Бунт на «Кайне»

— Мир — это нескончаемая сокровищница символов, — сказал Кифер. — Это все теология для старшеклассников.

— Я думаю, Хардинг считает вас нескончаемой сокровищницей каламбуров, — засмеялся Вилли.

— Честь и слава юным энсинам! — воскликнул Гортон, подняв толстый указательный палец в знак того, чтобы ему подали третью порцию мороженого.

— Разговор интеллигентных людей — это всегда игра словами, — продолжал Кифер. — Все остальное — констатация фактов и инструкции.

— Я имею в виду, — упорствовал Хардинг, — что вы можете без конца накручивать эти символы, и все они будут один лучше другого.

— Не совсем так. — Кифер коротким кивком дал понять, что оценил комплимент. — Потому что символ хорош лишь тогда, когда корни его крепко врастают в реальность. Все, что я сказал по поводу «Авеля» — было всего лишь ответом на ваш вопрос, облеченный в замысловатую форму. Но я-то, как видите, нахожусь на борту «Кайна».

— Тогда мы все изгои, наказанные за грехи наши, — воскликнул Вилли.

— Какие грехи? У Кейта вид невинной овечки, — возразил Марик. — Вы только взгляните на его нежную физиономию.

— Кто знает? Может, он однажды стащил у матушки кошелек? — философствовал Кифер. — Каждый по-своему грешен, все зависит от того, как на это посмотреть.

— Тогда я безгрешен, — заметил Гортон.

— Трудно сказать, что считать грехом для дегенерата от рождения, — усмехнулся Кифер. — Может, у себя в каюте ты тайно служишь сатане.

— Я, — сказал капитан, поднимаясь, — собираюсь на «Джонсон», посмотреть фильм об удалом Кэссиди. После Тома у меня мозговое несварение.

«Кайн» покидал Пёрл-Харбор на рассвете. Лил дождь, дул шквалистый ветер.

На мостике было еще темно, когда Марик прохрипел в позеленевшую медную переговорную трубу: «Корабль к походу готов, сэр!» Вилли, находившийся на мостике в качестве помощника вахтенного офицера, был ошеломлен той быстротой, с какой подавались команды и докладывалось об исполнении, перед тем как Марик доложил о готовности капитану. Вилли стоял в форме хаки под теплым дождем, спрятав под мышку бинокль и отказываясь укрыться в ходовой рубке, — ему хотелось показать всем, что он настоящий моряк.

Капитан Де Врисс поднялся по трапу. Он медленно прошелся по мостику, склонился над фальшбортом, проверил силу ветра и положение кормы и отдал короткие команды уверенным, четким голосом. Вилли признался себе, что осанка капитана производит впечатление. В глазах была сосредоточенность, говорившая о знании дела, в движениях уверенность, в жестких линиях рта решительность.

— Ну и что, — сказал себе Вилли, — если капитан эсминца не может ошвартоваться, тогда на что он еще годится? Он уже принял распространенную на «Кайне» манеру видеть действительность лишь с лучшей ее стороны — он считал «Кайн» самым настоящим эсминцем.

Его размышления были прерваны пронзительным звуком парового свистка. Корма стоявшего рядом с «Кайном» миноносца, оттянутая небольшим буксиром, лениво отошла в сторону, оставив узкий, исхлестанный дождем участок свободной воды.

— Убрать все швартовы по правому борту, — приказал капитан.

Неуклюжий матрос по имени Грабнекер с наушниками на голове через минуту доложил:

— Носовые и кормовые швартовы убраны, сэр.

— Левая машина малый назад!

У телеграфа корабельный писарь по прозвищу Пузан повторил приказание и просигналил. В машинном отделении заработали двигатели. Тральщик медленно дал задний ход. Вилли вдруг подумал, что это исторический момент: он впервые выходит в море на борту «Кайна». Но тут же прогнал эту мысль. «Кайн» не должен что-либо значить в его жизни, уж он постарается, чтобы этого не случилось.

— Освободите обзор, мистер Кейт, — резко сказал Де Врисс.

— Простите, сэр, — Вилли отскочил в сторону, вытирая бегущие по лицу струи дождя.

— Стоп машина! — приказал Де Врисс и, проходя мимо Вилли, заметил: — Вам что, обязательно торчать под дождем? Идите в рубку.

— Благодарю вас, сэр, — Вилли с радостью нырнул под крышу. Сильный ветер косо гнал по каналу струи дождя. Капли стучали по стеклам ходовой рубки.

— Ютовый докладывает, буй канала в ста ярдах прямо по корме, — прокричал Грабнекер.

