Сквозь огненные штормы

«Значит, винты», - стало ясно всем. Теперь наступил черед главного старшины Н. С. Ганжи и краснофлотца В. И. Булгакова. Медлить нельзя. Уже светает и катер может стать объектом вражеской артиллерии. Моряки ныряют с кормы и тут же докладывают: «Винты обмотаны обрывками рыбацкой сети». Пробуют освободиться - не выходит. Старший лейтенант В. В. Иванчик приказывает Ганже и Булгакову подняться на борт, а сам начинает попеременно моторами малым ходом хоть потихоньку удаляться от берега. Остановка и отход. И так несколько раз. Кое-как доползли до Тузлы. Теперь можно распутать винты, здесь уже свои.

Целый день штурмовая группа вела неравный бой у старого карантина. Лишь ночью, не дождавшись подмоги, несколько морских пехотинцев, оставшихся в живых, обнаружив на берегу лодку, отошли на косу Тузлу.

В бухте Камыш-Бурун очамчирский отряд морских охотников (МО) капитан-лейтенанта А. А. Житко, неся потери, пытался высадить передовые подразделения горных стрелков. МО-0100 сел при подходе на затопленное судно, МО-091 получил несколько повреждений и остался без хода. Но двум другим морским охотникам все-таки удалось высадить часть десанта. Огонь противника усиливался. Начальник штаба военно-морской базы, который находился на головном охотнике, видя эго, не разрешил идущим следом буксирам с баржами заходить в бухту, а направил их в пункт высадки на косе. [318]

Тем не менее, командир полка горных стрелков не ушел вместе со всеми. Он подозвал к борту сейнера, на котором находился, ТКА-32 и ТКА-52, сопровождавших десантный отряд. Он посадил на катера свой штаб, связистов и охрану и приказал войти в порт. Враг встретил их сплошной стеной огня. Начали маневрировать, но безуспешно. «Отступай назад!» - начал кричать по-пехотному полковник. Маневрируя во время отхода, наши катера столкнулись и получили дополнительные повреждения. Высадив командира полка горных стрелков назад на сейнер, ТКА-32 и ТКА-52 отошли к Комсомольскому причалу - необходим был ремонт. И все-таки два торпедных катера прорвались. На причал судоремонтного завода они высадили десант из 50 человек. На ТКА-182 П. И. Вайнеровского нес свой брейд-вымпел командир отряда капитан-лейтенант В. М. Довгай.

Старший лейтенант Б. Г. Коломиец также высадил штурмовую группу под Эльтигеном. Но при косом накате волны не удержал катер и ТКА-92 выбросило на берег.

- Не беда, - успокоил экипаж старший лейтенант, - катер, в общем-то, цел. Расширим плацдарм, придет пополнение и катер с мели снимем. А сейчас поддержим штурмовую группу.

Б. Г. Коломиец оставил на катере боцмана Лопаева, старшину группы мотористов Шевцова, радиста Сивогривова и моториста Павлусенко, а сам вместе с командиром отделения Кичо присоединился к ведущим бой краснофлотцам, которых возглавлял майор Лопата. Штурмовая группа в 50 метрах от торпедного катера заняла каменный рыбацкий сарай, приготовилась обеспечивать высадку на плацдарм основных сил.

Одно тревожило: в самом начале высадки был убит радист, поэтому майор Лопата не мог поставить в известность командира военно-морской базы контр-адмирала А. С. Фролова о занятии плацдарма. Майор надеялся, что это не изменит существенно раньше намеченный план.

Но вышло иначе. Учитывая, что на Камыш-Бурунской косе был достигнут успех, командование, не получив сообщений с пункта высадки в Эльтигене, перенацелило намеченный для высадки здесь отряд на Камыш-Бурун - и чтобы зря не рисковать людьми, и чтобы усилить [319] натиск на участке, на котором фашистов потеснили.

Так горстка краснофлотцев осталась один на один с врагом. Сражались весь день. В неравном бою погибли и командир ТКА-92 старший лейтенант Б. Г. Коломиец, и командир отделения Д. И. Кичо.

На катере убит радист Сивогривов, умер от ран Шевцов, тяжело ранен моторист Павлусенко. На ногах один боцман Лопаев, но и у того пуля задела руку. На ДШКА закончился боекомплект.

