Адский штрафбат

— Солдаты! Внимание! Приготовиться к высадке! — громко скомандовал он. — Гартнер, Граматке! Разведать дно реки и обстановку на берегу!

— Есть! — бойко ответил Отто.

— Я не умею плавать, ефрейтор, — сказал Граматке.

— Что ж, у вас будет дополнительный стимул отыскать брод, рядовой Граматке, — пожал плечами Юрген и резко: — Выполнять!

Высадка прошла без приключений. Все как один снимали только ботинки и ремни с подсумками и, держа их высоко над головой, прыгали за борт в кителях и брюках. От цепочки солдат вниз по течению реки исходили грязные буро-коричневые разводы. Едва выйдя на берег, солдаты раздевались и тут же возвращались назад в реку, отстирывая форму от крови и грязи, смывая с себя пот и кирпичную пыль. Вскоре все кусты и деревья вокруг были завешены сушащимся обмундированием.

— Бенигер, Бренчер, Грабе! — прошел Юрген начало списка его подразделения. — В боевое охранение! Целлер! За старшего!

Целлер когда-то был боевым офицером, кому и командовать, как не ему. Пока Юрген спит. Он уже спал.

* * *

— Командир! Командир! — Кто-то тряс Юргена за плечо.

Впрочем, второй возглас был излишним. Да и трясти его, как слежавшийся матрас, тоже не было нужды. Кто это так расстарался? Юрген, мгновенно вскочивший на ноги, строго посмотрел на солдата. Рядовой Бренчер. Понятно.

— Со стороны железной дороги приближается неустановленная воинская группа численностью до двадцати человек, — доложил Бренчер.

— Наши? — спросил Юрген.

— Да вроде, — ответил Бренчер. В голосе его звучала неуверенность.

Юрген затянул ремень на поясе, благодарно кивнул Брейтгаупту. Верный товарищ был тут как тут, держа в руках стопку высохшего обмундирования, сложенную так, что оставалось только брать по очереди и натягивать на себя. К моменту окончания разговора Юрген был уже полностью одет. Он насадил пилотку на голову, подхватил с разостланной на земле плащ-палатки автомат, с которым он спал в обнимку, как с девчонкой, и бросился вслед за Бренчером.

Он упал рядом с Целлером в небольшом секрете, отрытом на краю линии густых прибрежных кустов, посмотрел поверх сложенного из дерна бруствера. К ним разрозненной толпой приближалась ватага, именно это слово первым пришло на ум. Возможно, потому, что впереди пружинящей походкой уверенного в своих силах человека шел атаман, крупный мужчина, одетый в какую-то никогда не виденную и невообразимую форму. Она была лохматой, как будто какой-то зверь долго и упорно драл когтями куртку и брюки, вырывая лоскуты ткани. Но это была форма, потому что некоторые из ватажников были обряжены точно так же, а на других был обычный армейский пятнистый камуфляж. Голову атамана венчала лохматая шапка, похожая очертаниями на немецкую каску, из-за спины торчало дуло винтовки. Вот атаман повернулся, что-то сказал. Ватажники рухнули на землю, слившись с травой, как и не было их. За это короткое мгновение Юрген успел разглядеть винтовку — привычный «маузер» 98-го года, калибр 7,92 мм, но с креплением для оптического прицела. У Юргена глаз был, что тот оптический прицел.

Атаман стоял и выжидающе смотрел в сторону кустов, под которыми залег Юрген с товарищами. «Смелый, — подумал Юрген, — уважаю. Но мы тоже никого не боимся».

— Оружие на изготовку! Без команды огонь не открывать! Целлер — старший! — тихо сказал он, поднялся и направился в сторону атамана.

Они сошлись посреди небольшой полянки, остановились, внимательно разглядывая друг друга. Из-под камуфляжной куртки атамана выглядывал ворот кителя, на черных петлицах которого белой нитью были вышиты две скрещенные винтовки, под ними — ручная граната с длинной ручкой. Юрген не стал долго парить мозги, вспоминая, какой части принадлежит эта эмблема, столько их развелось в последнее время. Можно было подумать, что там, наверху, больше делать нечего, кроме как придумывать новые эмблемы.

— СС-унтершарфюрер Гейнц Штейнхауэр, — первым представился атаман, прервав затянувшееся молчание, — зондеркоманда, бригада Дирлевангера. СС, — повторил он то ли с усмешкой, то ли с вызовом и бросил расслабленную ладонь к каске.

Что СС, это и так было понятно. Тоже мне, элита нации! Чего выпендривается? Унтершарфюрер… Невелика птица! Недалеко от ефрейтора отстоит. Фамилия Дирлевангер, которая тоже была произнесена с нажимом, Юргену ничего не говорила. Зондеркоманда? Ну, отдельное подразделение, эка невидаль! Они сейчас тоже были таким отдельным подразделением, и он, Юрген Вольф, был его командиром. Эти мысли вихрем пронеслись в голове Юргена. Он усмехнулся на них. Знал он за собой эту черту: если человек ему нравился с первого взгляда, то он нарочно принимался накручивать себя против него, нейтрализуя и проверяя первое впечатление. Чтобы не ошибиться. Ошибался он редко.

