Идеальный финал (СИ)

— Сейчас полдник. Пойдешь? — обратился к Джимми Саймон

— Да

Дойдя до столовой, Джимми открыл дверь, и не прекращаемая дрожь еще больше усилилась. Столовая была заполнена людьми в клетчатых и полосатых пижамах. Около окна стоял большой стол, на котором находилось ведро, с так называемой едой. Большая очередь толпилась около него. Пожилая женщина большим черпаком клала непонятную жижу в железные тарелочки, которые она брала с деревянной полки и передавала в руки больных, в то же время раздавая пластмассовые ложки. «Еда» так мерзко падала на тарелки, издавая противный шлепок. От этой картины Джимми стало не по себе, казалось, все то, что парень съел с самого утра, сейчас выйдет наружу в потоке рвоты. Молодой человек спешно закрыл дверь.

— Ты чего? — удивленно спросил Саймон

— Есть не хочется — монотонно произнес Джимми, ощущая дрожь, которая пробирала все тело — Пойду присяду

— Как знаешь — сказал Саймон, открыл дверь и зашел внутрь

Джимми медленно направлялся к окну. Разум покинул голову, и такая пустота воцарила вокруг. Мир ушел в абстракцию. Все плыло перед глазами. Обида сдавливала сердце, ужасно хотелось есть, но Джимми не мог, слишком тяжело было пересилить себя и съесть ту «гниль», которую подали на полдник. Дойдя до окна, парень снова облокотился на подоконник и загрустил. Пустые, ничего не понимающие глаза устремились в пустоту. «Где-то там дом. Завтра уйду, иначе я сорвусь, и меня уже не выпустят. Боже» — Джимми твердил себе разные фразы под нос. Он не мог пойти и лечь спать, сон уже отпустил его. Самое страшное было еще впереди.

Постояв около получаса, парень зашел в палату и ужаснулся. Тот прикованный человек уже открыл глаза. Переведя медленно взгляд на Джимми, начал громко кричать. «Чтобы вы все сдохли! Я вас убью! Вытяну кишки, как из дешевой рыбы! Твари, отпустите меня. Вы будете гореть в аду! Только развяжите меня, и я перережу вам ваши наглые глотки!» — доносилось из его рта. Все слова мешались с рекой слюней и пены. Ноздри расширялись, глаза были бешеными, руки пытались вырваться из туго затянутых ремней, которые врезались в кожу и разрезали кисти. Кровь маленькими каплями падала вниз. Джимми стоял в ступоре. Ноги не слушались, и было невозможно сделать даже маленький шажок в свою секцию. Теперь страх полностью владел им. Руки бешено тряслись, и парень никак не мог успокоиться. Голова кружилась. Хотелось найти пустой угол, забиться в него и немного поплакать, слишком тяжело было признать действительность. Мужчина продолжал кричать, но Джимми кое-как удалось переставить ногу, и он осторожно пошел в свою секцию. В ней все тот же парень бился головой о стену. Джимми лег на кровать, которая состояла из железной конструкции с натянутой металлической сеткой. Поверх были: матрас, простыня и подушка. Плетение через небольшой слой пуха врезались в спину, подушка была совсем тонкой и потрепанной. «Звериные условия» — произнес парень.

Джимми лежал не шевелясь, смотря в потолок. Тело трясло, в голове тысяча мыслей строили суицидальную и меланхоличную симфонию. Хотелось умереть, лишь бы не видеть всего этого. Вскоре, из столовой вернулся Саймон, который так же лег на кровать и довольно быстро уснул. Удары второго парня об стену доносились в голову Джимми монотонной мелодией. Время шло, но очень медленно. Парень считал каждую секунду. Доступа к часам пациенты не имели, что делало их положение еще более ужасным, так как время было единственной нитью для связью с миром, который расположился за окном.

Вечер. Снова Джимми и Саймона заставили работать. Именно работать. На сей раз это были огромные мешки белья, их приходилось нести через всю территорию лечебницы в прачечную. Но сейчас для Джимми это было отличным шансом, чтобы покурить и подышать свежим воздухом, хотя бы немного отстраниться от запаха лекарств и выделений. И даже за такую цену, оно того стоило. Десятки мешков были перенесены, и ноги уже с последних сил держали уставшее тело.

Ужин. Джимми не хотел туда идти, хотя организм требовал пищи. За сегодняшний день парень не был ни в туалете, ни в столовой, слишком страшно. Уже по привычке, молодой человек находился около окна, слушая крики из-за стены, к которым уже немного привыкли уши.

