Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

Однако в театре больше никаких событий не происходило.

Зато на центральной улице, которая, конечно, называлась «проспект Ленина», на следующий день появился ярко-красный павильон, на котором огромными желтыми буквами было написано невиданное слово: «Супермаркет».

В «Супермаркет» тут же выстроилась огромная очередь посмотреть, потому что такого на памяти жителей города, даже самых старых, еще не было.

В «Супермаркете» ловко орудовали два молодых человека в белых рубашках с короткими рукавами и в галстуках. Они продавали цветастые леденцы на палочке с непроизносимым названием «Чупа Чупс», яркие сладости, брелки для ключей в форме разных фигурок, которые зажигались, если на них нажать кнопочку, кока-колу в металлических баночках, которые можно было открыть без помощи ножа или открывалки.

За вторым прилавком были вещи посерьезнее. Там продавали разные глянцевые журналы, которые предлагали рецепты блюд, моды, дешевые туры в Египет, тренажеры и безопасный секс.

Все это продавалось по баснословно дешевым ценам. Молодые люди не успевали раскладывать товары по ярко-зеленым пакетикам с надписью «Life Style».

В павильон, расталкивая толпу, ворвался наряд милиции. Потребовав разрешение на торговлю и полистав журнальчики, толпу из павильона выгнали, сам павильон оцепили, а молодых людей арестовали. Их посадили в черный воронок, оставшийся от сталинских времен, – молодые люди при этом не забывали профессионально улыбаться, – и увезли в здание КГБ.

Те, кто успел ухватить журнальчики, испытывали непривычно волнующее чувство, что судьба выкинула им козырную карту и позволила хоть немного, да обхитрить власть. Вечером женщинам – счастливым обладательницам журналов – было чем заняться. Правда, их немного смущал тот факт, что рецепты блюд начинались со слов: «Возьмите 350 граммов осьминога», или: «Возьмите спелый ананас», или: «Разморозьте в микроволновке свежемороженый рататуй». И еще они не совсем понимали, что значит: «При приобретении туров в Египет обращайтесь к туроператорам фирмы «Вояж». Даже если некоторые из них могли примерно прикинуть, где взять доллары, слово «туроператор» вызывало у них ассоциации с операторами машинного доения.

Председателю КГБ тоже было чем заняться вечером. Он думал, как он доложит руководству «наверху», а также московскому проверяющему, куда делись два арестованных продавца из особо охраняемой камеры КГБ.

В Москву полетела очередная депеша с привычным грифом «Секретно». Новый председатель колхоза «Рассвет» злорадно потирал руки.

В конце августа произошло два знаменательных события. Во-первых, все-таки, как и предсказывал Виктор Николаевич, был арестован Берия.

Во-вторых, снаружи дом был практически готов. Он стоял, красуясь огромной лоджией и дворянского вида крыльцом, возвышаясь над деревней двумя этажами.

Эти два события поразили двоих сотрудников из политотдела, которые вспомнили разговор с прорабом месячной давности. И теперь они пытались понять долю его участия в аресте Берия.

Когда они прибыли для выяснения обстоятельств, у бахметьевского дома стояло все население Сосновки, свободное на тот момент от сельскохозяйственных работ. Оно было взбудоражено двумя новостями: во дворе сверлили землю. Или даже – сверлили Землю. Может быть, хотели просверлить дырку насквозь. Дормидонт авторитетно объяснил односельчанам, что это называется «бурить». Но все своими глазами видели, что ее именно сверлила какая-то очень громкая машина, ввинчивая туда огромное сверло. Которое называлось бур.

Внук Потаповны, вездесущий Петька – вредный ребенок одиннадцати лет, – объяснил, что в середке Земли – огонь. Поэтому насквозь ее просверлить не смогут. Да и таких длинных буров не бывает. Значит, в Америку через дырку ездить не будут. А это, наверное, ищут нефть.

Вторая новость – во двор завезли диковинные блестящие плитки. По виду – мраморные. И ими, как говорили сосновцы, занятые в строительстве, будут выкладывать стены в ванной и в туалете. А это могло означать только одно: что в их родной деревне Сосновка будет дом с ванной и туалетом. Как в городе.

