Так было(Тайны войны-2)

На Западном фронте также заканчивались боевые действия. Мосты на Эльбе так и не были взорваны, и через них на левый берег реки устремились германские войска, отступающие под ударами советских армий.

Фельдмаршал Монтгомери принимал немецкие дивизии, которые переходили через Эльбу, и тайком вел переговоры с немецкими генералами. В районе Фленсбурга Монтгомери даже не стал разоружать войска противника… Он крепко держал в памяти распоряжение Черчилля. Немецкие части пребывали в полной боевой готовности, хотя и находились в плену британских войск.

Переговоры с Монтгомери возглавлял военный советник Адольфа Гитлера генерал Йодль. Впрочем, в последние дни войны переговоры о капитуляции вели все, кому было только не лень…

Рейхсмаршал Геринг тоже затеял переговоры, но его внезапно арестовали сотрудники гестапо. Телеграмма о его аресте пришла из ставки уже после смерти Гитлера. Борман уговорил Бургдорфа дать приказ казнить не только Геринга, но и его семью… В живых уже не оставалось ни Бургдорфа, ни Бормана, но их приказы все еще выполнялись…

Рейхсмаршала вывели из особняка. Он шел в окружении эсэсовцев и считал, что все уже кончено. Вдруг Геринг увидел на улице группу летчиков. Их было значительно больше, чем агентов гестапо. Летчики поравнялись, и Геринг окликнул их. Они узнали рейхсмаршала. Рейхсмаршал приказал освободить себя из-под ареста.

Летчики потянулись за пистолетами. Эсэсовцы не решились затевать драку…

Геринг снова был на свободе.

В переговорах каждый пытался представлять верховную власть Третьей империи. С секретным поручением отправился к Черчиллю министр иностранных дел Риббентроп. С британским премьером он хотел говорить только лично и только наедине… Но Черчилль не принял его — теперь не до разговоров, тем более с Риббентропом. В дипломатическом отношении Риббентроп весит сейчас не больше ореховой скорлупы.

Третьего мая в штаб Монтгомери явился новый главнокомандующий военно-морскими силами адмирал Фридебург. Он просил принять капитуляцию трех германских армий, которые отступают под натиском русских. Фридебург убедительно просил не снижать темпа наступления британских войск… Немецкий адмирал обещал всяческое содействие командирам английских дивизий…

Акт, подписанный обеими сторонами, вступил в силу на другой день…

В районе Альпийского редута немецкие войска капитулировали еще 5 мая. По этому поводу подписали сепаратное соглашение. Первая и девятнадцатая немецкие армии сложили оружие.

Альпийский редут стал обетованной землей для германских генералов и военных преступников. В село Альт-Аусзее, затиснутое в тесной долине среди диких скалистых гор, устремились национальные предатели чуть ли не всех европейских стран. Из Словакии примчался Йозеф Тиссо, из Югославии — предатель Павелич, из Румынии — глава железногвардейцев Хориа Сима. Появился Адольф Эйхман, организатор истребления евреем в Европе, укрылся здесь Кальтенбруннер. В горах организовывал тайные склады Отто Скорцени — перед смертью Гитлера его назначили руководителем вервольфов [31]… Собрались здесь фельдмаршалы и генералы — Рунштедт, Мильх, Клейст, Лист, Лееб… Десятки других генералов искали пристанища в Альпийском редуте, чтобы сдаться американцам…

Тем временем начались и официальные переговоры о безоговорочной капитуляции Германии. 6 мая в Реймс прибыл генерал Йодль. Он соглашался на все, только просил дать ему сорок восемь часов, чтобы отвести на запад уцелевшие немецкие войска. Йодль заявил, что, независимо от исхода переговоров, германские войска прекращают сопротивление по всему Западному фронту…

Как утверждают историки, в 2 часа 41 минуту утра 7 мая, в понедельник, генерал-полковник Йодль поставил свою подпись на предварительном акте.

