Дневник «Норд-Оста» (СИ)

— Ой, красавец, ждёт вас трудная и долгая дорога, много опасностей подстерегает.

«Ну, каркает точно ворона, — подумал я. — Как бы от неё отвязаться?»

— Дай ей десятку, — сказала Оля, — потому что не отстанет.

Я вытянул деньги и дал цыганке. Она взяла, надёжно спрятав в кружевах цветной юбки.

— А вот теперь послушай, что скажу вам.

Мы с Олей решили послушать. Время до отправки поезда было и можно не торопиться.

— Знаю, куда путь держите, и что на сердце лежит у твоей девушки.

— Откуда вы можете знать? — спросил я разозлившись.

— У меня мать и бабка гадалками были, дар ясновидения перешёл ко мне. Ты не думай, что прошу я на кусок хлеба. Нет! Я помогаю людям, пытаюсь остановить от необдуманных поступков.

— Дай руку девушка.

Оля скривившись, с неохотой протянула руку.

— Вот смотри кривые идут, видишь? Это твоя линия жизни. А сколько на ней препятствий разных. Вот и дорога ваша есть. И будут в ней слёзы горя и радости. Вот крестик маленький на ладони, это не хороший знак.

— Ну вот, сейчас вы такого наговорите, что и ехать никуда не захочется, — сказал я.

— Это судьба ваша и то, что ты обещала, необходимо выполнить.

Мы с Олей от удивления переглянулись.

— Откуда вы знаете про обещание?

— Всё на ладонях написано. Больше ничего не могу сказать. Пускай дорожка вам лентой стелется, и преграды вода размоет. Всё закончиться хорошо, не переживайте. Однако будьте готовы ко всяким трудностям.

Она сказала и исчезла в толпе. Мы так и остались стоять и смотреть друг на друга, с удивлёнными глазами. Настроение испортилось, поездка не представлялась уже такой безоблачной и лёгкой.

— Ты, что поверила цыганке? — спросил я Олю.

— Вот ещё, буду я всяким непонятным личностям верить…

Оля выпрямила спину, и, поправив волосы, пошла вперёд, а я остался стоять, раздумывая над словами цыганки.

— Ты, что передумал ехать?

Она повернулась, и посмотрела с загадочной улыбкой.

Махнув рукой, и сплюнув, на всякий случай, через плечо три раза, я взял сумки и поспешил догонять Олю.

Поезд медленно отходил от вокзала, и мы простились с Москвой. Расположившись в купе, принялись готовить перекусить, а я направился в буфет за напитками. Когда вернулся, Оли не было. На столе лежал один дневник, с которым она не расставалась, особенно в последнее время. Странно, куда она пропала?

«Наверно вышла в туалет», — подумал я, и, усевшись возле окна, стал смотреть на удаляющийся в дымке перрон. Вокзал оставался позади, и лёгкая грусть наполнила сердце. На душе было не очень спокойно, и я достал журнал и принялся решать кроссворд. Мелькали люди, деревья, машины. Поезд набирал скорость, и тут в дверь постучали.

— Входите, не заперто. В дверях показался проводник, с пачкой документов.

— А где ваша спутница? — спросил он.

На вид это был мужчина пенсионного возраста. В помятой форме железнодорожника, он был явно под градусом. «Чапаевские» усы торчали в разные стороны. Смешной проводник, напоминавший известного актёра. Но кого? Я принялся вспоминать и понял, что он похож на Александра Михайлова. Про себя улыбнулся и сказал ему, что попутчица моя сейчас придёт.

— Не возражаете, если я к вам соседей подселю? У меня семейная пара осталась без мест. Люди в возрасте и поверьте, что докучать вам не будут.

— Конечно, — сказал я в ответ, пожимая плечами.

И в этот момент пришла довольная Оля.

— У нас будут попутчики. Ты не возражаешь?

— В компании веселее будет.

Проводник пришёл с новыми соседями. Это были довольно приятные пенсионеры, с которыми мы тут же познакомились. Мужчину звали Евгений Данилович, а женщину Лариса Петровна. Наши новые попутчики сразу расположили к себе. Лариса Петровна худощавая женщина, довольно миловидная и весёлая. Муж её с пивным животом и залысиной — добрый и компанейский человек.

— А вы по делам едете или отдыхать? — спросил мужчина.

— Мы по делам в Грозный, я работаю журналистом, а Оля моя напарница.

— А мы с Ларисой Петровной домой едем, в Москве у детей гостили. Сейчас торопимся вернуться, хозяйство ждёт. А билеты взять не смогли. Вы не сердитесь, что так получилось? И мы вас стесним ненадолго?

