Апсары - пилоты небесных колесниц (СИ)

Так на меня набросились и со слезами на глазах. Потом я понял, что если бы я сам взялся, то они бы решили, что им тут не работать и не жить. Потому так и переживали. Переживать, переживали, но потихонечку крали.

Как–то раз выехали на работу, но что–то забыли и срочно вернулись. Заехали, забрали, а я на кухню, бутылку воды с собой взять. Захожу, а там полон дом и все за столом. Все как меня увидели, так прямо замерли с палочками в руках. Они все родственники и каждый раз приходили после нас. И не только доедали, но все остальное уплетали! Пощадил их тогда, ничего на замечание Александра, что вот мы, проглоты и что, мол, все жрете и жрете. Даже рис и тот мешками! Ничего ему не сказал. Пусть наедаются, хоть раз, а то оголодали прямо без нас.

Шутки, шутками, а по воскресеньям на помощь в охрану приходил еще один парень. Такой худощавый, что прямо страх божий! Потом узнали, что он от Пол Пота пострадал. Так исхудал, что спустя несколько лет все вес нормальный никак не мог набрать. Вот, как оказывается, вот что значит геноцид и Пол Пот!

Мы жили на втором этаже, в одной половине, а этажом ниже охранник со своей семьей. По случаю успешной сдачи первой машины Александр устроил нам сабантую. Пригласил своего друга и его супругу. Русские, он врач, она с ним и жили тут лет десять. Сделали шашлыки и напились, конечно же. Я чуть–чуть, а Александр и мои мужики, так, по–русски. Поэтому, когда гости ушли, Александр закуролесил. Выехал, а через пятнадцать минут целый выводок женщин привез. Все вьетнамки и все из веселых кварталов. Эх, гулять, так гулять! Как это принято у русских. Всю ночь они, пьяные, карулесили. Я не стал им мешать, ушел на свою половину. И не потому, что такой индюк, или еще от чего–то, просто я знал, что всегда так бывает, а потом после этого глаза им надо прятать. Стыдно ведь будет потом и перед семьями, что ждут. Они всю ночь, эти вьетнамки визжали и бегали по этажу, то в комнату, то в туалет. Спать не давали. Я уже уснул, как под утро, ко мне стук в дверь и голосом тоненьким куда–то и что–то зовут. Но я не открыл. Пошли они к черту!

Наутро спустился покушать, и вижу, как хозяйка насупилась. Ей все, что происходило вчера, видно сильно не нравилось. Молча, поел и в комнату к себе. Через час, увезли гостей и моих пьяных друзей, куда–то, а ко мне в дверь снова стучат. Вот, думаю, опять! Но кто же, это может быть, ведь всех уже отвезли? Дверь открыл, а на пороге хозяйка с ребенком и старая женщина стоят, и такие лица у них радостные и так что–то все говорят, говорят, не понять. А потом стали мне кланяться. И она, и ее маленький сын. Ничего не понял, но их дары принял. Они принесли мне разные фрукты. Потом, спустя несколько часов, спустился перекусить, так мне со всех блюд и от всего сердца! Ничего не пойму, в чем, думаю дело?

Приехал генерал Пяньхнявуд, я ему все рассказал, он послушал и говорит.

— Значит, так! Ты женщины не был, это раз и потом, водка не пил, это два. Это хозяйка узнала потом, что ты не был в …

— В пьянке. — Подсказываю, ему.

— Да, пьянке! И потому ты остался для них, как господин. Они всегда бояться, что как начнется…

— Пьянка. — Подсказываю.

— Да! И не пьянка, а и…

— Свидания с женщинами. — Подсказываю.

— Да! Так и они тоже будут должен идти свидания женщинами. А они ведь не могут сказать нет. Сашка им платит, жить разрешил, кормит. Он у них, как другой господин. Один господин, это вилла, а второй, это Александр. А камбоди как? Если женщина не хочет, то она не …

— Не даст. — Опять подсказываю. Он не понял и я смысл поясняю.

— Да! Так вот! И они сильно вчера бояться, очень хотели, не даст, потому думали, что вы после… и вам станет мало… свидания с женщинами, и кто–то еще хочет свидание с женщинами камбоди. Ты, понял?

— Понял. — Говорю.

— А женщина комбоди красивая! Не даст! Муж есть, мальчик, она очень красивая! Зачем, страшно ей. А ты как господин. Сильный господин! Они не бояться тебя, а знаешь, как у русских…

— Уважают. — Подсказываю.

