Живые и мертвые

- Да что они там дурака ломают! - вскинулся Рябченко. - Мы же оба с тобой писали, поддерживали... Чего им еще?..

- Да, мы с тобой, комбат, конечно, сила, - усмехнулся его молодой горячности Малинин и бросил на Рябченко из-под своих хмурых бровей добрый, почти ласковый взгляд. - Большая сила! - И, помолчав, добавил: - Да только, видно, не всюду.

Генерал приехал ровно через час, на санках командира полка Баглюка. Сзади генерала и Баглюка сидел адъютант, а лошадью правил сам Баглюк.

Рябченко и Малинин вышли встречать генерала. Четверо награжденных, не считая самого Рябченко, - Синцов, его командир взвода Караулов и двое бойцов из стрелковых рот - были вызваны к штабу батальона заблаговременно и тоже, стоя поодаль, ожидали приезда генерала.

Первым с саней соскочил Баглюк и, передав вожжи адъютанту, сказал:

- Отведи за дом.

Генерал тоже легко выскочил из саней. Он был среднего роста, но рядом с очень высоким Баглюком казался маленьким. Был он одет не в папаху, а в ушанку, в перекрещенный сверху ремнями полушубок и валенки. Расстегнутый верхний крючок полушубка позволял увидеть краешки красных генеральских петлиц на кителе. Усы у генерала Орлова были как две черные короткие щеточки; лицо желтоватое татарское, а узкие глаза, тоже черные, как усы, веселые и еще не старые.

Рябченко подал команду "смирно", генерал принял рапорт, скомандовал "вольно", потом радостно глянул на небо, на заходившее за лес солнце и сказал, чтобы прямо сюда вынесли какой-нибудь столик.

- Тут и вручим, на солнышке, чем в ваши катакомбы лезть, тем более - у вас там карболкой пахнет.

Он был в прекрасном настроении по многим причинам.

Вчера вечером их собрали в штабе, познакомили с планом наступательной операции в масштабе армии, запросили у всех командиров дивизий последние сведения о силах находящегося перед ними противника и приказали на основе армейской директивы каждому планировать бой в своей полосе наступления.

Судя по армейской директиве, главный удар, очевидно, предполагалось наносить не на участке их армии, но по всему было ясно, что наступление планируется большое и пусть хоть на второстепенном участке, но и они будут участвовать! И то слава богу!

Все последнее время генерал как бы своим собственным телом чувствовал: немцы жмут и жмут на нас, а мы, несмотря на всю силу этого нажима, хотя и подаемся назад, но еле-еле, почти незаметно. Он чувствовал это своим телом и телом своей обескровленной боями дивизии. Он знал, что сзади подошли вторые эшелоны, но пополнения ему уже давно не давали, и он понимал, что эта жестокая скупость неспроста. Словом, предчувствие перемен к лучшему висело в воздухе уже с неделю, но вчерашний вызов в армию - это не предчувствие, это уже канун дела!

На совещании в ответ на вопрос: что ему еще дополнительно нужно? генерал по старому знакомству с командующим попросил себе, конечно, побольше и получил отпор. Командующий, усмехнувшись, сказал ему: "Хоть я у тебя, Михаил Николаевич, и служил когда-то