Уже в темноте боцман затягивает в таранный отсек Павлусенко и накрепко задраивает люк. Сжимая в руке наган, Лопаев решает драться до конца. Моряки - не сдаются! Когда пулемет умолк, фашисты, осмелев, приблизились к катеру, забрались в рубку, в моторный отсек. Лопаев слышал, как ходили они по катеру, как били прикладами приборы. Он боялся, как бы не застонал Павлусенко. Услышат - конец. Наконец кованые сапоги перестали громыхать. «Ушли», - подумал Лопаев. Осторожно выглянул из люка - никого. Когда надувал резиновую шлюпку, заметил часового у сарая. Выбрав удобную минуту, перенес Павлусенко в шлюпку и, преодолев накат волн, вышел в Керченский залив.

Двое суток они болтались в штормовом море. А 27 декабря было 7-8 баллов! Но в конце концов они вышли к Таманскому берегу. Когда шлюпка села на камни, боцман, совсем обессиленный, побрел к берегу и там уже упал без сознания. Когда его подобрал патруль, он, придя в себя, произнес:

- Там мой товарищ в шлюпке…

Был подобран и Павлусенко. После госпиталя отважные моряки снова вернулись на флот. За мужество и стойкость Лопаев был награжден орденом Красного Знамени, а Павлусенко орденом Красной Звезды.

Из всех, кто был на плацдарме, в живых осталось еще двое: майор Лопата и краснофлотец Сумцов. Они, также воспользовавшись темнотой, ускользнули от фашистов и двое суток пробирались к своим в Камыш-Бурун.

26 декабря, преодолевая шторм и огонь противника, в районе мыс Зюк - мыс Хрони высадились передовые отряды десанта и корабли Азовской флотилии. Среди Десантников 83-й бригады морской пехоты был и наш недавний сослуживец-катерник, старший политрук [320] И. А. Тесленко, бывший инструктор политотдела 1-й бригады ТКА. В течение трех суток группа краснофлотцев, возглавляемая комиссаром 1-го батальона старшим политруком И. А. Тесленко, вела жестокий бой с врагами. Моряки не просто отбивались от наседавших на них гитлеровцев. Они сами совершали дерзкие вылазки, отбили у фашистов несколько минометов, захватили две артиллерийские батареи, уничтожили много живой силы. За героизм и мужество, умелое руководство боем нашему бывшему сослуживцу старшему политруку И. А. Тесленко было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Так сражались наши катерники в первый день Керченско-Феодосийской десантной операции. Не меньше отваги и мастерства проявили они и в последующие дни. Поэтому с глубоким чувством заслуженной гордости и волнением мы слушали, затаив дыхание, торжественный голос Левитана, читавшего сообщение Советского информбюро: «Наши войска заняли Керчь и Феодосию. 29 и 30 декабря группа войск Кавказского фронта во взаимодействии с военно-морскими силами Черноморского флота высадила десант на Крымском полуострове и после упорных боев заняла город и крепость Керчь и город Феодосию. При занятии Керчи и Феодосии особенно отличились войска генерала Первушина, генерала Львова и группа военно-морских сил во главе с капитаном 1-го ранга Басистым. Противник на обоих участках отходит, преследуемый нашими частями».

Удар по врагу был ошеломляющий. Фашисты начали спешно перегруппировку сил для отражения угрозы со стороны Керчи и Феодосии. Это почувствовали и защитники Севастополя. Если раньше здесь всех тревожила одна мысль, как отразить натиск гитлеровцев, то теперь стало ясно, что врага можно вышвырнуть из Крыма. Об этом активно говорили моряки и бойцы. Появились соответствующие замыслы и на картах флотских и сухопутных военачальников. В ряде таких операций приняли участие и наши катерники, дислоцирующиеся в Севастополе.

В период успешного хода Керченско-Феодосийской десантной операции было принято решение о высадке отряда морской пехоты в Евпаторию. 5 января морские охотники и базовые тральщики, подавив своей артиллерией огневые точки противника, осуществили этот замысел. [321] Однако при штурме города погиб командир десанта. К тому же на тральщике «Взрыватель» кончился боезапас. Моряки были отрезаны от побережья и блокированы в ближних кварталах города.

В 12 часов 10 минут по тревоге срочно из бухты Карантинной вышло звено ТКА-91 старшего лейтенанта В. Клюйкова и ТКА-101 лейтенанта В. Сухорукова. Вел катера командир отряда капитан-лейтенант Б. Бирзнек. На борту находился капитан 2-го ранга Абрамов, который получил приказ возглавить десант.