Живые и мертвые

иказание, а генерал повернулся и, не оглядываясь, быстро пошел в другую сторону, огибая развалины дома. На НП батальона он уже был и, куда идти, знал. Рябченко, метя снег полами шинели, поспешил за ним вместе с Карауловым и Синцовым. Сначала они прошли по закрытому от немцев обратному скату холма, потом по овражку с протоптанной на дне тропинкой, потом влезли в ход сообщения и пошли по нему к чуть заметному бугру над самым обрывом. Когда-то там была каменная беседка; сейчас она обвалилась, но как раз под ней, под прочной кирпичной кладкой ее фундамента, был вырыт и удачно замаскирован наблюдательный пункт Рябченко.

Теперь первым шел Рябченко, за ним Караулов, потом генерал. Замыкал Синцов.

Караулов все время заметно придерживал шаг, словно хотел своей большой, квадратной спиной заслонить генерала от немцев. Так оно, наверное, и было.

- Эй! - Генерал шутливо, но сильно толкнул Караулова в спину. - Не задерживайся, а то ноги отдавлю. - Караулов прибавил шагу, а генерал, чуть отстав от него, крикнул Рябченко: - Как, старший лейтенант, не замерзнете в своей кавалерийской? Шинель, правда, у вас хоро... - И не договорил.

Мина разорвалась рядом с ходом сообщения. Синцов бросился лицом вниз, инстинктивно закинув руки на затылок. А когда он поднялся, то увидел, что генерал лежит на дне хода сообщения, головой к его ногам, смотрит на него, закатив широко открытые глаза, и беззвучно шевелит губами.

Синцов, бросившись на колени, стал приподнимать его. Под расстегнутым полушубком на груди все было разорвано, торчали обрывки сукна, и был виден кусок голого, залитого кровью тела. Он приподнимал генерала за плечи, все выше и выше, и вдруг услышал булькающий звук, который показался ему голосом, но это была хлынувшая из горла кровь.

Он встретился глазами с Карауловым, который примащивался в тесном ходу сообщения, чтобы ловчей принять генерала на руки.

- Отпусти! - сказал Караулов. - Помер!.. - Снял ушанку и заплакал.

В парке, сзади, у штаба батальона, кучно разорвался минный залп, и все снова затихло.

Немцы под вечор напоминали о своем существовании - били по развалинам барского дома. Первая мина была случайный недолет...

- На шинель возьмем, - сказал Рябченко и стал стаскивать с себя шинель, но как-то странно, неловко. - Помоги снять, - охнув, сказал он Караулову. - У меня в кисти осколок. - И Синцов увидел, что кисть левой руки у него вся в крови. - А чего шинель марать! - сквозь слезы сказал Караулов. - Я донесу.

Полушубок его был окровавлен сверху донизу: вся кровь из горла генерала хлынула прямо на Караулова. Даже на лице у него были брызги крови, которые он размазал вместе со слезами по щекам.

Он взял мертвого на руки так, как приладился брать его, еще думая, что он живой, поднялся сперва на колени, а потом в рост и с ношей на руках пошел по ходу сообщения обратно к штабу.

Синцов шел впереди него, иногда оглядываясь.

- Может, вдвоем возьмем? - спросил Синцов, когда они прошли шагов пятьдесят.

Но Караулов