Таежный бурелом

— Когда уйдут из тихоокеанских бухт ваши корабли? — неожиданно спросил Суханов. — Мы требуем, чтобы ваши корабли отошли в свои воды.

— Требуете? — Отани сжал мясистый кулак. — Вы смеетесь, господин мэр? Мы не можем вернуться к себе прежде, чем не восстановим должный порядок в России. Войска, которые находятся во Владивостоке, являются лишь частью тех, которые в скором времени должны приступить к обезвреживанию анархистских элементов, мешающих нормальной жизни не только русского народа, но и сопредельных с ним государств.

Придерживая рукой волочащийся палаш в серебряных ножнах, Отани подошел к карте и заговорил так, словно командовал войсками. Переводчик, как тень, последовал за ним.

— Мне нелегко говорить о том, что решил божественный микадо. Будь я волен поступать по своему усмотрению, я охотно был бы сговорчивее, но воля императора для меня закон. Я солдат и знаю только один язык — язык артиллерии. Ваша армия вот на этой территории, — князь небрежно очертил круг на карте от Владивостока до Байкала, — должна быть разоружена. Комиссии из японских офицеров, мною назначенных, примут от нее оружие.

Шадрин ответил твердо:

— Оружия мы не сдадим.

Его поддержал Суханов:

— Это ультиматум, а не условия для дружественных переговоров.

На лице Мицубиси скользнула и сейчас же погасла улыбка.

— Вы, господин мэр, преувеличиваете. Меч не всегда карает, нередко он является залогом большой дружбы. Разве плохо содружество таких держав, как Россия и Япония? Мы рекомендовали бы сдать оружие, опереться на плечо дружественной державы. Без нашей помощи вам не выдержать натиск реакционной Европы и заокеанской республики. Кто другой, кроме истинного друга, может так рисковать жизнью своих подданных, как это совершает наш божественный император?

— Такие условия, господин полковник, для нас неприемлемы, — заговорил Костров. — Выполнение ваших требований не что иное, как передача власти японскому командованию.

— Неправда, господин посол! — возразил Отани. — Ваши солдаты убивают японских подданных. Я вынужден защищать жизнь и имущество подданных божественного императора. Сами судите, что же мне остается делать? Пусть простит меня добрый русский народ, но его неблагоразумные дети первыми обнажили меч.

— Я протестую против такого заявления, — возразил Суханов.

Коричневые, а золотых кольцах пальцы Мицубиси протянулись к меньшевистской газете «Далекая окраина». Он прочел сообщение о нападении русских красногвардейцев на японскую контору «Исидо» и якобы совершенном ими убийстве Мацмая.

— Ложь! — отрезал Суханов. — Следствием установлено, что убил Мацмая японский подданный Цукуи, известный ронин [16].

— Цукуи в списках консульства японских подданных не числится.

Мицубиси спрятал в портфель газету и выжидающе забарабанил пальцами по столу.

Костров взял слово для официального заявления:

— Ультиматума генерала Отани мы принять не можем. Требование о предоставлении японскому командованию свободы действий, о восстановлении офицеров царской армии в их прежних званиях, о свободе белогвардейских солдат, выступающих против революционных войск, выполнено не будет. Правительство РСФСР не может взять на себя ответственность за порядок и спокойствие на Дальнем Востоке, за жизнь японских солдат, если свобода действий остается за японским командованием.

Ему отвечал Мицубиси:

— Интересы России, а не Японии требуют, чтобы японская армия помогла установить заслон в Приморье против нашествия исконных врагов наших дружественных стран. Будьте благоразумны, туман нельзя рассеять веером, и, если жажда сжигает рот, не пейте воды из кувшина грабителя. Я мог бы, господин посол, подсказать хорошее решение вопроса — объявите дальневосточные области независимыми от Европейской России. В этом случае мы бы гарантировали экономическую, торговую и военную помощь нашей родины. Мы не возражаем, если и представители большевиков войдут в правительство Дальневосточной республики. Коалиционное правительство, что может быть надежнее, устойчивее?

— Мы считаем такую постановку вопроса оскорбительной. Правительство РСФСР избрано народом, и не нам с вами решать этот вопрос. Ваши соображения прошу адресовать в Кремль, главе Советского правительства.

Отани поднялся с кресла.

— Вы должны, господин посол, согласиться на наши условия, — угрожающе проговорил он. — Если вы этого сейчас же не сделаете, то Владивосток и его крепостные сооружения будут превращены в груду развалин. Убийство японских подданных удостоверено городской управой, и отвечает за это московское правительство. Решайте немедленно, если вы человек благоразумный, иначе адмирал Хиракиру Като прикажет крейсерам открыть огонь.

Костров надел фуражку.

— Я подумаю о некоторых вариантах ваших предложений. Через три дня будет наш ответ.

— Город, князь, можно разрушить, — прогудел Шадрин, — но землю, на которой он стоит, уничтожить нельзя.

ГЛАВА 23

Маркиз Мицубиси проснулся, посмотрел на часы в футляре из орехового дерева с затейливыми инкрустациями. Холеная рука с наманикюренными ногтями протянулась к кнопке электрического звонка.

Слуга опустил шторы, тщательно расправил их, чтобы ни один луч солнца не беспокоил маркиза.

После ванны, массажа и завтрака маркиз сел за письменный стол, пододвинул к себе лист плотной бумаги. Он старательно выводил русские буквы.

Перечитав письмо, Мицубиси ухмыльнулся: лесть такое же оружие в руках дипломата, как меч в руках воина.

Вдруг раздались сильные взрывы. Они следовали один за другим. Мицубиси вышел на балкон. Над Амурским заливом поднимались столбы черного дыма. Даже корпуса броненосца «Ивами» нельзя было разглядеть в плотной мгле.

— Русские матросы взорвали форты береговой обороны, — доложил дежурный офицер.

— Какая дикость!

— Запрошенные мной по телефону городские власти отказались дать объяснения.

— Список матросов, принимавших участие в этом варварстве, должен быть утром у меня на столе.

— Слушаюсь!

— Это письмо доставьте Кострову. В девятнадцать сорок пять лично проводите его ко мне.

…Костров вскрыл письмо, задумался.

Мицубиси — сын известного японского миллиардера — был женат на дочери крупного финансового магната. Оба концерна в деловом и дипломатическом мире Японии играли такую же роль, как Морган и Рокфеллер в Соединенных Штатах. Мицубиси-младший, полковник генерального штаба, в составе японской делегации являлся представителем микадо. Последние десять лет он ведал управлением военной контрразведки по русским делам.

Полковник-миллиардер намечался на пост наместника японского императора на русском Дальнем Востоке. Об этом Костров не так давно прочел в газете «Владиво-Ниппо», которая издавалась во Владивостоке. Красочно расписывая бракосочетание Мицубиси, газета выболтала истинные намерения японского империализма в отношении не только Приморья.