Ленка-пенка (СИ)

— Угу, помню, —Вовка потрогал себя за ухо. —Он тогда поймал меня, когда я пытался тебе карманы пальто рыбьим жиром измазать.

— Вот. А когда Мишка думал, что я не слышу его, то в выражениях он не стеснялся. Так и нахваталась.

— Понятно. А меня научишь?

— Чего?!! Хотя… Научить…

— Научишь?

— Научу. Но не ругаться. Этому не нужно учиться. Вов, давай я тебя лучше буду как в школе учить. Тебе ведь учебники дали за первый класс?

— Дали.

— Вот. Давай я учить тебя стану.

— Фигушки. Я не игрушка тебе, учить меня. Сама-то не учишься, а меня учить, да?

— Хм. Ты прав, Вов. Мне тоже учиться нужно. Давай вместе будем учиться, а?

— Не, не хочу.

— Дурак! Фашисты пришли. Они не хотят, чтобы советские дети учились. Они хотят, чтобы мы как бараны были и совсем ничего не знали. А мы вот назло фашистам всё выучим! Мне мама говорила, что на их заводе полторы нормы мирного времени дают, хотя больше половины опытных рабочих на фронт ушло. Полторы! А мы? А мы учиться станем так, как в мирное время и не учились, Вов. Мы всё выучим. Для нас с тобой сейчас карандаш —это как для бойца винтовка. Мы всё выучим, чтобы вонючий Гитлер от злости лопнул!

— Ну… ну, если так, то, конечно. Чтобы Гитлер. Лопнул. А ты тоже будешь учиться или только меня учить?

— Буду. Конечно, буду, Вов. Я же школу не окончила, мне много что ещё выучить нужно. Хуже всего у меня с математикой. Потому, с неё и начну. Эти суки убили мою мамочку. Так я обещаю, что за это решу все задачи из нашего задачника. Все-все. Не те, что задают нам, а вообще все, сколько есть их там. Даже которые со звёздочками —тоже решу! Назло фашистам! И тебе помогу, Вов. Не нужно тебе целый год терять. В следующем сентябре во второй класс пойдёшь. Пусть у нас нет света и отопления, всё равно мы будем учиться! Давай, неси свои учебники. Мы с тобой атакуем фашистов здесь, с карандашами в руках!..

Глава 15

Холодно. Буржуйка остыла давно, и стало опять холодно. Всё-таки буржуйка —это совсем не то, что настоящая печь. Она быстро нагревается, чуть ли не докрасна, а потом ещё быстрее остывает. Пока огонь в ней горит —вроде тепло. А как погаснет —мы опять мёрзнем.

Особенно Вовка сильно мёрзнет. Он маленький. Вон, накрылся так, что только носик торчит из-под кучи одеял. Я это в свете стоящей на буржуйке коптилки разглядела. Сашка, что ли, коптилку зажёг?

Где он сам-то? В кровати нету его. Но пальто Сашкино здесь, в ногах у Вовки. Значит, где-то по дому ходит. На улицу бы он без пальто не пошёл. Вставать? Не хочется. В постели тепло, страшно из-под одеял на холод выбираться. Поваляюсь ещё чуть-чуть. Тем более, занятий нет сегодня в школе по причине праздника.

Но в школу мы всё равно пойдём обязательно. Все втроём пойдём. Сегодня же 7 ноября, праздник! Будет линейка, а потом нас обещали даже покормить обедом! Причём, без выреза из карточек! Интересно, что нам на обед дадут в школе? Хорошо бы кашу.

Кушать хочу. Я теперь всё время кушать хочу. Но у нас нет ничего. В доме осталось лишь шесть кусков сахара и одна картофелина, что тётя Шура привезла вчера. И всё. Вообще ничего съедобного нет. Кроме хлеба, конечно. Свои двести грамм мы исправно получаем каждый день. Но этого же мало! Ноябрьские продуктовые карточки мы получили. Непонятно только, зачем они нам. Может, где-то в городе по этим бумажкам и дают что, но мне такие места неизвестны.

Нужно бы к дедушке Кондрату съездить. Может, у них с бабой Таней есть что покушать? Но стыдно как-то. Они ведь последнее мне отдадут, а сами ни с чем останутся. А они старенькие. Им хорошо питаться нужно. Нет, не поеду. Тем более, в школе обед сегодня будет! Кушать хочу.

Голуби тоже как-то закончились все. Саша снова в школу стал ходить. Всё равно нет голубей. Он не один такой умный, ловить их. Там и без него охотников хватало. Переловили всех голубей. Воробьи ещё попадаются, но их и ловить сложнее и толку с них чуть. Там есть нечего.