— Молодой человек, а ты почему есть не идешь? — донесся из-за спины женский голос

— Не хочу — не оборачиваясь отвечал Джими

— Как так? Ты целый день ничего не ел, ходишь постоянно поникший. Тебе плохо? Или что случилось?

Джим развернулся.

— Послушайте, оставьте меня в покое! Я не хочу есть, спать, веселиться! Вам это ясно!? — повысив тон, спросил Джимми

— Ты тут не кричи. Понял?

— А Вы отвалите от меня!

В конце коридора пара санитаров тянули по полу, взяв под руки, очередного пациента. Тот кричал и вырывался. Джимми смотрел на эту картину безразличными глазами, его вряд ли способно что-либо удивить. Парень снова отвернулся. Пачка сигарет уже закончилась, Джимми открыл вторую. Спать не хотелось, но скоро отбой, и молодой человек не знал, что делать ему в данной ситуации. «Придется терпеть» — подумал парень.

Покурив еще пару раз, Джимми, наконец-то, улегся на неудобную кровать. Парень разговаривал с Саймоном о жизни и прочей ерунде. Как оказалось, у ребят много общих знакомых, и отношение к ним у каждого разное. Вскоре, голос Саймона затих, и из его стороны донесся тихий храп.

Джимми достал из пакета потрепанную тетрадь. Нет, это не был «Иллюзорий», просто тетрадь с незамысловатым рисунком на обложке. Свет из коридора едва попадал на чистые листы, что заставляло Джимми напрягать глаза, дабы лучше видеть строки, которые должны были впитать очередные мысли и буквы. Он долго раздумывал, перебирая в своей голове десятки слов, чтобы не упустить главные мысли. В такие моменты, казалось, молодой человек проваливался в черную бездну собственных размышлений, бродил по длинным коридорам лабиринта души, чтобы найти ту самую светлую идею, идеальное слово, великолепную магию внутри своего сердца. Джимми приставил окончание графитового стержня карандаша и, очень медленно, начал вырисовывать буквы.

«Привет. Я совершенно не помню какое сегодня число. Да и это не твои страницы. Мне тебя не хватает. Все, что я могу сейчас сделать — написать свои чувства на этот невзрачный лист, чтобы потом вклеить в тебя. Прости, что так. Я боялся взять тебя с собой, ведь, если люди увидят твои строки, они оставят меня в этом аду на несколько долгих лет. Ты отличаешься от этих листов. В них нет жизни, чувств, боли, слез. Они бездушны. Прости, но я тут не для того, чтобы хвалить твое сердце.

Я намеревался покончить с голосами, которые взрывают мою голову. Именно для этого я и лег в больницу. Но знаешь, что самое странное? Голоса молчат, они, наверное, как и я, боятся этого места. За этот день они потревожили меня лишь раз, когда ненависть в душе готова была вырваться наружу, чтобы уничтожить весь этот мертвый мир. Наверное, их невозможно убрать из моей головы по средствам лечения, обследований. Лишь я сам могу бороться, чтобы убить их. Но, опять же, это не то, о чем я хотел тебе поведать.

Когда-то я думал, что, оказавшись в психиатрической лечебнице, мне будет легко и спокойно. Признаться честно, я думал, что буду смеяться над всеми этими людьми. «Наполеон, Гитлер». Сколько личностей я встречу там? Бред. Я был слеп. Тут нет людей. Лишь создания, которые уже давно мертвы в своей душе. Наверное, нет ничего более ужасно, как болеть психологическими диагнозами. Как это? Выкинуть окружающий мир, перестать понимать реальность, не чувствовать мирских отношений, быть глупым подобием куклы! Они даже не понимают, что происходит. Нет, для них это привычная жизнь, обычная. Жизнь, брошенная в мягкие палаты и белые халаты. Осознание того, что они сошли с ума, даже не приходит в их головы. Мое сердце сжимается от страха и жалости. Это, словно находится в долгом сне, коме, из которых нет выхода. Реальность сдохла, как недоношенный плод! Больница — тюрьма? Нет! Тюрьма — психика, которая сломлена, создает железные кубы, способные запрятать в сознании целые города! Я хочу проникнуть в них! Понять, что движет ими! Сколько прекрасных миров погибают в палатах оббитых войлоком?! А может и не они вовсе больны, а мы?! Стараясь уничтожить венец творения человеческого мозга, спалить миры, что придумала величественная душа, мы ломаем грань искусства! Момент, когда разум побеждает реальность — гениальность торжествующей планеты! Глупцы!