Подвиг тридцатой батареи<br />(Второе, переработанное издание)

— Согласен, секретарь, обращение хорошее. Полагаю, что мой друг комиссар Десятой Роман Черноусов тоже к нему руку приложил. Теперь вы, комсомольцы, напишите ответ покороче да позабористей. Напишите, обсудим и пошлем в газету.

И вот Устинов с комсомольцами Петрусовым, Дементьевым, Сиващенко и Куделей сочиняют ответ на обращение батарейцев Десятой.

— Комиссар говорит, что надо позабористей и покороче, а не получается. — Устинов трет покрасневшие от недосыпания глаза и опять начинает вычеркивать фразы. Его любят комсомольцы батареи, это настоящий вожак молодежи: смелый, энергичный и жизнерадостный.

Подходит секретарь партбюро Коломейцев и тоже выбрасывает несколько строк. Комсомольцы протестуют.

— Ответ пошлем в газету «Красный черноморец», а она сейчас стала маленькой, — убеждает их секретарь. — Длинное письмо наверняка редакция не пропустит…

14 ноября письмо комсомольцев Тридцатой было напечатано под заголовком «Умрем, но не отступим!».

В письме говорилось:

«…Много погибло фашистских солдат от мощного огня нашей батареи. Мы будем беспощадно уничтожать немцев на нашей священной земле. Если не достанет врага наш дальнобойный снаряд, мы будем уничтожать его из пулеметов, гранатой; винтовкой, штыком, саперной лопаткой — всем, что попадется под руку. Ни один из нас не дрогнет перед врагом!

Славные традиции революционных черноморских моряков свято живут в нашей памяти. Умрем за честь и свободу своей Родины, но не отступим перед врагом!

Так говорят наши лучшие артиллеристы, так говорят комсомольцы Крысанов, Борунов, Хоменко, Бешко, Куланин и другие, уничтожающие метким огнем фашистских бандитов.

Таков ответ комсомольцев и всего личного состава нашей батареи на призыв комсомольцев батареи т. Матушенко.

По поручению комсомольцев:

Комиссар батареи Соловьев.

Секретарь партбюро Коломейцев.

Секретарь бюро ВЛКСМ Устинов.

Комсомольцы Дементьев, Петрусов».

Комсомольцы свято хранили верность своей клятве. Они старались сделать как можно больше для победы над врагом.

На одном из комсомольских собраний Устинов предложил обратиться к молодежи Черноморского флота с призывом собрать средства на создание танковой колонны.

Комсомольцы батареи горячо поддержали это обращение.

29 ноября обращение появилось во флотской газете. Заканчивалось оно просто и деловито:

«Мы призываем всех комсомольцев, всю молодежь Черноморского флота собрать средства на создание танковой колонны имени ЦК ВЛКСМ. Первый взнос — свыше 30 тысяч рублей — мы уже внесли. Сбор продолжается. Пусть наши средства еще больше усилят мощь Красной Армии и ускорят гибель немецко-фашистских оккупантов».

Патриотический почин комсомольцев был дружно подхвачен на флоте. Через неделю Соловьеву позвонил начальник политуправления Черноморского флота дивизионный комиссар П. Т. Бондаренко:

— Молодцы твои ребята! В одном Севастополе уже больше миллиона собрано да на Кавказе не меньше. А там сбор еще только начался. Передай комсомольцам спасибо!

На одном из совещаний партийного актива Александер и Соловьев обратили внимание присутствующих на то, что краснофлотцы не берегут противогазы. В окопах, а особенно на пустырях, нередко можно было увидеть валявшейся совершенно исправную резиновую маску или фильтрующую коробку противогаза. Сумки не валялись: их приспособили для ношения патронов, гранат, перевязочных материалов, а подчас и сухарей. Необходимо было внушить краснофлотцам, что пренебрегать противогазами не следует. Соловьев решил провести одну из бесед сам.