— Ефрейтор Юрген Вольф, 570-й ударный батальон. Вермахт, — добавил он со значением, четко отдал честь, но тут же приветливо улыбнулся и протянул руку. — Свои! — крикнул Юрген, чуть повернув голову.

Штейнхауэр ничего не крикнул, но его солдаты вдруг появились как из-под земли со всех сторон, окружив их.

— Класс! — восхищенно сказал Юрген.

— Старые браконьеры, — удовлетворенно протянул Штейнхауэр.

Солдаты довольно загоготали, перемигиваясь. Юрген не понял, при чем здесь браконьеры, но присоединился к смеху — это были славные парни!

Они двинулись на стоянку отряда Юргена, откуда тянуло дымком от нескольких костров. Едва увидев форму солдат без знаков различия, Штейнхауэр хлюпнул себя ладонью по лбу.

— Да вы штрафники! — воскликнул он.

— Мы — ударно-испытательный батальон! — громко крикнул Юрген. Чтобы услышали все солдаты его подразделения и поддержали его слаженным криком: — Да! Мы — ударно-испытательный батальон! — Юрген удовлетворенно кивнул: знай наших!

— Так мы тоже, — широко разводя руки и губы, сказал Штейнхауэр и добавил, чтобы не было двусмысленности: — Штрафники! — И рассмеялся.

— Ха-ха-ха, — залился смехом Юрген.

— Да! — их ладони сошлись в звонком хлопке.

— В ногах правды нет, — сказал Брейтгаупт и сделал широкий приглашающий жест.

«Stehen macht nicht klüger.»

Это сказал Брейтгаупт.

Солдаты двух подразделений перемешались, рассаживаясь вокруг костров. Только Брейтгаупт не внял собственному же призыву и народной мудрости. Широко расставив руки, он шел навстречу одному из вновь прибывших, в котором он признал земляка. Они обнялись. Единственными производимыми ими звуками были треск костей да удары по спине. «Похоже, в их дремучих тюрингских лесах все — молчуны», — подумал Юрген.

— Далеко же вас занесло, — сказал Штейнхауэр, — вы ведь севернее нас стояли.

— Ты что-то путаешь, Гейнц, — сказал Юрген, — мы из Брестской крепости отходим. — Он махнул рукой вверх по течению Буга.

— Да? — наморщил лоб Штейнхауэр. — Подожди, как ты сказал? 570-й? Извини, перепутал. Рядом с нами 560-й стоял. Тоже, как понимаешь, наши люди, штрафники. Крепко стояли! Но иваны еще крепче били. Боюсь, что все там и остались. Нам-то Старик передал приказ отходить, а от ваших генералов разве ж дождешься.

— Это точно, — кивнул головой Юрген.

«Старик — это, наверное, их командир, — подумал он. — Как там бишь его? Дирлевангер?»

— А что у вас? — спросил Штейнхауэр.

— Да как обычно, — поморщился Юрген, — вот, вырвались последними, а были ли первые — не знаем.

— Мы продержались тридцать два часа, — сказал лежавший рядом с ними Красавчик.

— Совсем неплохо, — уважительно сказал Штейнхауэр.

— Чертовски хорошо, — мягко поправил его Юрген.

— Чертовски хорошо, что мы вообще вырвались оттуда, — подхватил Красавчик.

— А вы как здесь? — спросил Юрген.

— Из-за бардака, как обычно. — Штейнхауэр подмигнул Юргену. — Сначала был бардак отхода, мы оторвались от наших или наоборот, никто не разберет, болтались как дерьмо в проруби среди русских болот и русских войск. Представь! Насилу вырвались. Прибыли на станцию, это тут неподалеку, за лесочком. Так никто не знает, где сборное место нашей бригады! Я же говорю, полнейший бардак! Хотели приписать нас к какой-то сборной эсэсовской части. Ну уж дудки! Нам в свою бригаду нужно. Старик наш строг по этой части. Он, вообще-то, справедлив и своих в обиду не дает, он сам наказывает, запросто расстрелять может, у него на это патент имеется. И никуда от него не скроешься. Из-под земли достанет, лично расстреляет и опять в землю вобьет. Мы все это объясняем, а нам в ответ: поезжайте в Варшаву, там знают. Тут близко, вот по этой железке, — он махнул рукой в сторону моста, — только поезда не ходят. Бандиты пути взорвали. Можно подумать, что мы не в генерал-губернаторстве, а в большевистской России. А мы не можем ждать! Пошли пешком. Вас увидели — завернули на огонек. У вас пожрать что-нибудь есть?