Красные тюльпаны

— Ну как, разобрался? — спросил командир.

— Так точно. Все верно показано. Вот речка, вот хутор, а это наши Вышегоры.

— Узнал, значит!

— Конечно. Я свою деревню всегда отыщу. Только мне сейчас туда не надо, — задумчиво произнес Сережка.

— Это почему же? Разве дома не хочется побывать?

— Хочется. Только делать там нечего. Там, наверное, немцев полно.

— А мы вот с комиссаром Николаем Стефановичем думали тебя в Вышегоры послать. А по пути чтоб в другие деревни заглянул.

— Нет, товарищ командир, я в отряде хочу остаться. Как стал партизаном, то теперь уж до конца должен быть им. Я ведь присягу принимал.

— Понятно. В бой, значит, хочешь? Повоевать?

— Так точно, товарищ командир.

— Ясно. — Андрюхин строго поглядел на Сережку. — А мне вот, боец Корнилов, сейчас совсем другое нужно от тебя. Я хотел поручить тебе ответственное боевое задание. А тебе, видишь ли, не хочется.

— На боевое задание я всегда готов. В любое время, — выпалил Сережка.

— В разведку мы решили тебя послать. Но только без оружия. И скажу откровенно, хотя не очень-то мне хотелось посылать тебя на это опасное задание, другого выхода нет. Взрослого послать — не пройдет. А тебе, может быть, удастся. Понимаешь, нам сейчас точные сведения о немцах нужны. Это очень важно. Есть данные, что враг стягивает свои силы вокруг нас. Вот и надо разведать, где, по каким селам сколько войск расположено, чем вооружены. Понял?

— Так точно, товарищ командир! — ответил. Сережка.

— Выполнишь?

— Да я!.. Я все сделаю, что ни прикажете.

— Хорошо. Слушай меня внимательно. Оружие и обмундирование сдашь командиру взвода. Наденешь на себя другую одежонку. Он уже заготовил. Возьмешь сумку и пойдешь по деревням милостыню собирать. Христа ради просить, значит. Ну, корочку там, кто подаст, картофелину. Ясно?

Сережка приуныл, насупился и недружелюбно взглянул исподлобья на командира.

— Не-е!.. товарищ командир. На такое я не согласный. Я не побирушка. Я пионер. И христарадничать никогда не буду.

Андрюхин и Гордеев переглянулись. Командир встал из-за стола, прошелся молча по землянке, сел рядом с Сережкой и строго сказал:

— Ты только что говорил: «Все сделаю, что прикажете». Вот я и приказываю тебе. Некого мне кроме тебя послать, не-ко-го! Смирнов не окреп еще после ранения.

— Это кто, Николай Михайлович, что ли?

— Он самый. Так что не побираться тебя посылаю, а в разведку. А сумка — для маскировки, чтобы у немцев подозрения не вызвать. Понял?

— Понял, товарищ командир. — Сережка всхлипнул и отвернулся. — Меня же потом все ребята засмеют. Дразнить станут, — дрогнувшим голосом проговорил мальчик.

Сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, Андрюхин властно произнес:

— Что это за разговоры? Дразнить! Не засмеют. Ты партизан или не партизан?

— Партизан.

— Присягу принимал? — еще более строго спросил командир.

— Так точно, — твердо ответил Сережка.

— Тогда никаких разговоров, боец Корнилов. Слушай приказ! Сегодня в ночь уйдешь с сопровождающим на маяк. К кордону. Там переночуешь. На рассвете пойдешь в Выселки. Теперь взгляни сюда, — командир указал карандашом на карту. — Из Выселок по просеке выйдешь вот к этой деревне, затем обойдешь соседние села. Запоминай хорошенько. Даю тебе три дня на выполнение этого боевого задания. Будь внимателен и осторожен. К немцам близко не подходи. Наблюдай за ними издали. Где сколько машин, есть ли орудия, танки. И постарайся узнать, сколько фашистов размещается в домах. Ты говорил, что у тебя есть знакомые мальчишки. Так вот попытайся и через них разведать, что можно. Только смотри, особо вида не подавай, не показывай им, что ты очень немцами интересуешься. Понял?

— Так точно.

— Под конец в свои Вышегоры загляни. Одну ночь дома переночуешь. А под утро — в обратный путь. Вернешься на маяк. Там тебя будут ждать.

— Да как же я мамке на глаза-то покажусь, товарищ командир? Скажу-то ей что? Она ж меня потом и из дому не отпустит.

