На карте не значится

Брезент снова опустился, и голоса, удаляясь, затихли.

- Фу-у! - облегченно вздохнул Силантьев. - Я аж вспотел.

- Рано потеешь, Фома. Впереди еще не то будет. А мы идем именно туда, - вперед… Прихвати ломик на всякий случай.

- Слух у этого черта хороший, - продолжал шептать Силантьев, пролезая за Борщенко в дыру, которую они снова открыли.

- У него слух, - у нас выдержка. Вот и выйдет наш перевес.

Они выбрались к брезенту и прислушались. Было тихо.

- Приготовься, Фома. Сейчас у нас будет самый трудный перевал. Попадемся - молчи до конца, чтобы делу не повредить.

- Все понятно, Андрей Васильевич, не повторяй.

Борщенко знал куда идти дальше. Он еще раз внимательно прислушался и, осторожно отодвинув брезент, выглянул в коридор. Никого не было.

- Пошли… Наблюдай, что будет позади…

Они выскользнули из-за брезента и зашагали по коридору направо. Ковровая дорожка позволяла идти бесшумно. Но также бесшумно из-за поворота мог появиться и встречный враг.

Подойдя к повороту, Борщенко придержал Силантьева за собой и выглянул за угол. Оттуда медленно шел эсэсовец с автоматом на груди.

Борщенко протянул руку назад, перехватил от Силантьева ломик и стал ждать.

Эсэсовец шел опустив голову, задумчиво отбивая пальцами на автомате какие-то такты. Не дойдя несколько шагов до поворота, он круто повернулся и также медленно пошел обратно.

Из-за угла Борщенко видел сейчас дверь с цифрой 1, в кабинет инженера Штейна. Чтобы дойти до нее, осталось только пересечь коридор. И сделать это надо немедля. Сзади тоже мог появиться патруль.

Не спуская глаз с уходящего эсэсовца, Борщенко сделал знак Силантьеву, и они быстро перешли коридор, остановившись у желанной двери. Эсэсовец услышал шорох и обернулся, но одновременно Борщенко распахнул дверь и загородил ею себя и Силантьева, оставаясь на пороге.

Борщенко пропустил вперед Силантьева, закрыл за собою дверь и осмотрелся, готовый на все, с ломиком руке…

В кабинете, кроме Рынина, удивленно наблюдавшего за происходящим, никого больше не было.

- Борис Андреевич, где ваш охранник? - спросил Борщенко.

Вышел ненадолго. Сейчас вернется.

- Борис Андреевич, мы за вами! Нам поручено вывести вас отсюда. Иначе вас сегодня растерзают.

- Уйти не могу. Сейчас прибыл Хенке с автоматчиком. Вероятно, по мою голову. Они уже идут сюда. Вам надо сию же минуту исчезнуть.

- Борис Андреевич! Я действую по поручению комитета. Вы должны подчиниться!

Рынин встал.

- Если я сейчас исчезну, - будет объявлена тревога по всему острову. Понимаете, что это может означать для сегодняшнего дня?!

- Это действительно важно, - согласился Борщенко.- Но и с вами тут наверняка расправятся!

- Я сказал всё. Передайте это комитету. Разве можно из-за одного меня ставить под угрозу общее дело? Я остаюсь, а вам надо немедленно уйти. Немедленно!..

В коридоре послышались приближающиеся голоса.

- Ну, вот и они! Прячьтесь! - Рынии указал за портьеру, закрывающую небольшой альков, где стояла широкая кушетка Штейна.

Борщенко и Силантьев поспешно скрылись за портьерой.

В КАБИНЕТЕ ИНЖЕНЕРА ШТЕЙНА

В кабинет вошли Хенке с автоматчиком, Штейн и Кребс. Гестаповец был в состоянии явного возбуждения.

- Что вы тут натворили, доктор Рынин? Надо вывести из грота подлодку, а ворота не поднять. Почему?!

Рынин слушал гестаповца спокойно, не перебивая. А тот, нервно шагая между столом и альковом, где притаились Борщенко и Силантьев, продолжал выкрикивать:

- Не связано ли все это с тем, что вчера здесь за вершили работы, которые были проделаны по вашим расчетам?! И действительно ли эти работы были направлены на укрепление грота?! А может, - наоборот?!

Рынин продолжал молчать,

- Ну?!-Хенке все более распалялся. - Что же вы молчите, доктор Рынин?!

- Вы задали сразу столько вопросов, что, прежде чем на них ответить, надо серьезно подумать.

