Необыкновенные приключения юных кубанцев (СИ)

Так подбадривал он себя, пока его мысли не оборвал шум двигателя, донёсшийся со стороны станицы. Грузовик с крытым кузовом попрыгал по ухабам и остановился, не доехав метров около ста до секрета.

Но и с такого расстояния было хорошо видно, как с кузова спрыгнуло двое полицаев, ещё один вылез из кабины, что-то наказав шофёру. Отвалился задний борт, и с помощью ещё двоих, оставшихся наверху, стали ссаживать арестованных.

Когда борт снова поставили на место, Миша насчитал не восемь человек, как ожидалось, а десять. Семеро взрослых и трое пацанов. «Крепко напугал их Степка со своей командой, — подумал он. — Боятся, гады, как бы обратно не напали… Ничего, патронов у Ванька хватит!»

Однако, когда процессия приблизилась, выяснилось, что полицаев всё-таки пять. Два из них, с винтовками за спиной, лопатой и подборкой на плечах, шли спереди. Позади шкандыбали подростки со связанными назад руками. Одного из них, видимо, Степку, раненного в ногу, поддерживали двое мужиков, явно не полицаев, судя по одежде (один был даже без головного убора). Заключала шествие тройка карателей с винтовками наизготовку.

Из сообщения Ольги Готлобовны было известно, что исполнители приговоров, прежде чем расстрелять, заставляют иногда самих же приговоренных выкопать себе яму. Избитым и, возможно, покалеченным пацанам это вряд ли под силу, подумал Миша. Вот они и прихватили двух мужиков, чтоб не трудиться самим. Но тогда и этих могут расстрелять. Что ж, избавим и их от неминучей смерти!

Проводив взглядом удалявшихся, перенёс наблюдение на грузовик, откуда доносилось негромкое тарахтение. Оно вряд ли заглушит выстрелы в зароях, подумалось ему. А автоматную очередь, даже если шофёр и закимарит, услышит верняк, как говаривал Андрей. Чтобы с перепугу не удрал вместе с машиной, надо подползти ближе, решил он. Воспользовавшись очередным потемнением, приблизился и затаился метрах в шести.

Едва он это сделал, как сюда долетели автоматные очереди. Короткие, но целых четыре. В морозном воздухе они прозвучали излишне громко. Тут же щёлкнула дверца, и шофёр выскочил наружу. С минуту прислушивался. «Что за чёрт!.. — послышалось недоуменное бормотание. — Никак почудилось? Или опять нападение…»

— Нападение, и похлеще первого! — подтвердил Михаил, поднявшись в полный рост. — На этот раз и тебе каюк!

С этими словами он почти в упор разрядил в него пистолет. Тот свалился, не вскрикнув. Подошёл ближе и выстрелил ещё раз — в голову. Сердце заколотилось, хотелось скорее убежать отсюда! Но он пересилил это желание и сделал ещё три выстрела: два по скатам и в радиатор. Заклокотала вода, но мотор продолжал ещё громче тарахтеть, когда Миша наконец припустился в сторону зароев.

Остановился, услышав громкий свист.

— Миша, не стреляй, это я, Борис, — узнал он голос соседа. — Мы расслышали аж пять твоих выстрелов, и Ванько послал узнать, в чём дело, — пояснил он, приблизившись.

— Да я заодно продырявил два колеса и радиатор. А как дела у вас?

— Нормально. Заметили колонну идущих — и за ними. Привели они пацанов к готовой яме. Пока устанавливали на ее краю, причём, не троих, а пятерых человек, Ванько занял удобную позицию. Токо полицаи стали в ряд, чтоб покончить с ними одним залпом, он их метров с десяти четырьмя короткими и уложил! — рассказал очевидец.

— Прям всех насмерть, воще?

— Двое ещё скулили, так он их прикончил прикладом.

— Автомата?

— Да ну! Винтовочным. Потом поотламывал все приклады и побросал в яму. Чтоб мягче лежать.

— Надо было хуть патроны вынуть, — пожалел любитель боеприпасов.

Подошли к месту казни. Ванько с помощью мужчины уже успел загорнуть подборкой сброшенных в яму неудавшихся в этот раз палачей.

— А, и ты, Мишок, здесь! Теперь обсудим, что делать дальше, — подсел он до компании. — Вы станичные? — спросил у помогавшего ему мужика.