— А ты промолчи. Мать поволнуется, может, и поплачет. Но ты помолчи. Не петушись. А как успокоится, — намекни, что, мол, так надо. Поговори с ней спокойно. Привет от брата Петра передай. А еще и от меня, и от Николая Стефановича. Она сама тебе о немцах расскажет, сколько их в Вышегорах. Я верю, она поймет нас и тоже поможет.

— Поймет, товарищ командир. Она у нас хорошая. Сначала, конечно, поплачет, я знаю. Но поймет, — уверенно сказал Сережка.

— В Вышегоры постарайся прийти в сумерках, чтоб никто из знакомых не встретил. К дому подходи задворками. На другой день уходи тоже затемно, чтоб опять никто не заметил. С матерью будь поласковей. Да, вот еще что… Записей никаких не делай. Все держи в памяти. В чужих деревнях со взрослыми особо не разговаривай. На вопросы, кто ты да откуда, отвечай неопределенно. А если заподозришь что, отвечай — сирота. Из погорелой деревни идешь к дальней родственнице своей в Нелидово. Может, она приютит. Понял?

— Понял.

— Ночевать просись не в хорошие дома, а в халупки, где немцы не останавливаются. Только сразу не лезь в дом. Прежде чем на ночлег проситься будешь, говори — подумавши, входи — оглядевшись, изучи обстановку, внимательно понаблюдай. Помни военную заповедь: двигаться скрытно и смело.

— Понял, товарищ командир.

— Повторяю. На маяк, в лесничество, постарайся вернуться к пятнадцатому. Там будет ждать тебя брат твой Петр. С ним и вернешься в отряд. Вопросы есть?

— Все ясно, товарищ командир. Вопросов нет.

— Перед тем как направиться в разведку, на кухню зайди. Николай Стефанович уже приказал, чтобы тетя Маша тебя получше накормила.

— Хорошо.

— Ты добавишь что-нибудь? — спросил Андрюхин комиссара.

— Да, — ответил Гордеев и, обращаясь к Сережке, серьезно сказал:

— Запомни, товарищ Корнилов, задание тебе поручается очень важное и ответственное. Выполнить его надо во что бы то ни стало. Разведка — дело тонкое, и от хорошего разведчика требуется много мужества, умения, хитрости и плюс ко всему спокойствия и выдержки. Ты, боец Корнилов, не мальчик, над которым могут посмеяться твои деревенские дружки. Твое детство кончилось с тех пор, как ты стал партизаном. Кроме того, с сегодняшнего дня ты разведчик и поэтому тебе надо иметь твердый характер. Помни: человек без твердого характера, — пружина без закалки. В разведке ты будешь один. Посоветоваться будет не с кем. Поэтому всякое решение принимай, хорошенько обдумавши, не торопясь. Держи себя в руках, а ушки на макушке. Готовить тебя сейчас к разведке специально у нас нет времени. Поэтому прошу тебя хорошенько запомнить одно — в разведку идти иногда намного труднее, чем в бой с оружием да с товарищами рядом. Враг хитер и коварен, но ты должен быть во сто крат хитрее его. Понял?

— Да, — Сережка кивнул головой.

— И хотя командир тебе уже говорил, я повторю еще раз. Близко к фашистам не подходи. В общем, вида не показывай, что ты ими интересуешься. Постарайся незаметно все делать. Не привлекай к себе внимания. Уразумел?

— Так точно, — ответил Сережка и встал. — Разрешите выполнять приказ?

Командир тоже встал и, по-отечески обняв мальчика, произнес:

— Выполняйте, товарищ Корнилов.

Когда за Сережкой закрылась дверь, Гордеев присел к столу, внимательно взглянул на карту и спросил Андрюхина:

— Как, по-твоему, выполнит он задание?

— Справится, — ответил командир, закуривая. — Он мальчонка смышленый, боевой. Если бы не был уверен, что справится, не послал бы. Я давно заметил — есть в нем какая-то особая жилочка. Видно, солдат от рождения.

В разведке

За время лесной партизанской жизни Сережка впервые попал в теплую избу. Лесник уложил его спать на печь. Мальчик сунул под голову большие старые валенки, укрылся лохматым латаным полушубком, от которого пахло еловой хвоей и соляркой, и сразу заснул.

А дед Ефим, наоборот, всю ночь не спал, лишь чутко подремывал, прислушивался к шуму леса за стенами да изредка поглядывал на темное окно.