Спецназовские байки

Бывало как: идешь в начале службы по луже радостный, думаешь, что сапог-то непромокаемый. Потом оказывается, что нет. Но уже поздно. В самом начале службы сапоги уже практически не годные, а тебе еще служить и служить. В батальоне связи были мы на учениях четверо суток. И все это время дождь лил не переставая. Грязи было по колено. В прямом смысле этого слова! Никогда и нигде больше я не видел столько грязи, сколько ее намесили около сотни машин трех батальонов связи. Благо, что лето еще было, но и то. Так ноги всё это время были мокрые и холодные. Приходилось поверх сапог надевать чулки от ОЗК. Я их сверху подвязывал, и грязь поверх сапог не набиралась. К зиме на сгибах уже были дыры. При первом же снеге набрал его полный сапог, зашел в казарму, он растаял, а тут команда: строиться на плацу… И с мокрыми ногами на плац. Было весело.

А как чистить сапоги? Это же вообще отдельная тема! Такая банка ваксы, килограмм на пять. Поставили ее в курилке — это для вас, молодые. На пятьдесят рыл только две щетки. В очередь, сукины дети! Перед каждым построением — обязательно надо почистить сапоги. Солдат с грязными сапогами — это как преступник-убийца на гражданке. По крайней мере, командиры орут таким голосом, будто чикатиллу загоняют.

Анекдот бессмертный в тему: идет солдат с грязными сапогами, навстречу командир: "почему у вас, товарищ солдат, сапоги не чищены?" боец отвечает: "а вас это не. бёт!" Тут командир давай орать, вопить, солдат оправдывается: "в казарме ваксы нету!" Командир отвечает: "А меня это не. бёт!". Тут солдат подводит итог: "Я же говорил, что вас это не. бёт!".

Не было такого случая, чтобы вышестоящее командование прошло мимо грязных сапог. Но, как я понимаю, это когда им делать нечего. Вспоминаю себя после первого боевого выхода: стоим в каре, грязные, как свиньи, ну и, разумеется, обувь (берцы тогда были) с ошметками грязи. Ротный смотрит на нас, все живы, задание выполнено… и даже про грязную обувь ничего не сказал…

А в части, помню, уже под дембель, какое-то очередное построение, все бегут, суета… я встаю во вторую шеренгу, и когда мимо идет старшина и смотрит на обувь, обнимаю ближайших двух товарищей, висну на них, а ноги сгибаю в коленях. Обуви не видно. Старшина мимо так и прошел. Проскользил взглядом: нет грязных ног — значит, все хорошо. До него даже не дошло, что ног вообще нет. Вся рота потом валялась…

А если вспомнить те шедевры обувного искусства, которые рожают дембеля перед отправкой на Родину! В батальоне связи у дембелей я видел такие эксклюзивные шедевры, о которых любой сапожник может только мечтать! Дембеля сутками сидели за изготовлением своей формы, и в частности сапог. Первым делом у дембельского сапога укорачивается голенище. Сбоку делается разрез под небольшую шнуровку — а шнурки из белой тесьмы (в ВДВ и Спецназе — из стропы). Сапоги должны быть обязательно «замшевые» — это те сапоги, у которых, видимо по ошибке, кожаная часть сшита кожей внутрь, а замшей наружу. Так вот эта замша разглаживается утюгом и носку сапога придается форма гроба. В конце девяностых годов было модно такие туфли носить, которые так и назывались — «гробы». Непобедимая и легендарная носила этот писк моды за много лет, как он вышел в мир. А еще дембельские сапоги изнутри обшивались красным бархатом. Бархат «доставался» в клубе части, где им устилали столы по торжественным случаям. Помню, у нас в части проходил показательный выездной суд над ворами в погонах, так один стол был закрыт сукном, на котором сбоку зияла приличная дыра, явно сделанная умелой рукой сапожника-дембеля. В такой сапог даже ногу ставить не осмелишься по первому разу. Слишком уж красиво сделан.

А еще кирзовым сапогом можно душу хоть из дьявола выбить. Мне ротный берцем сломал на левой руке вот ту косточку, которая является продолжением мизинца. Тренировочный бой, блокирую удары, тот наседает, а отступать нельзя — будет еще хуже. И тут я вместо того, чтобы нырнуть в сторону, блокирую рукой его ногу. Аж свет в глазах потух от боли. В двух местах косточка сломалась. Но, ничего, зажила. Обиды на Иванова не держу. Сам виноват.