— Нет. Мы оба с хутора неподалёку. Степной, може слыхали?

— Туда вам возвращаться, конешно, нельзя?

— Ни в коем случае.

— Тогда сделаем так, — распорядился старшой. — Вы, — показал на стёпиных дружинников, — шпарьте домой. Или к знакомым, если есть надёжные. Заодно и согреетесь. Степку я заберу с собой, он побудет пока в надёжном месте. Вы тоже идёте с нами. А там подумаем, как быть дальше.

Выяснилось, что этих мужчин немцы забрали за два дня до Нового года. А история их вкратце такова: попали в плен, бежали, с трудом добрались к себе домой. Жили, скрываясь, пока какая-то сволочь не настучала фашистам. Их схватили, допрашивали, и хоть никакого преступления установлено за ними не было, тоже приговорили к расстрелу.

К счастью, подоспели выручатели.

Как и намечалось, Рудик остался ночевать у тети. Он должен был известить ее о готовящейся операции по спасению попавших в беду Степана и его сподвижников, на следующий день в обед узнать от нее, как отреагируют фашисты с полицаями, и вечером все доложить ребятам.

В ту же ночь, «пока там не кинулись и не подняли хай», мужиков препроводили на хутор и временно устроили на квартиры — одного у Бориса, другого у андреевой крестной. А по утру, затемно, втроем — к Мише с Борисом присоединился и Ванько — отправились проверять петли и заодно договориться с ивановцами насчет двух квартирантов.

Тут надо пояснить два момента. В знак признательности Мише за пистолет и Ваньку за часы, благодаря которым удалось вызволить из майкопского концлагеря отца Сереги, ивановские зайчатники, как и обещали, снабдили хуторян отличной проволокой от «эскиваторного» троса. Наша ребята тут же изготовили до полусотни ловчих силков и установили неподалеку от ивановцев, но на гораздо большей площади. Это позволяло новым друзьям иногда встречаться и делиться новостями. И еще: последние дни декабря совпали с периодом «заячьих свадеб», отчего косые стали активней шастать по «магистралям», как назвал Михаил их стежки-дорожки, вдоль и поперек проложенные в степных зарослях. В результате уловы, перед этим несколько снизившиеся по сравнению с первоначальными, резко увеличились. Мише с Борисом дважды пришлось делать за добычей по две ходки, и они стали прихватывать в помощники Ванька.

Предусмотрительность и в этот раз была не напрасной: попалось аж двенадцать зайчуганов! Правда, двое из них были живы — то ли петли зашморгнулись под самое утро и они не успели задохнуться, то ли и не пытались вырываться, о чем свидетельствовала также несильно примятая трава вокруг колышков. Борис, вынув их из удавок, определил, что это «девочки», и их решено было отпустить на волю за пределами опасной территории.

— Живите, — сказал он, — да больше не попадайтесь!

— А весной нарожайте побольше зайчат. — добавил, в свою очередь, Михаил вслед задавшим стрекача самочкам.

Когда туман начал рассеиваться, заметили ивановцев и вскоре сошлись вместе.

— Привет! — поздоровался Миша первым. — У вас мешок тоже не пустой. Махнем не глядя?

— Если с Ванькиным — пожалуста! Скы-ы, Сирега?

— Хитрый, воще!.. У вас скоко?

— Сегодня шесть.

— А у нас — токо у Ванька восемь. Да у Бориса два.

— Вы ж старые зайчатники, — заметил Серега.

— Все это — благодаря вам. Еще раз спасибо за проволоку! — поблагодарил Ванько.

— А еще за автоматик, — добавил Миша. — Благодаря его мы седни ночью провернули славное дельце.

И они поведали ивановским друзьям о событиях прошедшей ночи.

— Этих мужиков, — закончил рассказ Ванько, — на хуторе держать опасно. Не приютите ли их денька на три, от силы четыре, у себя в станице?

— Конешно, об чем разговор! Скы-ы, Сирега?

— Почему только на четыре? — поинтересовался его напарник.

— Потом они уйдут. К партизанам, — пояснил Ванько. — Такой шанс имеется. И раз вы не против, то завтра, как начнет темнеть, встречайте нас возле кургана.

— Можешь на нас положиться. — заверил Серега.

— И еще: не одолжите нам одного зайца? Мы хотим штук три-четыре отнести хозяйке, которая ухаживает за нашим раненным товарищем. С харчами сейчас, сам знаешь…