На высотах мужества

Поболеть за своих футболистов пришли не только авиаторы полка и батальона аэродромного обслуживания, но и их семьи. Матч получился на редкость боевым. Футболисты полка играли изобретательно, и, когда открыли счет, над стадионом долго не смолкали возгласы одобрения. Закрепить этот успех, к сожалению, не удалось. Соперники отквитали гол, и встреча завершилась вничью.

В тот же субботний день состоялся концерт полковой художественной самодеятельности. Бурными аплодисментами зрители проводили со сцены двух особенно одаренных самодеятельных артистов старших техников эскадрилий Павла Семенова и Виталия Эльсона. Сначала они спели сатирические куплеты на злобу дня, затем в шуточной манере исполнили «Лезгинку». И куплеты, и танец развеселили людей, и они, аплодируя, смеялись от души. Больше всего, однако, авиаторам понравилось выступление молодого летчика младшего лейтенанта Василия Серегина. Он спел, аккомпанируя себе на гармошке, популярную в то время песенку «Татьяна».

Наступило время отбоя, но авиаторы никак не могли угомониться. Все находились под впечатлением футбольного матча и концерта участников художественной самодеятельности. Говорили, что-то доказывали один другому, спорили. И дежурный по лагерю вынужден был со всей строгостью повторить команду «Отбой!». Лишь после этого люди угомонились, уснули. Не знали они, даже предположить не могли, что ровно через четыре часа загремят залпы тысяч вражеских орудий, а фашистские «юнкерсы» и «хейнкели» обрушат многотонный бомбовый груз на аэродромы и железнодорожные узлы, на укрепления и районы дислокации наших войск, располагавшихся в приграничной зоне. Разорвав договор о ненападении, враг внезапно, без объявления войны напал на нашу страну. [13]

В то время я вместе с семьей жил в доме неподалеку от лагеря. Сквозь сон услышал вой, но проснуться никак не мог.

- Вставай же, Федя. Слышишь, сирена гудит? Вставай! - тронула меня за плечо жена - Мария Савельевна.

Я вскочил с постели. Сон слетел в мгновение ока. И сразу же заработала мысль: «Что там стряслось? Почему воет сирена? Учебная тревога? Но ведь командир полка накануне не обмолвился об этом ни единым словом».

Подбежал к телефону, связался с дежурным по лагерю.

- Объявлена боевая тревога! - доложил тот.

- Кто объявил? Откуда поступил сигнал?

- Из штаба дивизии.

Я взглянул на будильник. Было 4 часа 15 минут. Времени на одевание затратил совсем немного.

- Что там в лагере? - взволнованно спросила жена.

- Объявлена тревога.

Когда я прибыл в штаб, майор С. Д. Ярославцев был уже там.

- Проводная связь со штабом дивизии прервана, - сообщил Семен Дмитриевич. - Сигнал тревоги поступил по радио.

- Чем это вызвано?

- Вероятно, боевую готовность полка решили проверить. Думаю, что вот-вот прилетят проверяющие. Обратите внимание на сроки выполнения мероприятий по тревоге.

Личный состав полка находился в полном сборе. Командиры эскадрилий, начальники служб и командир части аэродромного обеспечения прибыли в штаб полка. Майор Ярославцев сказал им, что тревога объявлена по сигналу штаба дивизии, вероятно, с целью проверки боевой готовности. В этой связи нам следовало в строго установленные сроки полностью выполнить все мероприятия по плану подъема полка. Отдав эти указания, Семен Дмитриевич приказал мне напомнить командирам и начальникам наши основные задачи, и я сказал:

- Полк должен быть приведен в боевую готовность в течение часа. За этот срок мы должны рассредоточить технику, надежно замаскировать ее и подготовить к боевому вылету. Первой эскадрилье заступить на боевое дежурство двумя звеньями в готовности номер один и тремя в готовности номер два. Остальным эскадрильям быть в готовности номер три. В районах рассредоточения самолетов [14] в каждом звене отрыть щели для укрытия личного состава, в эскадрильях выставить наблюдателей за воздухом. Начальнику связи обеспечить телефонную связь с КП эскадрилий. Старшему инженеру полка и командиру части аэродромного обеспечения подготовить к выезду на новый аэродром передовую команду и комендатуру, подготовить также имущество к погрузке на машины. Сигнал на вылет дежурного звена - зеленая ракета. Запрещение вылета - красная ракета. У меня все, товарищ майор! Командир полка спросил собравшихся:

- Вопросы есть? Нет. В таком случае действуйте. И как можно энергичнее!

