Штопор
Штопор читать книгу онлайн
Одна за другой обрушиваются неприятности на Николая Громадина, командира экипажа бомбардировщика. Личная жизнь зашла в тупик, на службе откровенно издевается начальник эскадрильи, который упорно не признает профессионализм и мастерство аса Громадина. И Николай видит для себя единственный выход — он хочет испытать себя в настоящем деле и просит направить его в Афганистан. Ведь трусом Николай никогда не был…
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Тебе помочь?
— Не надо.
Мылся он долго и неторопливо, а ей так хотелось поговорить, узнать, что случилось, почему он не позвонил. Правда, как задать эти вопросы, чтобы не показались они фальшивыми, она еще не знала, но, не уйди он в ванную, они давно слетели бы у нее с языка. А теперь его усталый вид, отчужденность — видимо, он догадался, что она приготовилась к разговору, и не хотел его — сдерживали.
Когда он вышел, посвежевший, будто смыв вместе с потом и пылью усталость, она решилась:
— Хочешь кофе?
— Чашечку можно.
Наталья включила газ, поставила кофеварку и пригласила его на кухню.
— Посиди здесь. Расскажи, где был, что видел.
— Разве тебе дежурный диспетчер не звонил?
— Звонил. После того как я надоела ему своими звонками.
— Афганец нарушил связь, — виновато сказал Николай. — Мы тоже долгое время не могли дозвониться. А потом… это же не Москва и даже не Белозерск. Кстати, сейчас самая трудная пора, может, домой съездишь, дочурку проведаешь?
Его предложение удивило ее: что это, очередная жалость или он наконец решился?..
— По Аленке я соскучилась, но почему ты предлагаешь именно теперь?
— Я тебе объяснил. И у меня начинается серьезная работа.
— Разве я тебе мешаю?
— Так будет лучше для нас обоих.
— Все-таки ты не простил?
— Я забыл о прошлом, как о дурном сне. Но кое-кто считает, что я приехал сюда за длинным рублем и не желаю поступиться семейными благами, тебя за собой таскаю, мучаю.
— Сташенков?
— Какая разница. Только я один…
— А Вихлянцев?
— У него другая служба и другое положение.
— Мало ли кто что думает! На каждый роток не накинешь платок.
— И все-таки я тебя прошу.
— Хорошо, я поеду. Но поверь — мне не хочется уезжать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Отъезд Натальи не облегчил душевного состояния Николая, как он надеялся, наоборот, без нее он почувствовал себя неприкаянным — дома давили стены, а на службе встречи со Сташенковым, который после вынужденной посадки и нагоняя от начальника центра еще откровеннее предъявлял претензии к Николаю, отчитывал его за малейшую оплошность, гонял на предполетной подготовке и на разборе полетов, сосредоточивал на нем все внимание, выставляя его как жалобщика, неженку.
Николай терпел, не вступал в пререкания, догадываясь, что майор того и добивается, чтобы при случае был повод выпроводить его из отряда как нерадивого и мало пригодного для испытательской работы летчика.
Однажды на розыгрыше полетов он вернулся к вопросу, непосредственно касающемуся действий Николая во время афганца:
— Вы (все-таки Николай заставил его обращаться на «вы») подходите к полигону. Задание: бомбометание с большой высоты и с малой. Вам передают штормовое предупреждение: пыльная буря движется со скоростью семьдесят километров в час в сторону аэродрома, где вы должны производить посадку. Если делать все три захода на бомбометание, пыльная буря закроет аэродром. Ваше решение?
Николай сразу понял, куда клонит командир отряда, и постарался объяснить летчикам, почему он так поступил:
— Поскольку бомбометание экспериментальное и задействовано немало людских и технических средств, буду выполнять задание согласно плану.
— Садитесь, — махнул майор рукой, выражая безнадежность. — Бездумное усердие равно безрассудной храбрости — много шума и мало проку. Конечно, престижнее выглядеть в глазах товарищей этаким смельчаком, ухарем, но ставить во имя этого под угрозу жизнь экипажа и самолета никому не позволено. Надеюсь, всем это понятно?
— Но разрешите, — хотел возразить Николай: пыльная буря никакой опасности экипажу и самолету не представляла — запасные аэродромы были открыты, но Сташенков прервал:
— Не разрешаю. Дискутировать в курилке будете.
