Туманы сами не рассеиваются
Туманы сами не рассеиваются читать книгу онлайн
Настоящая книга целиком посвящена жизни подразделений пограничных войск Национальной народной армии ГДР.
Автор, сам опытный пограничник, со знанием дела пишет о жизни и службе воинов, показывает суровость и романтику армейских будней, увлекательно рассказывает о том, как днем и ночью, в любую погоду несут свою нелегкую службу пограничники на западной границе республики.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Кто из нас не прошел через это! Ты, наверное, тоже!
— Нехорошо давать ошибкам других неверное толкование…
— Подожди! — остановил его Кениг. — Ты думаешь, если ты сейчас исполняешь обязанности командира отделения, то тебе можно читать нам нотации?
— Я охотно не делал бы этого, если бы ты понял, что Брунера нужно было вовремя остановить, а то он, чего доброго, может подумать, что он ничего страшного не совершил.
— Ты, конечно, прав, — согласился с Кольхазом Кениг, — но так скучно сидеть в засаде восемь часов подряд, особенно тогда, когда на участке не происходит ничего особенного…
— Надеюсь, что в будущем ты не допустишь подобного на своем посту, а я постараюсь получше проверять вас.
— Согласен. А что говорит об этом наш фельдфебель?
— Я с ним еще не разговаривал. Однако важнее всего, как мы сами оцениваем этот инцидент. Сейчас я иду к фельдфебелю, а через полчаса встретимся в клубе.
— Хорошо.
Когда Кольхаз рассказал Ульфу о случившемся, тот, внимательно выслушав, спросил:
— И что же вы предлагаете?
— Хочу, чтобы вы сами наказали Брунера, а то мне как-то неудобно.
— О каком наказании вы говорите? Вы обязаны как-то отреагировать на проступок, и я вовсе не собираюсь лишать вас этого права.
— Как хотите!
— А следуя вашему примеру, я должен доложить об этом случае начальнику заставы, чтобы он лично принял меры, тот в свою очередь доложит об этом дальше, и так далее, пока не дойдет до министра обороны, которому и придется лично наказывать Брунера… Довольно об этом. Так что вы намерены делать?
— Я не знаю…
22
Две недели прошли незаметно. Кольхаз с головой ушел в работу. Новички постепенно прижились в отделении. Зимлер вновь обрел уверенность и присоединился к Кенигу. Брунер и Дуке сдружились со «старичками».
Кольхаз как-то сел за стол, чтобы написать стихотворение, но нужные слова никак не шли в голову. Он разорвал листок и выбросил в корзину.
Однажды Рэке зашел в комнату отделения и сказал Кольхазу, что он хочет с ним поговорить.
— Вы что-нибудь написали за последние дни? — поинтересовался фельдфебель.
— Написал?.. А когда? Времени на еду едва хватает.
— Вон как? Выходит, вся вина во времени?
— А в чем же еще? Другим его тоже не хватает… Никак не могу отделаться от чувства, что…
— Какого чувства? — спросил фельдфебель.
— Что вы в последнее время совсем перестали мной руководить, пустили, так сказать, на самотек: плыви, мол, как хочешь…
— Раз плывете, значит, хорошо… Лишь бы не боялись. Не держать же мне вас все время на веревке.
— А если меня еще рано спускать с веревки?
— Это еще не значит, что я не наблюдаю за вами. На воде вы держитесь, так что зря вас подстраховывать не следует. А как дела с Зимлером?
— С Зимлером? — переспросил Кольхаз. — А что с ним может быть? Полагаю, что постепенно он притрется.
— Значит, вы заключили с ним мир?
— Мир? Почему?
— Я думаю, что он уже сдружился с ребятами и вы оставили его в покое, так или нет?
— Так.
— А может, он способен на большее? Только, как мне кажется, его нужно подталкивать.
— Возможно, — задумчиво произнес Кольхаз. — Однако вряд ли ему захочется стать примерным…
— Дорогой мой друг, вы недооцениваете людей и, возможно, самого себя тоже. — В голосе Ульфа послышался упрек. — Без приложения соответствующих усилий нельзя ожидать от человека, что он будет работать с максимальной отдачей.
— Вы опять ударились в теорию…
— Зимлер такой же человек, как и мы с вами. Он хочет жить и что-то давать другим…
— Вы так думаете? — сыронизировал Кольхаз. — А может, он желает побольше взять от других, а?
— Вы должны подобрать к нему ключи, только и всего. Ну, я пошел, а вы на досуге подумайте над моими словами.