Готовился он к ней вместе с химиком батареи. Химик оказался смышленым и находчивым командиром, хорошо знающим не только свое дело, но и технологию изготовления противогаза. Он перечислил материалы, из которых сделан противогаз, и подсчитал, сколько они стоят. Вооружившись этими сведениями, Соловьев пришел в роту, сформированную для защиты огневой позиции батареи.

Рота стояла на переднем крае, поэтому на беседу в землянку пришло не более двадцати человек. В просторной землянке было тепло, светло и тихо. От свежей соломы пахло пшеницей. На широких нарах разместились краснофлотцы и старшины. Все с противогазами. Однако Соловьев знал, что почти половина сумок занята патронами и гранатами. С этого и началось.

Комиссар подошел к матросу Косолапову и ощупал сумку противогаза. Там лежали пачки патронов, десяток галет, фляга с водой и пара индивидуальных пакетов.

— Содержимое противогаза выбросил?

— Так точно, товарищ комиссар, выбросил.

— Почему?

— Все выбрасывают.

— Нет, далеко не все, но некоторые действительно выбрасывают по несознательности. А ведь вы хороший воин, комсомолец, как же так получилось?

Высоченный краснофлотец нервно сдвинул на ухо подпаленную шапку, почесал затылок, попытался что-то сказать, но, увидев сердито сдвинутые брови комиссара, виновато опустил глаза, замолчав на полуслове.

— Что же получается, товарищ Косолапов, страна готовит нам оружие и дорогую боевую технику, а мы эту самую технику в грязь бросаем… У вас есть родители?

— Отец на войне, мать — в колхозе, звеньевая в полеводческой бригаде.

— Понятно, значит, хлеб для нас с вами растит…

— Выходит, что так, хлеб, ну и картошку тоже.

— Сколько трудодней надо потратить, чтобы вырастить, ну, скажем, центнер зерна в вашем колхозе?

— Да ведь какой год выдастся, ежели урожайный, то на наших землях трех дней хватит, а если засуха, то и все пять уйдут на это дело.

— Вот-вот, пять трудодней. А знаете, сколько нужно продать зерна, чтобы оплатить стоимость противогаза «БС»?

— Не знаю, товарищ комиссар, не интересовался…

— А жаль. Четыре с половиной центнера! Выходит, что ваша старенькая мать почти месяц трудилась, чтобы обеспечить сына надежным противогазом. А сынок взял да и выбросил двадцать трудодней своей матери.

В землянке стало тихо.

— Резиновая маска изготовлена из высокосортного синтетического каучука, который, как известно, делают из спирта. По точным данным, на эту самую маску пошло полтора пуда картофеля и кило восемь зерна. Да плюс к этому труд рабочих. А вы эту маску, — повысив голос, продолжал Соловьев, — выбрасываете, как негодную тряпку. Правильно это?

Аудитория молчала…

На другой день Окунев, обходивший окопы, возвратился и радостно сообщил: «Понимаете, товарищ комиссар, все разбросанные противогазы куда-то исчезли».

Хорошо была поставлена на батарее и наглядная агитация. Везде, где только можно было, начальник клуба и библиотекарь разместили яркие и броские лозунги. На одном из щитов, вмонтированных в стены, были написаны стихи Сергея Алымова:

На бетоне у главного входа под массив защитники батареи начертали:

Бывали на батарее очень тяжелые дни, когда не у каждого хватало выдержки.

Соловьев собирал политруков и секретарей подразделенческих партийных организаций и беседовал с ними. Он говорил о том, что политработник должен быть всегда среди бойцов, делить с ними все трудности.

— Надо подумать, как найти путь к сердцу каждого моряка. Старайтесь занять их в свободные минуты, почитайте вслух роман Островского «Как закалялась сталь». Неплохо бы найти еще «Овод» Войнич. Не забудьте рассказы Горького, «Песню о Соколе». Да песен надо петь побольше, хороших патриотических песен. Выделите запевал, да и сами подтяните.