- Думать некогда! Подводная лодка должна выйти в рейс - и не может. Это не шутка! Отвечайте!!

- Вам я вообще отвечать не обязан, - невозмутимо сказал Рынин. - Я подчиняюсь только господину полковнику.

- Будете отвечать и мне! - угрожающе выкрикнул Хенке. - Мне поручено расследовать это дело!

Рынин молчал.

- А что думаете вы?! - остановился Хенке против перепуганного инженера Штейна. - Вы тоже отвечаете за состояние грота!

- Да, история с воротами очень странная, - согласился Штейн. Он достал из кармана большой платок и вытер вспотевшую толстую шею и жирный подбородок.

- Вы тоже усматриваете в действиях доктора Рынина сознательную злонамеренность?-спросил Хенке.

- Да, это похоже…

Хенке злобно глянул на Рынина и снова зашагал по кабинету.

- Надо быстрее поднять ворота! - приказал Хенке Штейну. - Как можно быстрее! Сколько вам потребуется для этого времени?

- Я еще не могу ответить, господин оберштурмфюрер.

- А когда вы ответите мне на этот вопрос точно?

- Сегодня, господин оберштурмфюрер.

- Ваш срок слишком неопределенен. Ответите мне на этот вопрос ровно через полчаса. А через час ворота должны быть подняты! Не позже! Иначе - пеняйте на себя! Всё!

Штейн промолчал.

Хенке опять повернулся к Рынину.

- Вы сейчас поедете со мной! Собирайтесь!

- Мне нечего собирать… Все мое имущество - моя трубка.

Хенке вышел первым. За ним - Рынин, в сопровождении Кребса и эсэсовца с автоматом.

В кабинете остался один инженер Штейн, да затаившиеся за портьерой Борщенко и Силантьев.

Инженер Штейн, не подозревая, что в нескольких шагах от него находятся незваные гости, грузно уселся за стол и снял телефонную трубку.

Он набрал номер и, услышав знакомый голос своего помощника, спросил:

- Как с подъемом щита?.. Ничего не получается?.. Обер Хенке дал мне только час времени… Конечно, все это из-за проклятого Рынина и русских! Да-да, только один час!.. Торопитесь. Иначе придется отвечать и вам тоже!..

Дверь без стука отворилась, и в кабинет ввалился возбужденный помощник капитана подводной лодки - лейтенант Бютнер. Не скрывая своего раздражения, он спросил:

- Скоро ли поднимут щит? Или мне прикажете пробивать его торпедой? Но тогда и от вас останутся одни клочья, черт возьми!

Штейн раздраженно встал.

- Извините, лейтенант, но вы же знаете, что там работают сейчас мои техники. Надо подождать!

- Ждать я не буду! Вы ожирели здесь, тыловые крысы! .

- Как вы смеете, лейтенант! - вскипел Штейн, тяжело отдуваясь. - Я член нацистской партии и верно служу фюреру.

Штейн задохнулся и, не имея сил продолжать, молча ткнул пальцем себя в грудь, где красовался железный крест. Бютнер презрительно отмахнулся:

- Мне сейчас на вас наплевать! Потрудитесь освободить для моей команды какое-либо помещение в вашем управлении. На время, пока не откроется для лодки выход из грота. Если, как мне объяснили, сели ворота, то почему не может вдруг сесть весь грот? Не очень-то приятно ждать, когда тебя заживо похоронят в каменной могиле. К черту!.. Прошу распорядиться!

Штейн набрал номер телефона:

- Господин Бауэр!.. Из третьего и четвертого кабинетов переселите сотрудников в соседние. Временно. Сделайте это срочно, сейчас же!..

- Да-да! Срочно! Сейчас же! - подтвердил Бютнер. - Если сели ворота, - может сесть и весь грот!

Он поспешно вышел, а Штейн направился к алькову, чтобы отдохнуть хоть немного от пережитых волнений, но телефонный звонок заставил его вернуться к столу.

- Слушаю… Да… Слушаю вас, господин штандартенфюрер!.. Объявляете наше помещение на чрезвычайном положении?.. Слушаюсь! Да… Охрана при входе усилена еще раньше, по вашему личному указанию… Внутри по коридорам ходят автоматчики. Нет, немного, - двое. Пришлете дополнительно?.. Хорошо. А когда?.. Уже послали? Понятно… Я сейчас же распоряжусь и предупрежу всех сотрудников, чтобы имели личные документы наготове. Слушаюсь! Сейчас же сделаю!