Вовка завозился в своей постели, высунул мордочку и посмотрел на меня. Наверное, тоже вылезать из-под одеял не желает, как и я.

Кругловы теперь с нами живут, в нашей комнате. К нам переехали. У них ведь и стекло разбито в окне и буржуйки нет. А у нас и стёкла целы, и какая-никакая, а печь. Всё лучше, чем совсем ничего. На улице уже снег ведь выпал! Да и нам с папой теплее. Комната у нас просторная, для двоих места в ней слишком много.

Мамочка милая, ну…

Нет! Не буду плакать сейчас. Не добьются, фашисты проклятые. Сейчас я встану, сейчас.

Папы дома нет. Да, он же в мастерскую собирался с утра, точно. Папе ещё тяжелее, чем нам. Он ведь взрослый, ему больше еды нужно. А получает он хлеба, как и мы, по двести грамм в день. И даже ещё пытается хитрить и от своей пайки мне чуть отрезать. Когда думает, что я не вижу.

А тётя Шура, мама Кругловых, как раз есть дома. Слышу, возится за шкафами. Кругловы притащили из своей комнаты кровать, на которой теперь тётя Шура спит, если дома ночует. Эта кровать сейчас стоит на том месте, где раньше Лёнькина кровать стояла. А саму Лёнькину кровать мы передвинули поближе к буржуйке. И мою тоже передвинули. Так вот мы и спим —я на своей кровати, а мальчишки вдвоём рядом на Лёнькиной. Между кроватей же буржуйка стоит. По-моему, за последние несколько недель у меня поголовье братьев удвоилось. Кто бы мог подумать, что вредные Кругловы вдруг мне братьями станут? Зато я теперь не самая младшая. Со мной ведь всё время нянчились, помогали во всём. Конечно, младший ребёнок в семье. А теперь самый младший —Вовка. Старшей сестрой я не была ещё. Интересно, как это?

Сашка же старше меня почти на полгода. Я девятого мая родилась, а у Сашки день рождения двадцатого ноября. Я знаю, хотя меня он ни разу не приглашал. И не поздравляла я его никогда раньше. Теперь же вот придётся. Брат, всё-таки.

Чёрт! Подарок! Меньше двух недель ведь осталось! Что ему подарить? Что?! Сейчас ценным подарком лишь еда считается. Или дрова. Но где я еду-то возьму? Была бы у меня еда лишняя, давно бы и так поделили, не дожидаясь двадцатого числа. А дарить сейчас книгу… не, не то. Да Сашка и так любую мою книгу взять может, вон они, на полке стоят. Тем более, у Кругловых книг заметно больше, чем у нас. Мои родители не очень читать любили до войны. Мишка да, тот много читал. Но он в две библиотеки записан был. Даже в три, если школьную считать. Там книги и добывал.

Дров же на подарок найти ещё труднее. Ну, нет их нигде! Остаётся лишь какие-то ненужные деревянные строения или заборы разбирать. Иначе придётся топить мебелью. Плохо. Дров уже совсем мало осталось у нас. Как-то они расходуются быстро. А ведь зима-то ещё и не наступила! Чем топить станем, когда настоящие холода начнутся —не представляю. Хорошо бы, зима потеплее была бы в этом году. Я терпеть не могу слякоть и грязь на улице. Всегда радовалась, когда снег осеннюю грязь скрывал. А вот теперь мне наоборот хочется, чтобы подольше была грязь и дождь. И было не так холодно.

Кровать за шкафами сильно заскрипела пружинами. Наверное, тётя Шура встаёт. Вообще-то она далеко не каждый день домой возвращается. Она на швейной фабрике работает, а ей туда добираться и далеко и неудобно. На двух трамваях, с пересадкой. Поэтому она и ночует чаще на фабрике, чем дома. Да и с едой у них там лучше. Она вчера приехала —привезла плавленый сырок и одну картофелину. Им на фабрике к празднику выдали. Сырок мы с братьями поделили на четыре части. Папе ещё дали, хоть он и упирался. Он тоже кушать хочет. А картофелину пока оставили. Может, вечером сварим суп из неё?

Всё, пора вставать. Нужно умыться ледяной водой (хорошо хоть, воду не выключили в доме, работает водопровод), поднять и умыть Вовку, причесать его и себя (Сашка сам причешется), а потом собираться в школу. В десять часов там начало линейки. А затем обед!!

Но только хотела встать, как в комнату вихрем влетел Сашка. Он почти по-уличному одет. Тёплые носки, брюки, толстый свитер. Конечно, холодрыга такая в квартире стоит. Сашка бегом подбежал к моей кровати, вскочил на неё, едва мне ноги не отдавив, встал и потянулся рукой к чёрному репродуктору. Тот на стене, над моей кроватью висит. Включил, а оттуда…