По волчьему следу. Хроники чеченских войн

Я напомню слова, которые сказал тогда на Верховном Совете. Из зала, как вы помните, требовали отставки вице-президента в связи с тем, что он нарушает права человека. Какого человека — при этом не оговаривалось. Я предлагал навести там порядок в отношении откровенных бандитов, — это называли нарушением прав человека...

Когда Президент согласился ввести чрезвычайное положение и поручил заниматься этим вопросом мне, он исчез из Москвы и отсутствовал почти пятеро суток.

Представьте себе, вице-президент страны не может связаться ни по каким средствам связи с главой государства...»

А вот слова другого в те годы «первого лица» страны, Егора Гайдара: «Я был назначен в Российское Правительство в ноябре 1991 года и буквально первый рабочий день Российского Правительства для меня совпал с днем отмены Верховным Советом Указа Президента "О введении чрезвычайного положения в Чечне"...

То, что я узнал, для меня свидетельствовало о глубоком кризисе всех силовых инструментов и Союзного и Российского государств. Было очевидно, что операция провалилась из-за нескоор-динированных действий российских и союзных органов власти, что внутренние войска получали противоречивые указания от российских органов власти, в частности, от вице-президента Руцкого, и от союзных органов власти, в частности, от Президента Горбачева... »

И впрямь события, последовавшие за введением ЧП, носили явно трагикомический характер. Так, направленный в Грозный ОМОН блокируют вооруженные боевики, сопротивление которым он оказать не может, так как личный состав и техника летят в разных самолетах и приземляются на разных аэродромах — омоновцы в Ханкале, а техника в Моздоке и Владикавказе.

Дудаев объявляет в Чечне военное положение.

Как видите, в ответ на стремление установить главенство российских законов и обеспечить нормальный процесс выборов, повсюду начинались вопли об агрессии против Чечни. Под этим лозунгом в Москве активизировалась так называемая «партия мира». Самой заметной фигурой здесь становится народный депутат Российской Федерации, советник президента РФ по национальным вопросам Галина Старовойтова. Сергей Шахрай обвиняет и, видимо, небезосновательно, в срыве ЧП союзные структуры. Связь руководителей этих структур и Старовойтовой, что называется, на поверхности. Оказавшись тогда впервые в ловушке, Шахрай поддержал постановление Верховного Совета РФ об отмене чрезвычайного положения от 11 ноября.

11 ноября 1991 года Верховный Совет РФ отменяет Указ Президента о ЧП. Галина Старовойтова по поручению Президиума Верховного Совета РФ начинает вести телефонные переговоры с Дудаевым, одновременно давая интервью, в которых подчеркивается его галантность и демократичность. В московской печати продолжается антироссийская кампания, проводятся аналогии с противостоянием «Центр — Литва». Статьи идут под общим девизом: «Союз распался, очередь России?». В Чечне разворачивается пропагандистская кампания обличения российского империализма с призывами к народам Северного Кавказа построить свой «общий дом» без России: «Россия — гадюка, которой нужно свернуть башку», — говорит Дудаев в интервью турецкой газете «Миллет». «Фигаро» отмечает: «Дудаев ныне для Ельцина то же, чем был президент независимой ныне Литвы Витаутас Лансбергис для Горбачева».

А в небольшом селении Лыхны, что в Гудаутском районе Абхазии, съезд Кавказских народов провозглашает создание нового государства — Конфедерации горских народов Кавказа.

Из «Новой газеты», октябрь 2003 года:

«... Наивные мы все-таки люди! — вспоминает бывший пресс-секретарь Президента Российской Федерации Бориса Ельцина Павел Вощанов. — Иной раз думаем, что за словами и поступками наших вождей стоит какой-то великий государственный смысл, а его там нет и в помине. Обиды, амбиции или того хуже — корысть. Этого в изобилии. Государственного смысла — ни на копейку.