Сосновцы уже чувствовали, что они начинают гордиться этим. Что не мешало им ненавидеть хозяев, которым не надо будет бегать на улицу по естественной надобности.

Правда, они не совсем понимали, каким образом в ванной потечет вода.

Когда товарищи из политотдела, опять одетые в черные костюмы, вылезали из машины, Дормидонтова жена, которая прибежала пообедать заодно с мужем на халяву, как раз объясняла односельчанам, что сверлят не Землю, а просто – землю, чтобы добраться до воды. И эту воду потом при помощи насоса будут подавать в дом.

Сосновцы недоверчиво качали головами. Если бы это было так просто, то все бы это делали. Колодцы и без этой диковинной машины выкапывали. Да и про насосы слыхивали – не в глуши живем.

– Посторонись! – важно сказали люди в черном, обливаясь потом, и протиснулись на территорию двора. – Где ваш главный?

– Вы ко мне? – спросил Сергей.

– Нет, – ответили они, смерив его взглядом. – Тут другой был.

– А, это мой прораб. Он в доме, стены штробит.

Сергей махнул рукой в сторону крыльца.

– Туда идите.

Политотдельцы посмотрели на крыльцо с колоннами и почувствовали себя немного менее значительными.

Виктор Николаевич действительно был внутри и проделывал желобки в стене какой-то диковинной дрелью. Вокруг него стояли жители Сосновки и чесали в затылке. Им сказали, что желобки – чтобы запрятывать туда электрические провода. Они пытались сообразить, для чего их надо запрятывать, если провода всегда были сверху – прямо на стене!

– Вы гражданин Потанин? – строго спросили они у Виктора Николаевича.

– Учти, – сказал он какому-то рабочему в синем комбинезоне. – Не мельче трех сантиметров. Слушаю вас! – важно добавил он, поворачиваясь к гостям.

Его брови удивленно поползли наверх. На дворе стояла жара, рабочие надевали комбинезоны прямо на голое тело. Катюша бегала по двору в коротеньких шортах и топе до пупа. А эти двое стояли при полном параде – в галстуках и костюмах. Воротнички их белых рубашек потемнели от пота, и к тому же Виктор Николаевич справедливо подозревал, что они не пользовались дезодорантами.

– Вам не жарко? – вежливо поинтересовался он.

Люди в черном проигнорировали вопрос и потребовали укромное местечко, чтобы поговорить.

– Отчего ж не поговорить, – легко согласился Виктор Николаевич и повел их в шатер.

Там гости раскрыли папку, которую один из них до этого держал под мышкой.

– Второго июня сего года вы заявили, что через месяц будет арестован Лаврентий Павлович Берия. Откуда это было вам известно?

– А я предсказатель! – заявил прораб. – По совместительству.

– Прекратите паясничать! – строго одернул его один из них. – Откуда у вас была информация?

Виктор Николаевич расхохотался.

– Вы полагаете, что руководство страны будет делиться со мной своими секретными планами?

– Здесь вопросы задаю я! – хором отчеканили они оба.

– Который из вас? – весело спросил прораб.

В шатер вошел Сергей. Виктор Николаевич подмигнул ему и сказал:

– Вот, Сергей Александрович! Интересуются секретными планами товарищей Хрущева и Булганина.

– Нездоровое желание, – заметил Сергей, не обращая внимания на протестующие возгласы товарищей. – Объясните им, Виктор Николаевич.

– Объясняю, – все так же весело продолжал прораб. – Если вы интересуетесь дальнейшей судьбой Лаврентия Павловича, то он будет расстрелян незадолго до Нового года. А вообще-то, если вы полагаете, что некто, – Виктор Павлович многозначительно поднял указательный палец вверх, – счел нужным сообщить мне некую информацию… – он помолчал, давая товарищам возможность осмыслить, насколько важными персонами являются и прораб, и его хозяин Сергей Александрович Бахметьев, – то это не значит, что я должен делиться ею с кем попало.

– В самом деле, – согласился Сергей. – Ваше любопытство может завести вас слишком далеко. Но, если вы с этих пор будете сидеть тихо, – великодушно пообещал он, – то, может быть, вас и не тронут.