А вчера снова напомнил о звонке Николая генералу:
— …Экипаж по метеоусловиям посажен на запасной аэродром, телефонная связь отсутствует, проходимость радиоволн минимальная. Зарядная аккумуляторная отсутствует. Ваши действия? — Обвел присутствующих летчиков взглядом. Остановился на Николае. — Прошу, товарищ Громадин, поделитесь опытом.
Николай встал, чувствуя, как кровь ударила в голову и грудь: сколько он еще будет мучить и чего он добивается? Но взял себя в руки и как можно спокойнее ответил:
— Чтобы сэкономить энергию аккумулятора, подожду, пока улучшится проходимость радиоволн, затем обращусь за указаниями к тому начальнику, который оперативнее решит вопрос возвращения на свой аэродром.
— В таком случае надо прямо к главкому, — съязвил Сташенков.
— Можно и к главкому, если другого выхода нет, — подтвердил Николай.
Командир отряда набычил шею, прошелся вдоль стены, увешанной схемами разных тактических приемов атак наземных и воздушных целей, остановился посередине класса.
— У главкома только и дел, чтобы каждому дитяти носы вытирати. Я уже объяснял вам, уважаемый Николай Петрович, в испытательском деле нужен думающий летчик, умеющий самостоятельно оценивать обстановку и принимать грамотные решения…
По тому, как он продуманно и методично осуществлял свой план выживания строптивого подчиненного, Николай понял, насколько он коварен и мстителен. Спустя несколько дней Сташенков изменил тактику, вдруг стал планировать Николаю полет за полетом. А однажды объявил:
— Запланируйте на завтра полет с правого сиденья. Слетаю с вами и дам допуск к инструкторской работе. Один я не справлюсь.
В обязанности командира отряда входила проверка летчиков к полетам ночью, в облаках, которые бывали здесь преимущественно весной и осенью, после длительных перерывов. До приезда Николая Сташенкову помогал предшественник, уехавший по замене. В отряде были другие опытные летчики. Почему Сташенков предпочтение отдал Николаю? Хочет примирения? Такие честолюбивые люди, у которых гордыня превалирует над здравым смыслом, вряд ли пойдут на уступки. Что же тогда?..
Вскоре Николай понял что. Инструкторские права и обязанности ничего, кроме лишних хлопот и нервотрепки, не давали, зато отнимали уйму времени и самостоятельные полеты на испытание новой техники, за которые хорошо платили; от инструкторских «привилегий» все открещивались как от наказания. Николаю же отказываться не было оснований, да и отказ еще более убедил бы Сташенкова, что Николай напросился в пустыню за длинным рублем.
Майор слетал с ним и сказал с улыбкой:
— Поздравляю. Теперь вы моя правая рука. Надеюсь, оправдаете доверие.
От Николая не укрылась насмешка в глазах. Но приказ начальника — закон для подчиненного…
Инструкторские полеты особенно не докучали, их было немного, но кроме них Сташенков посылал Николая то за почтой в Кызыл-Бурун, то за запчастями на завод, то заставлял облетывать после ремонта самолеты. Давал «чистый» налет, чтобы в конце года не упрекнули его за неравномерную нагрузку. Зато и получка тоже была «чистая» — только за должность и звание. И ни копейки испытательских. Николая это не расстраивало: Наталье и Аленке хватает, а он в столовой питается. Но расстроило членов экипажа, и после получки штурман заявил Николаю:
— Слишком дорого, товарищ командир, обходится нам ваше психологическое несоответствие со Сташенковым. Обижайтесь не обижайтесь, а мы вынуждены проситься в другой экипаж.
И Николаю пришлось летать с другими людьми. Штатного экипажа у него, по существу, не было, что являлось нарушением Наставления по производству полетов. Как-то Николай напомнил об этом командиру отряда.
— У нас особые задания, и разрешается выполнять их нештатным экипажем, — парировал Сташенков.
— Но не каждый раз, — возразил Николай.
— А кого я вам дам, если с вами не хотят летать? — отрезал Сташенков. И спросил: — Кто желает в экипаж Громадина?
У Николая от стыда заполыхало лицо — с ним не хотят летать: к кому он ни поворачивался, те опускали глаза.
Сташенков торжествовал — вот чего он добился!