— Вижу, — сказал капитан.

Марик в плаще, с которого стекала вода, всматривался в бинокль.

— По каналу идет подводная лодка, капитан. Скорость десять узлов. Расстояние одна тысяча.

— Хорошо.

— Ютовый докладывает: входящие в канал линкор и два морских охотника прошли ворота, — сообщил Грабнекер.

— Ну, сегодня здесь перекресток Сорок второй улицы и Бродвея, — сказал капитан.

Вилли смотрел на покрытый зыбью канал и думал, что, в конце-то концов, «Кайн» уже бывал в разных переделках. Ветер быстро сносил тральщик на буй. Пространство для маневра между пляшущим буем и кораблями в доках было невелико. С двух сторон к «Кайну» быстро приближались линкор и подводная лодка.

Невозмутимый Де Врисс отдал серию непонятных для Вилли команд машинному отделению и рулевому. В результате тральщик сделал задний разворот и, оставив в стороне буй, пристроился в кильватер за выходящей из канала подводной лодкой. Линкор и его сопровождение прошли на приличном расстоянии по левому борту тральщика. Вилли заметил, что никто из матросов не выглядел потрясенным и не высказывал никаких замечаний, из чего он заключил, что то, что казалось ему таким невероятно сложным, для опытных моряков было совсем обычным делом.

В рубку вошел Марик и вытер мокрое от дождя лицо полотенцем, висевшим на спинке капитанского кресла.

— Черт побери, ну и погодка! — И вдруг, заметив Вилли, который был в рубке явно не к месту, воскликнул: — Какого дьявола вы здесь околачиваетесь? Вы же должны наблюдать по правому борту…

— Капитан сказал, чтобы я укрылся от дождя…

— Черт побери, вы, видимо, мешали ему. Идите. Не растаете.

— С радостью, сэр, — Вилли последовал за ним под дождь и ветер, злясь на себя: что бы он ни сделал, все невпопад.

— Ну, вы что-нибудь поняли из этого маневра на заднем ходу? — спросил Марик, вглядываясь вперед.

— Мне показалось, это обычное дело.

Марик опустил бинокль, посмотрел на Вилли и обнажил в улыбке зубы.

— А вы что, уже когда-нибудь стояли на мостике, Кейт?

— Нет, сэр.

Марик кивнул и возобновил наблюдение за каналом.

— А что? — Вилли вытер залитое дождем лицо. — В этом маневре было что-то особенное?

— Господи, да конечно же нет, — сказал Марик. — Разумеется, любой энсин может управлять кораблем не хуже капитана. Я подумал, чему это вы так удивились, без всякой на то причины. — Он снова улыбнулся и перешел на другую сторону мостика.

Налетевший шквал стих, и когда «Кайн» покинул канал, ярко сияло солнце. Вахта Вилли кончилась, он пошел на бак полюбоваться видом Брильянтовой Головы и зеленых холмов Оаху. Корабль разрезал спокойную синюю гладь воды со скоростью двадцать узлов. Вилли был приятно удивлен такой резвостью старого тральщика. В его осанке, даже в следах ржавчины было что-то величавое. Палуба плавно покачивалась, от волн летели сверкающие брызги, и Вилли гордился собой — он не чувствовал ни малейших признаков морской болезни. Впервые с момента прибытия на «Кайн» он почувствовал себя почти счастливым.

Но он совершил ошибку — спустился вниз выпить чашку кофе. Здесь его поймал Кифер и усадил за правку секретных извещений. Это была самая противная из всех обязанностей, которые должны были выполнять связисты. Вилли ненавидел красную тушь, ножницы, вонючую пасту и неизбежные мелочные поправки: страница 9, параграф 0862, строка 3, вместо: «Все предписанные артиллерийские учения» следует читать: «Все артиллерийские учения, предписанные отделом 7-А военно-морского флота США». Он так и видел, как тысячи энсинов по всему земному шару до боли в глазах и ломоты в спине копошатся над этими дурацкими пустяками.

Движение корабля, покачивание зеленого стола, над которым он склонился, начали его беспокоить. Он с раздражением заметил, что некоторые из наваленных перед ним поправок были очень старыми. Некоторые из них он сам, несколько месяцев назад, встречал в извещениях, хранившихся в Тихоокеанском штабе. Вдруг он с воплем ярости отбросил ручку. Он провел час, тщательно вписывая поправки, и, как оказалось, совершенно бессмысленно: в куче бумаг лежали заново отпечатанные страницы, которые надо было лишь вставить вместо исправленных.