Дембельский аккорд 1

Затем по прибытию на базу Ханкала командир группы передавал пойманного солдата в руки майора Пуданова, после чего товарищ капитан заступал в наряды и караулы. В общем, отдыхал в роте несколько дней… Перед следующей поездкой… Уже к другому страннику… Но всё это время, пока капитан Варапаев пребывал в расположении подразделения, он всячески опекал «своих крестников»… Ведь слово-то надо держать!.. Да и после каждого своего возвращения в роту командир третьей группы непременно пересчитывал «своих» по головам… Слава Богу… Рецидивистов в роте пока что не имелось… Так что повторно по одному и тому же адресу ему ездить не приходилось…

Вот и сейчас капитан Варапаев вручил пойманного им дезертира прямо командиру первой роты. Этот торжественный момент мог бы произойти недели полторы назад, но на обратном пути солдат сильно простудился… «То ли от тоски по дому, то ли действительно просквозило…» И командир третьей группы был вынужден сдать его на лечение в госпиталь, что в аэропорту Северный, предварительно забрав всю его Верхнюю одежду и ботинки. Ведь в больничной пижамке да в солдатских тапочках далеко не убежишь… А сегодня капитан Варапаев ранним утром поехал в госпиталь и забрал оттуда полностью выздоровевшего воина… Чтобы окончательно препроводить его в родную первую роту…

И командир подразделения встретил беглеца вполне благодушно… Нечаянный конфуз с боевым топором и отчаянной погоней следовало побыстрее забыть…

— Вот скажи мне… Из-за чего ты удрал? — спрашивал Пуданов солдата в чистеньком камуфляже. — Обижают тебя? Ты не бойся… Мы здесь одни… Ты хоть намекни! Кто тебе житья здесь не даёт. А мы его быстро успокоим! Это же нам тоже во вред идёт! Комбат ругается… Сегодня ты сбежал, а завтра другой…

Но уже бывший дезертир упорно хранил солдатскую тайну, не желая разглашать ни малейшего военного секрета…

— Тебе до твоего дембеля осталось полгода! — продолжал увещевать его командир. — Будешь служить? Или опять в бега подашься? Ты лучше сразу мне скажи!

— Буду служить… — глухо пообещал боец третьего периода.

Хотя мы отлично понимали всё то, что в своём положении он только это и может нам выдать… Но гарантии не было-то никакой…

— Ну… Давай… Иди служить! — произнёс Александр Иваныч, отпуская проштрафившегося в верном направлении. — Твоя кровать ещё не занята… За бельём придёшь после обеда…

Боец послушно вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Этот солдат был из другой группы и ко мне не имел никакого отношения… А к первой палатке тем более…

До обеда была ещё целая уйма времени! И в нашей же канцелярии продолжились ремонтно-восстановительные работы… Теперь нам следовало заняться реконструкцией прибора бесшумной и беспламенной стрельбы.

— Это уже не рота! — ворчал Пуданов, прилагая максимум своих инженерно-технических усилий. — А какое-то сборище…

Он не договорил — под напором его могучих рук донная часть ПБСа стала постепенно откручиваться… До сегодняшнего дня прибор трое суток «отмокал» в солярке, чтобы дизельное топливо хоть как-то посодействовало в разборке… Помогло… И прикипевшее резьбовое соединение потихоньку поддавалось… Наконец-то ротный полностью раскрутил прибор и высыпал его внутренние останки на промасленную портянку… После чего присвистнул от огорчения…

— Да-а-а… — только и произнёс он самым удручающим тоном. — Полный писец.

Прибор беспламенной и бесшумной стрельбы по своему внешнему виду напоминает собой либо рукоятку газа на мотоцикле, либо допотопный микрофон с массивной рукоятью и утолщённым цилиндром-набалдашником. Именно этой самой толстенной частью ПБС и накручивается на автоматный ствол. Внутри данного «набалдашника» находится обтюратор из толстой резины, который и препятствует дальнейшему расширению сгоревших пороховых газов. Почти препятствует… Поскольку вслед за пробившейся сквозь обтюратор пулей какое-то количество газов всё равно вырывается наружу. Но… Пуля стремительно летит дальше с дозвуковой скоростью 300 метров в секунду. А энергия прорвавшихся пороховых газов, но самое главное — звук выстрела, гасятся несколькими перегородками, которые внутри этой «рукояти» образуют четыре камеры. Но сейчас…

— Поубивал бы гадов! — ругался Иваныч, безрадостно гремя внутренностями ПБСа. — Угробили глушитель…

Внутренние перегородки круглой формы и с небольшим отверстием по центру должны были представлять собой своеобразную «этажерку», закреплённую на трёх стержнях. Но надёжное соединение осталось лишь на верхней переборке и на нижней. Остальные же перегородки свободно сдвигались вперёд или назад… Ни о каких пламе- и шумогасящих камерах теперь не могло быть и речи… Прибор был безвозвратно уничтожен…

— Как это умудрились? — спросил я ротного, поиграв уже после него «погремушкой».

