная, а это ни к чему».

Кинь громко захохотал, откинув голову назад: «заботится о солдатах, как мать родная!…» А ведь это правда. Всякий раз накануне операции Кинь что-нибудь доставал бойцам - то женьшеневую настойку, то тонизирующий напиток, то витамины, то мясные консервы… Солдаты все почти были молодыми ребятами. Им приходилось, что называется, «руками валить слона»: терпеть и голод и жажду, мокнуть под дождем и жариться на солнце. Так разве лишним было для них подкрепиться? Из тонизирующих средств, которые удавалось достать, Киню больше всего нравился спиртовый раствор витамина «Б-прим» - густая темная жидкость, от глотка которой начинало гореть лицо. Содержимое таких бутылочек с особой бережливостью разливалось в крышки фляг.

* * *

В тот день после обеда Кинь присутствовал на заседании партбюро 3-го батальона, которым командовал Выонг. Командный пункт 3-го батальона находился среди обгоревших стволов кофейных деревьев. Вокруг зияли воронки от бомб и снарядов. Комбата Выонга, который был и секретарем партячейки, по телефону предупредили о приходе замполита полка.

Выонг, большеголовый, с полузакрытыми, будто припухшими веками, сидел в углу блиндажа, поставив локти на колени, и с отсутствующим видом поглядывал на собравшихся. У бойцов 3-го батальона он пользовался большим уважением. Ребята говорили, что, попади бомба прямо в блиндаж, Выонг не только не шелохнется, но даже и глазом не моргнет. Как-то раз Выонг сидел в блиндаже боевого охранения и рассматривал в бинокль вражеские позиции возле аэродрома. В это время противник сбросил несколько бомб прямо перед заграждениями, и одна из них завалила блиндаж. Группа бойцов тут же примчалась с лопатами выручать комбата. Вскоре они прорыли небольшое отверстие. Из него высунулась голова Выонга. Он тяжело дышал, рот его был забит землей и травой, из носа текла кровь, но первыми его словами были: «Как там, не рассеялся туман?» «Рассеялся», - ответили ему. «Тогда живо по блиндажам! - закричал он. - Нечего прохлаждаться!… А мне принесите другой бинокль и несколько гранат!»

Выонга дважды призывали в армию. В период между двумя войнами он работал строителем. И всегда, рассматривал ли он чертеж дома или укладывал кирпич на слой раствора, у него был все тот же бесстрастный, отрешенный вид. Веселым и смешливым девушкам - штукатурам и конторщицам - он казался до того неприветливым, что они не решались заговорить с ним.

Рядом с Выонгом сейчас в полном составе сидели члены партбюро 3-го батальона. Здесь же присутствовали и приглашенные командиры и политработники из подразделений батальона. Присев на корточки и неловким движением сбросив сумку с противогазом, Выонг достал трофейную металлическую коробочку и вынул таблетку для обеззараживания воды. Политрук с перебинтованной головой, совсем молодой парень, встряхнул фляжку с водой из ручья и, блеснув в улыбке золотым зубом, обратился к Выонгу:

- Замполит полка в гости идет, а у нас такое скромное угощение.

Выонг смущенно улыбнулся, и суровые черты его лица смягчились.

- Да, плохо дело, весь чай вышел.

- Ничего, попьем бесцветного чайку! - смеясь, сказал кто-то. С некоторых пор бойцы и командиры с легкой руки Киня стали называть воду из ручья с разведенной в ней обеззараживающей таблеткой бесцветным чаем.

Все, кто сидел в блиндаже, пользуясь свободной минутой, дремали - мучительно хотелось спать после долгих бессонных ночей.

* * *

Кинь пришел в 3-й батальон с одной четкой мыслью: совместно с командирами и политработниками этого подразделения проанализировать работу партбюро и дать ей правильную оценку. Как всегда, он вошел в блиндаж с веселой шуткой. Кинь пожал всем руки, с каждым обменялся несколькими словами и сразу же заявил:

- Ну давайте начинать!

Совещание сразу приняло деловой характер. Коммунисты решали многие вопросы: хорошо ли выполняет свои функции партбюро? почему противнику до сих пор удается забрасывать нас минами? почему подкоп ведется все еще недостаточно организованно? почему транспортные самолеты и вертолеты противника время от времени все же садятся на аэродром?

Мнения разошлись. Политрук роты, находившейся в резерве, считал, что между пехотными подразделениями первого эшелона и артиллерией нет тесного взаимодействия. Кто-то из батальонных командиров заметил, что боевые действия против осажденного противника ведутся недостаточно гибко. Заместитель командира роты стал на примерах доказывать, что бойцы неохотно ведут осаду и стремятся разом покончить с врагом.

- Ну и как вы на это реагируете? - прервал его Кинь.

- Я отвечаю им так же, как Выонг.

- Что же говорит Выонг? - повернулся к тому Кинь.

- То, что записано в резолюции партбюро.

- Я понимаю ваше нетерпение, товарищи, - сказал Кинь, глядя на Выонга. - Бойцы недоумевают: почему мы не кончаем с группировкой противника, почему не предпринимаем решительных действий? Но ведь вы в ответ на их недоумение лишь повторяете старые доводы! Где же ваше собственное мнение, которое можно было бы противопоставить ненужной горячности? Я знаю, вы не боитесь погибнуть, но я возьму на себя смелость сказать, что вы страшитесь длительной осады и связанных с этим трудностей и не решаетесь отказаться от того, что вам более привычно. Это относится и к секретарю партячейки!