— Да, нет, всё в порядке. Вы нам мешать не будете.

Я приветливо улыбнулся и снял свитер. В купе было тепло и довольно уютно.

Оля тем временем с Ларисой Петровной организовали стол, и мы сели кушать. Евгений Данилович налил водки, а женщинам вина. Мы дружно чокнулись и за знакомство выпили. Проводник принёс чай и печенье.

— О, да я вижу у вас тут полное взаимопонимание, — сказал он, приглаживая смешные усы.

— Садись дорогой и выпей с нами, — пригласил Евгений Данилович.

— Не могу, не могу, служба, знаете ли.

— Но вот если не много позже, тогда присоединюсь с удовольствием.

— Приходи, — сказал Евгений Данилович, — мы хорошим людям всегда рады.

Оля болтала с Ларисой Петровной о фруктах, консервации, а мы вышли в тамбур курить. Евгений Данилович дымил как паровоз, не переставая удивляться Москвой.

— Не нравиться мне Москва, — сказал он, — слишком шумная и большая! Сколько приезжаю ни как не привыкну. Люди бегут, суетятся, не зная отдыха. А много ли надо человеку в жизни? Семья, дети, внуки…

— Вы не супруги? — спросил он у меня.

— Нет ещё.

— Не спеши ярмом обзавестись, погуляй. Видно, по тебе, что парень ты хороший и добрый. Мне в молодости нравились такие девчонки как Оля твоя, озорные и шустрые.

— «Где мои семнадцать лет — на Большом Каретном», — запел он песню Высоцкого. Я начал подпевать, но тут заглянула Оля и позвала в купе. К нам присоединился проводник и в такой дружной и весёлой компании мы продолжали путь. Анекдоты прямо вылетали пулей из уст Данилыча. Он был настоящим мастером разговорного жанра, и казалось, что смешным историям не будет конца. Я спросил по поводу количества анекдотов рассказчика. Данилыч ответил, что когда-то их коллекционировал. К вечеру у нас разболелись животы от смеха, но Данилыч не останавливался. Только уже за полночь мы наконец-то улеглись спать.

В поезде в основном ехали чеченцы, русских почти не было. Ещё в Москве, когда мы садились в вагон, у меня вызвали смутную тревогу два молодых парня. Какие-то они были подозрительные, не внушали доверия. Их купе находилось совсем рядом, и часто я с ними сталкивался в коридоре. Один из них прямо поедал глазами Олю. А взгляд был холодный и колючий. И глаза как у рыбы — стеклянные. Они явно находились под действием наркотика, улыбались неестественно и постоянно хихикали. Мне не нравилось такое поведение, но я это отнёс к обычной мужской ревности. Как же я ошибался тогда…

На границе мы простились со своими попутчиками. И дальше уже продолжали путь вдвоём. Оля делала записи в дневнике и загадочно улыбалась.

— Покажи, что ты в нём пишешь? — просил я Олю.

— А вот и не покажу!

Она как ребёнок показала язык и выбежала из купе.

Природа радовала своим великолепием, и мы часами с Олей сидели возле окна в обнимку и глазели на леса и деревни. Там было гораздо прохладней, чем у нас, и хорошо, что мы взяли с собой тёплые вещи.

Я думал о встречи с Муратом. Какой он? Как выглядит? И сможет, или нет, нам помочь? Определённого плана у нас не было. Да и откуда ему взяться? Мы впервые вдвоём отправились в такое путешествие, и пока даже не представляли где искать сына Тамары.

На станциях я выходил и покупал для Оли что-нибудь вкусное. Один раз, перед тем как сесть в вагон, женщина просто так дала букет полевых цветов. Оля по-детски обрадовалась и поставила их в бутылку с водой. От цветов шёл невероятный аромат полей и гор.

Спал я очень плохо и проснулся от того, что во сне страшно испугался. Когда открыл глаза, поезд мирно продолжал свой путь, колёса выстукивали знакомую каждому человеку с детства мелодию.

Тук — тук, тук — тук. Только на сердце было не спокойно. Спал я на верхней полке, опустившись вниз обнаружил, что Оли нет. Где же она? Я быстро оделся и вышел в коридор. Окно было открыто, и ветер с огромной силой гулял по пустому проходу. Закрыв на защёлку окно, я направился в тамбур. Часы показывали половину четвёртого утра. В тамбуре никого не было, и туалет не заперт. Вот тут я по настоящему, испугался и растерялся. Что делать? Куда могла пропасть в такое время Оля? Вернувшись в купе, я попытался, успокоится, и привести мысли в порядок. «Стоп, стоп, пока не время устраивать панику. Надо набравшись терпения ждать и не разводить сопли».