Но в Центральной Германии битва еще продолжалась. Германские войска отчаянно сопротивлялись советским армиям. Под прикрытием передовых частей за Эльбу переправлялись потрепанные батальоны, полки, дивизии, катились орудия, громыхали колонны танков…

Война закончилась, но еще всю ночь и весь следующий день по мостам через Эльбу тянулись немецкие войска. Они уходили от русских сдаваться в английский и американский плен… Это продолжалось до того часа, пока в Берлине в каком-то военно-инженерном училище не закончилась церемония подписания акта безоговорочной капитуляции.

Фельдмаршал Кейтель и адмирал Дениц сидели за маленьким столиком, окруженные группой немецких штабных офицеров. Германские делегаты сидели в большом зале дожидались, когда им принесут подписать акт. И не дождались…

Вошли английские, американские, французские и советские генералы. Они заняли свои места… Советский представитель посмотрел на Кейтеля и сурово сказал:

— Подойдите сюда и подпишите акт о безоговорочной капитуляции…

Кейтель и Дениц безропотно поднялись и подошли к столу. Кейтель держал в руке фельдмаршальский жезл. Он мешал ему. Германский фельдмаршал сунул жезл под мышку и подписал лежащий перед ним акт.

Москва ликовала… Только что отгремели салюты в честь великой Победы… Толпы людей, колыхаясь как волны, заливали Красную площадь, спускались вниз на Манежную, выплескивались на Охотный ряд, на улицу Горького… Людские потоки текли мимо «Националя», мимо дома с желтыми колоннами и высоким подъездом, над которым в честь праздника развевался большой полосатый американский флаг…

Народ торжествовал победу… Люди смеялись, пели и плакали… Было что-то святое в этом возбужденном порыве, в ликовании народа… Каждому хотелось обнять весь мир… Каждому хотелось думать, что в мире остались только друзья…

Из окна американского посольства на людей, торжествующих победу, смотрел высокий американец с желчным и раздраженным лицом. Это был Джордж Кеннан — советник посольства. Он стоял так, чтобы с улицы его не могли видеть. Потом он отошел от окна и озлобленно сказал:

— Ликуют!.. Они думают, что война кончилась… Она только еще начинается…

На улице из толпы что-то кричали в честь американских союзников, о единстве и дружбе… Окно в посольстве, за которым стоял Кеннан, было плотно закрыто.

Вилли суетился возле остывшего паровоза… Его погасили вчера — спустили пар, залили топку водой и выгребли уголь… Теперь, кажется, всё… Взрывчатки столько, что ее хватит, чтобы развалить всю гору — сверху и донизу… Гнивке невольно поднял голову — двухсотметровые отвесные скалы уходили высоко в небо.

Готово!.. На площадках, в погашенной топке, на тендере лежали небольшие, словно набитые свинцом, ящики динамита. Взрывчатки было несколько тони. Вполне хватит!..

Гауптштурмфюрер дал знак, и машинист второго локомотива, стоящего под парами, осторожно толкнул паровоз-торпеду. Он исчез в темной пасти туннеля.

Теперь оставалось подтянуть провод и установить детонаторы. Но это уж не его забота — Вилли отвечает только за то, чтобы взрывчатка была на месте… Гнивке отправился к Гансу, чтобы передать устные распоряжения Цирейса, как надо уничтожать заключенных. Ведь они еще живы… Как он, Вилли Гнивке, ненавидел сейчас всех этих полосатых недочеловеков, этих насекомых, копошащихся в туннелях и на склонах гор! Гнивке видел в них виновников всех несчастий. И они надеются дождаться освобождения… Как бы не так!.. Теперь все зависит от ловкости Ганса, коменданта Эбензее. Надо загнать двадцать тысяч людей в один туннель, потом включить рубильник взрывной машины… Этакая гора раздавит и сто, не то что двадцать тысяч людей… Вилли Гнивке снова посмотрел на отвесные скалы.

В туннелях Штейнбрука строили завод секретного оружия. Это было в горах близ Эбензее. Подземный завод находился в Альпийском редуте, он должен был снабжать тайным оружием защитников горной крепости. Поэтому Гитлер и торопил быстрее закончить подземные сооружения… Но давно уже рассыпался миф об Альпийском редуте, разваливалась фашистская империя, а завод в Эбензее всё продолжали строить. Так бывает — некоторое время на мертвом лице еще продолжают отрастать волосы…