— Да, правильно говоришь! Они уважают! Тебя уважают. Теперь все время так будет.

А вот, как товарищи мои будут все это разгребать, как с ними себя вести, после всего, посмотрим. Кстати, Александр их к какому–то врачу отвез, и им в одном месте промыли и по таблетке такой, дали выпить, что потом их два дня все носило по коридорам, за свою выходку. Александр сказал, что так обязательно надо, потому, что тут могут быть всякие болезни у вьетнамок.

Полет

Пришло и наше время. Первый вертолет, после переоборудования мы сдавали. До приезда экипажа на нашем вертолете десант из их специалистов. Все проверили и грамотно, все, как их научили. Потом подвесили держатели и принялись снаряжать машину к стрельбам. Я в стороне стою, хотя они все пытались меня втянуть. Нет, говорю, мне с оружием не положено. Теперь вы уже сами. Мне по контракту нельзя, так им поясняю.

Снарядили, боеприпасы навесили и говорят, что бы кто–то из нас с ними полетел. Как представитель и все увидел. Мои ребята уперлись, даже перепугались. А я, согласился.

Раз, думаю, все придумал и сделал, то мне обязательно надо испытать вместе с ними.

Приехал экипаж камбоджийский, сказали, что это генерал. Взлетели и все кружили над аэродромом, набирая высоту, а потом полетели. Они испытания проводили на полигоне, довольно далеко от города. Летим, на высоте двух тысяч, все нормально. Тут один специалист из них, на полу люк грузовой открывает, где должна выходить подвеска внешняя, сел и в люк ноги свесил. Сидит, смотрит вниз. Я как глянул, так у меня голова закружилась. Ничего себе думаю. Что это он такое вытворяет. Ведь если тряхнет или бросит вертолет, так он и улететь вниз может. Потом меня в кабину пригласили, подлетаем к полигону.

Начали снижаться и заходить в развороте на гору. Шумно, я за спиной борттехника стою, смотрю вперед. Все хорошо вижу, как вертолет выровняли, и он по прямой к каким–то хижинам летит. Потом вижу, как к тем мишеням полетели РС, ракеты не управляемые. За ними белый след, вижу как они до самой земли, взрывов не видел, так как вертолет взмывает и снова с набором высоты разворачивается, а потом опять к мишени. Но вижу, что хижины уже нет, черные следы от разрывов, а потом по два РС, с каждой стороны и еще, и еще. Красиво и мощно все! Потом, опять развернулись, набрав высоту, и бомбу швырнули. Вот как она взорвалась, я уже видел, потому, что наш вертолет сразу же вниз стремительно по кругу пошел.

Сели, вышли. К вертолету подъехала машина с военными. Радостные все, руки жмут, поздравляют. Машина отъехала, и мы взлетели, а потом снизились с разгоном и потом как понеслись!

На такой скорости и так низко летели, что дух захватило. Я к боковому иллюминатору припал и смотрю, фотографирую. Машина легковая рядом, почти с нами вровень, по насыпи дорожной промелькнула, потом вижу, что мы уже ниже, дорога выше нас. Мы почти по–над землей несемся. Все захватывает в этом стремительном полете и скорость и такая малая высота! Потом внезапно горочка небольшая с резким поворотом на бок, мимо две пальмы промелькнули. Оказывается, мы между ними пролетели, потом еще и еще. То налево, кренимся, то вправо и все мелькает препятствия, то с одной, то с другой стороны. Вертолет довольно резко бросает, то на одну, то на другую сторону, только тени мелькают. Вперед прошел, из–за спины борттехника вижу не реальную, почти фантастическую картину полета на такой малой высоте! Земля несется навстречу, поля с водой, быки, люди, которые даже не успевают поднять головы, как мы мимо проносимся. Потом вертолет стал постепенно верх подниматься. Вижу поле с залитыми водой чеками рисовыми, быков вижу и людей, но все мелькают и постепенно в размерах уменьшаются. Вот как они летали!

Прилетели! Вот тогда–то я понял, почему камбоджийцам полетом наших вертолетчиков понравился и они не особенно им восхищались. Им после таких полетов наши словно полеты планеристов казались! Они, чтобы выжить так научились низко летать, что у наших бы гражданских летчиков духу, наверное, не хватило бы, так низко и с такой скоростью носится. А им жить надо было, потому так и рисковали, так и летали!