Подготовка к вылету на стоянках эскадрилий шла полным ходом. Техники и механики опробовали моторы истребителей. Оружейники заряжали пушки и пулеметы. На местах рассредоточения звеньев авиаторы отрывали щели. Не всюду и не все здесь делалось так, как требовалось. Пришлось кое-кого предупредить, кое-кому подсказать, какие должны быть щели.

- Кому они нужны, эти щели, да еще с изломами? - роптал один из механиков, орудуя большой саперной лопатой. - Все равно к вечеру закапывать их придется. Ну и работенку подкинули нам на выходной, чтобы служба медом не казалась!

В начале шестого один из моих подчиненных доложил мне о том, что получен из штаба дивизии документ, в котором нам предписывается выполнить все мероприятия по боевой тревоге и быть в готовности к отражению возможного налета вражеской авиации. При этом обращалось внимание на то, чтобы наши истребители не нарушали воздушные рубежи, не открывали огня первыми.

Это был серьезный документ, но особой ясности в обстановку он не внес. А проводная связь с Одессой по-прежнему не работала. Что случилось с ней - никто ничего не знал.

- Может быть, мне в штаб дивизии самому на У-два слетать? - обратился я к Ярославцеву.

Командир полка думал недолго:

- Слетаем вдвоем. Но не на У-два. На УТИ-четыре пойдем. Быстрее обернемся!

Сели в кабины учебно-тренировочного истребителя, взлетели и взяли курс на Одессу.

Еще при подходе к городу мы увидели шесть или семь очагов пожара на улицах, и предчувствие большой беды невольно закралось в сердце. Обратили мы внимание и на [15] то, как с аэродрома, на взлетно-посадочной полосе которого мы собирались приземлиться, в небо поднимались истребители. С посадкой пришлось подождать.

Наконец полоса освободилась, и мы сели. Майор Ярославцев подрулил УТИ-4 к стоянке. Нас встретил невысокого роста техник в комбинезоне и с отверткой в руке.

- Что здесь происходит? - спросил его командир полка.

Тот удивленно шевельнул бровью, ответил:

- Как это - что? Война!

- Война?! - вырвалось у Ярославцева.

- Да, самая настоящая. Наши истребители ушли налет фашистских бомбардировщиков отражать. Где-то на подступах к городу «юнкерсы» появились.

Эта весть ошеломила нас. «Может, техник что-то напутал? - шевельнулась мысль. - Может, просто провокация, конфликт, который скоро уладится?»

В это время со стороны порта донеслась артиллерийская стрельба. В воздухе появились дымные шапки. Это рвались снаряды зенитчиков. Потом показались «юнкерсы». Забухали тяжелые разрывы. Фашистские бомбардировщики наносили очередной удар по городу и порту. Забушевали новые очаги пожаров.

В небе шел бой. Наши истребители под разными ракурсами атаковали вражеских бомберов. Один «юнкерс» загорелся и ушел, разматывая дымную борозду, в сторону моря.

Вскоре фашисты повернули на запад, бой окончился. Мы подошли к командиру дивизии. Выслушав нас, он распорядился:

- Действуйте по плану подъема полка по боевой тревоге. Прикрывайте указанные в нем наземные объекты.

- Согласно этому плану мы должны перелететь поближе к государственной границе, но аэродром в нем не указан. Проводной связи с вами нет, и мы по существу бездействуем, - доложил Ярославцев.

Этот доклад произвел впечатление.

- В такой обстановке никто не должен бездействовать! - заговорил полковник Д. П. Галунов. - Вам необходимо перелететь поэскадрильно на следующие аэродромы. - Комдив назвал населенные пункты. - Штаб полка и одна эскадрилья пусть остаются в Колосовке. Для перевозки техсостава пришлем транспортные самолеты. Главные задачи вам известны. А сейчас возвращайтесь в полк. [16]