...На совещании у Ельцина вице-президент Александр Руцкой был единственным (все-таки афганский опыт чего-то значит), кто был против применения армии в Чечне. Но его не послушали — решили, что грозненский аэропорт должен взять наш десант. Выбросили, но он неожиданно для всех оказался заблокированным вооруженными дудаевцами. Возникла угроза перерастания конфликта в большую войну. И все это накануне поездки Ельцина в ООН и к Бушу в Кэмп-Дэвид...

Вечером мне позвонил Ельцин и велел сделать от имени пресс-секретаря заявление, что, мол, президент России всегда выступал и выступает за мирное решение чеченской проблемы. "Только за столом переговоров!" А после были сказаны слова, которые предназначались лишь для меня, чтоб знал, на кого переводить стрелку: "А то у нас есть, понимаешь, такие, которым, что в Афгане деревни разбомбить, что Чечню танками подавить".

Я этот намек нигде не озвучил, но свет не без "добрых" людей — через день-другой вся российская пресса указала на Руцкого как на главного и единственного зачинщика войны на Кавказе... »

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ГЕНЕРАЛ-ВОЙНА

Н. Макиавелли

В середине ноября 1991 года из Москвы в Ростов-на-Дону прилетел фотокорреспондент «Красной звезды» Юрий Пирогов. Он передал просьбу главного редактора подготовить несколько материалов о событиях в Чечне и снабдить их хорошими иллюстрациями. 24 ноября 1991 года мы отправились в командировку в Грозный в составе группы генералов и офицеров штаба СКВО на Ан-12 с военного аэродрома.

На душе было неспокойно. Оперативные сводки из Чечни пестрели тревожными сведениями. Участились нападения на военные городки с целью захвата техники и вооружения. Усилилось давление на военнослужащих гарнизона. В который раз возникали в памяти напряженные взгляды офицерских жен и детей: как они там?

...Наш самолет, который в шутку прозвали летающим сараем, совершил посадку на аэродроме Ханкала. Пока останавливаются винты, смотрим в иллюминаторы. Чуть в отдалении, на стоянке, несколько легковых автомашин из окружного учебного центра (ОУЦ). Среди встречающих — его командир генерал-майор Петр Соколов, рядом невысокого роста морской офицер.

— Юра, — говорю, уступив место Пирогову у иллюминатора, — вон тот капитан 1-го ранга и есть Дениев.

Спустившись на бетонку, попадаем в окружение небритых боевиков. Худой долговязый прапорщик, направив в нашу сторону автомат, бесцеремонно преградил дорогу:

— Я — начальник штаба комитета обороны. Вы прибыли на территорию свободной Ичкерии, предъявите для проверки документы и вещи.

Старший нашей группы — начальник штаба округа генерал-лейтенант Анатолий Куприянович Чернышев, смерив его презрительным взглядом, невозмутимо проследовал к ожидавшим его генералу и офицерам. Мы направились за ним. Долговязый прапорщик проводив нас недобрым взглядом, что-то сказал своим боевикам по-чеченски. Позже я узнал, что этот прапорщик по фамилии Арсанукаев до недавних пор был военным комендантом аэродрома Ханкала. Среди сослуживцев он слыл откровенным бездельником, зато теперь стал главным наблюдателем за прибывающими в Чечню офицерами из штаба округа.

После доклада начальнику штаба округа Дениев подошел к нам с Юрой. Лицо осунувшееся, в глазах — грусть. Казалось, только вчера расстались, но передо мной стоял совершенно другой человек. Да и вокруг были иные, не те приветливые и по-кавказски гостеприимные люди.

На аэродроме долго не задержались.

— Мужики, — торопливо говорит Дениев, — быстро в мой «уазик».

По дороге он вводит нас в обстановку.

— Дела в республике хреновые, — не стесняясь в выражениях, сетует Ибрагим. —Дудаев подмял под себя все. Теперь хочет прибрать к рукам и военные городки СКВО.

Атмосфера на совещании была очень неспокойная. Начальники служб предложили раздать офицерам и членам их семей постельное белье, полотенца, по ящику тушенки, составить акты, затем все имущество и продовольствие списать, иначе все равно не сегодня-завтра оно будет разграблено.