Ровно в восемь тридцать утра, когда все давно встали, прозвучал сигнал тревоги.
— Боевая тревога! — крикнул Кольхаз. — Разобрать оружие и строиться!
«На учение что-то не похоже, — подумал Кольхаз, надевая на себя снаряжение. — В такое время нет никакого смысла устраивать учебную тревогу… и так все на ногах…»
В комнату вбежал фельдфебель Рэке и приказал Кольхазу немедленно идти к дежурному по заставе, а командование отделением передал Полю.
Сбегая вниз по лестнице вслед за фельдфебелем, Кольхаз спросил:
— Что случилось?
— Очередная провокация на границе с подстрекательными речами.
— А кто их произносит?
— Час назад провокаторы появились на большой поляне Ротхаузен, что возле самой границы, а теперь туда стекаются люди.
Поляна Ротхаузен находилась на левом фланге пограничного участка, самое большее метрах в трехстах от границы.
Обер-лейтенант Гартман был немногословен. Развернув карту, он объяснил обстановку: один из пограничников заметил, что к границе подъехали грузовики с флагами и транспарантами. Вслед за ними прибыло несколько автобусов и много легковых машин.
Взвод фельдфебеля Ульфа получил приказ занять исходную позицию напротив поляны и не допустить нарушения границы.
Кольхаз с любопытством смотрел на солдат. Брунер выглядел бледнее обычного и, как всегда, был молчалив. Зимлер казался озабоченным, и лишь один Кениг оставался невозмутимым.
— Что это вы все молчите? — спросил Кениг ребят. — Уж не отсохли ли у вас языки?
Кольхаз хотел было оборвать его, сказать что-нибудь о серьезности ситуации, но не успел, его опередил Зимлер!
— Ты не понимаешь серьезности ситуации, длинноногий.
— Не вижу тут ничего сложного, — возразил ему Кениг. — Пусть они кривляются, наше дело зорко следить за ними, и только. А вы уж не перепугались ли, случайно?
— Прекратить болтовню! — оборвал его Кольхаз. — Сейчас для этого нет времени!
— Вон они! — воскликнул Дуке, выглядывая из укрытия. — Вон на холме!
Разговоры разом смолкли.
Через минуту Рэке вызвал к себе на ВП командиров отделений, чтобы поставить им конкретные задачи на местности. Четвертый взвод, оставшийся в лесу, составлял резерв начальника заставы.
— Наша задача заключается в том, чтобы, охраняя государственную границу, не поддаваться ни на какую провокацию, — сказал солдатам Рэке. — Всем хорошо замаскироваться. Ясно, товарищ Кольхаз?
— Так точно! — ответил ефрейтор.
— Расположите солдат таким образом, чтобы в случае надобности они могли вести огонь вдоль границы. Я буду находиться в центре, между вторым и третьим отделениями. Выполняйте!
Кольхаз расположил отделение на участке в сто пятьдесят метров, выставив трех пограничников. Часовой на правом фланге мог вести огонь вдоль границы.
«Кого же туда поставить? — размышлял Кольхаз. — Кенига? Да, Кенига и Зимлера. Кениг — парень хладнокровный. Поля и Дуке расположить в центре, а сам я вместе с Брунером останусь здесь».
Позицию левее Кольхаза занял Ульф с радистом и связным.
На той стороне раздались крики, хлопанье в ладоши. На импровизированной трибуне появился оратор — элегантный мужчина в темном костюме, с гладко зачесанными назад волосами.
Кольхаз наблюдал за сборищем в бинокль. Затем он посмотрел в сторону Ульфа, возле которого обер-лейтенант Гартман докладывал по радио о готовности к защите государственной границы.
На той стороне люди, собравшиеся на поляне, столпились возле машины с радиоусилителем. Неподалеку от нее полыхал костер, в который то и дело подбрасывали сухой валежник.
Человека, говорившего в микрофон, окружили пожилые господа, грудь которых украшало множество орденов и медалей, и молодые люди с флажками. Над радиомашиной развевался транспарант, написанный крупными буквами: «СОЮЗ СУДЕТСКИХ НЕМЦЕВ». Несколько молодых парней держали в руках транспаранты: «СУДЕТЫ — НАША РОДИНА!» и «МЫ СНОВА ХОТИМ ЖИТЬ НА СВОЕЙ РОДИНЕ!». Неподалеку стояли музыканты, одетые в полувоенные костюмы, и играли гимн судетских немцев. Немного подальше на машине раздавали пиво и сосиски.