— Всё там же! В карьере на стрельбах… — пояснил командир. — Этот мудак сначала отстрелял один магазин УСовских патронов… А потом забыл открутить ПБС со ствола! И продолжил стрелять уже боевыми патронами… А я-то один был! Когда заметил, он уже три магазина израсходовал… Сукин кот!

УСовские боеприпасы обладают Уменьшенной Скоростью полёта пули и поэтому предназначены для бесшумной одиночной стрельбы из 7,62 автомата Калашникова. Чудесами современной химии здесь и не пахнет! Принцип выстрела тут точно такой же, как и у всего огнестрельного оружия. Но УС-боезаряды имеют в три раза меньше пороха, чем боевые патроны. Поэтому их энергии хватает на то, чтобы вытолкнуть пулю из канала ствола и перезарядить автомат для следующего выстрела. И только лишь под такие УС-патроны и рассчитан ПБС… Но солдат забылся… И стал стрелять боевыми патронами при накрученном на ствол приборе… И мощная энергия полноценных боеприпасов, да ещё и при автоматическом ведении огня, попросту смела все внутренние перегородки, сорвав их со своих мест на стержнях… И теперь они болтались словно…

— Понятно… — вздохнул я. — Может быть… Его смогут отремонтировать в оружейных мастерских! Но вряд ли… Тут же заводская сборка!..

— Начальник службы РАВ обещал привезти перегородки… — жаловался ротный. — Но уже два месяца прошло!.. И ни ответа, ни привета. На списание не соглашается… На ремонт тоже не берёт… Пойду сегодня и сдам его вместе с автоматами… Под общий шумок! А там уже полегче будет…

— Тоже выход из положения! — согласился с ним я. — Его же обязанность — заниматься ремонтом оружия…

— Да обязанностей-то у всех полны карманы! — засмеялся майор Пуданов. — Только работать никто не хочет по серьёзному… Создают лишь видимость работы… Пошли! Хоть мы поработаем… За всех…

Практически весь оставшийся день мы занимались проверкой и переучётом оружия в ружпарке. Часам к пяти вечера наша работа закончилась. Я пошёл отдыхать в канцелярию, а командир роты направился на склад РАВ, чтобы сдать незакрепленные за кем-либо автоматы. Ну, И угробленный ПБС…

А в вагончике раздавался громкий голос капитана Варапаева, который беспощадно отчитывал какого-то контрактника. Причём очень зло…

— За что ты его? — поинтересовался я после того, как его подчинённый вышел.

— Да! Есть за что! — хмуро ответил командир третьей группы. — Уволить бы его надо! А Иваныч его всё держит… Людей ему не хватает…

Такое злое отношение командира к своим подчинённым меня несколько озадачило… Ведь столь негативные чувства не возникают просто так…

— А за что же ты его уволить хочешь? — не выдержал я столь мучительной пытки служебной неосведомлённостью.

— Потому что дерьмо собачье! — всё с той же лютой недружелюбностью произнёс капитан. — Не терплю трусов и обманщиков…

— И что же он сделал? — продолжал я интересоваться, улегшись на свою кровать. — Пьянствовал или ещё что?

Командир третьей группы лишь на пару лет был старше меня, но всё равно он вёл себя вполне по-свойски… Не задавался, как местный старожил…

— Моя группа в сентябре на выходе была. — рассказывал Варапаев. — Надо было перекрыть полосу километра в четыре… Я посадил группу на самом опасном направлении, а этого снайпера… Мы оборудовали для него позицию на соседней горе. Замаскировали, будь здоров! Лежи себе и постреливай! И как назло… Утром два духа идут как раз мимо него! Метрах в ста! Я их в бинокль вижу, но достать огнём не могу! Далеко слишком… Вызываю этого «снайпёра» по радиостанции: «Видишь духов?» А он мне: «Нет!» Тогда я даю ему целеуказание — куда смотреть надо! А он мне опять: «Ничего не вижу!» Я уже и матом на него… А он, знай, всё своё твердит: «Не вижу!» Так духи и ушли… Два автомата было при них… Мог бы спокойно завалить одного в спину, а потом и второго! Причём следующим же выстрелом… Без промедлений… А он зассал!.. Вся группа в свои прицелы видела двух боевиков, а он — никого! Я плюнул и пошёл его снимать… Днём!.. Молоканов хотел даже его прибить… Но я не дал…