Или еще приятно сапогом в солнечное сплетение отхватить. Или как сержант Попов, пришедший к нам после учебки, свой авторитет среди своего призыва ставил: подходил ночью к спящему, и со всей силы сапогом бил человека в переносицу. Крови обычно много из той переносицы вылетало. Как мне потом Колдун в письме написал, Попов домой на дембель не доехал. Ехал вместе со всеми в поезде, а потом куда-то пропал. Зарился, он было и на меня, на дембеля тогда уже. Но своевременная обстоятельная беседа со ссылкой на полученный боевой опыт, успокоила мальчика. Весу в нем было килограмм девяносто, но душа оказалась слабой. Перепугался, бедняга, сильно. А потом, как я понимаю, свои с поезда его и сбросили. А вот снимай он перед ударом сапоги, может, и не сбросили бы… но сапоги ему явно не простили.

В роте СпН я получил горные ботинки в качестве подарка от самого ротного, когда отморозил свои копыта по его вине (я его за это не виню). Ботинки эти я носил примерно месяц, они были старые — он в них еще по Гиндукушу лазил. Потом в роте выдали всем такие ботинки с высоким берцем. Эти ботинки я получил 1 апреля 1994 года, а бросил в костер, как совершенно не годные, аж летом 2002 года! Все это время они мне служили верой и правдой.

Невольно прислушиваюсь к идущим ко мне бойцам — не звучат ли подковки. Нет, не звучат. Тут два варианта: либо в части просто нет подковок, либо по статусу им еще не положено подковки носить. Про подковки вообще история отдельная. Вот не поймут меня штатские! Не поймут! Кто из не служивших, знает команду: "правую ногу на носок ставь!". Вот для чего такая команда подается? Кого не спрашивал, никто не знает. А подается она для контроля за стоптанностью каблуков армейского кирзового сапога. Тут вот какое дело: на солдатском сапоге каблук — вещь заменяемая. Стоптал его на половину — смени. За полгода можно три каблука стоптать. Зимой каблуки вообще не стаптываются, а летом — только держись. Но тут тоже есть момент, где можно продемонстрировать свой статус. Пусть часто каблуки только молодые меняют. Старослужащий мудрый воин вобьет себе в каблук тремя малыми дюбелями специальную подковку. Металл будет стираться, а резина каблука останется целой. Сменить подковку — дело нескольких минут, сменить же каблук — это не один час возни. Обычно, молодой воин все делает сам. Поэтому будь ты самая последняя белоручка, никто за тебя в армии каблуки на твоих сапогах менять не будет. И потому белоручка берет сапожный молоток, железную ногу и вперед, к устранению недостатков! Помню, как я мучился первый раз. А на это дело смотрел один дембель, нормальный был пацан, без всяких понтов. До службы в нашей роте в Тадже повоевать успел. Так он долго смотрел на меня, башкой качал, а потом взял, да и показал, как правильно надо делать. Через полчаса я уже все закончил. До сих пор с теплотой этого мальчишку вспоминаю. Золото был человек. Правда, как-то попало от него, но сам понимаю, что за дело.

А как подковки прибиваются? В смысле не техническом, а организационном. У нас было принято, что подковки можно носить, став по армейским понятиям «фазаном», т. е. отслужив год. Но находятся зловредные молодые бойцы, которые начинают портить нервы старослужащим еще задолго до указанного срока. Мой призыв набил подковы еще зимой — все ж крутые. Особенно друг перед другом. Тут старики возвопили: да что же это такое, мол, как можно, скоро нас эта молодежь заставит еще и ЦП мыть!? Ну, тут нам всем предложили снять подковы. А куда их снимешь? Обидно, столько старался… не стал снимать. Бейте, режьте, снимать не буду. Помурыжили немного, и все затихло. А потом, помню, сами уже старые, стодневка идет… а мы из командировки только приехали, все такие боевики офигенные, сплошные рэксы спецназовские… а в роте молодежь появилась. И тут перед построением, стоим, важные, переговариваемся, а с КПП выбегает наш молодой бойчелло, и на цыпочках мимо нас. Стоять — бояться! Оказалось, подковки прибил, молодой. На цыпочках хотел тихонько проскользнуть. Не удалось. Стали ему рассказывать, мол мы тут по кавказским горам… по ночам… все нас там боялись… а он тут на всем готовом… и тому подобные сказки, а он стоит, чуть не плачет. И рад бы сию минуту подковы вынуть, ан нечем…