Зачистка территории

Марина и наверняка рядом с ней бродила в ночи зловредная кошка Майя.

В жаре салона он скоро уснул, и проснулся уже от дискуссии сидящих сзади пассажиров "сядем или не сядем". Прижавшись щекой к прохладному стеклу иллюминатора, он увидел освещенную луной пелену облаков и мерцающие сквозь них рыжие пятна газовых факелов где-то на земле. Потом самолет еще долго кружил, слышались предположения:

"Наверно, посадят в Надыме!" Шахов снова уснул, и когда его растолкали, самолет уже стоял на земле. Он разлепил глаза и увидел красные буквы на здании аэропорта: "Новый Уренгой". Было уже светло.

Оттуда, сделав всю работу за три дня, Шахов вылетел в филиал компании в Нижневартовск, а затем – и в Сургут. Назад домой из

Сургута он летел, сидя в кресле рядом с парнем-украинцем лет двадцати пяти, которого звали Андрей. Тот был родом откуда-то из-под

Полтавы. Рассказал Шахову свою страшную историю. Поездка на Север вышла для Андрея не слишком удачной. Приехав туда год назад, он сразу полюбил Север. С одной стороны, там была почти вечная зима, нефтекачалки посреди бескрайних болот, вагончики, комары, но с другой стороны там же, в тундре, была и культ-будка с телевизором и сауной, хорошая компания и, главное, очень неплохая зарплата. В

Сургуте он познакомился с отличной девчонкой, на которой даже планировал вскоре жениться. Жить, правда, поначалу пришлось в старых бараках начала освоения Севера, но вскоре он переехал в обустроенное общежитие. Все шло очень хорошо, однако в один неудачный день он бил большим молотком по какой-то железяке, пытаясь ее отогнуть. Молоток переломился, отлетел и упал прямехонько в открытую скважину. Там он встал где-то в середине трубы в распорку. Трубы пришлось вынимать.

Именно в этот самый момент участь Андрея была решена, и его карьера нефтяника тут же закончилась. Оставшись без работы, он решил уехать домой – на Украину. Он был сломан, как тот злосчастный молоток. Это была не просто неудача, он увидел в этом знак судьбы. Они с Шаховым хорошо выпили в самолете, но и это не развеселило их. "Съезжу домой ненадолго, – сказал под конец полета украинец, – а потом поеду на

Сусуман – мыть золото". Видно, он все же решил еще раз испытать свою судьбу, начать сначала, и Шахов ему позавидовал. Тут же он вспомнил, что один его знакомый какое-то время работал водителем на золотых приисках на Сусумане. В те годы там было много убийств и разбойных нападений. Например, однажды расстреляли "Урал" с водителем и охранником и похитили два контейнера, в каждом из которых было по тридцать килограммов намытого золотого песка. Где-то примерно на 800 тысяч долларов. Похищенные контейнеры были очень тяжелые, поэтому бандиты обычно их зарывали в тундре, чтобы забрать позже и уходить от погони налегке.

Марина еще очень долго подсознательно боялась, что Шахов вдруг да вернется. Так уже бывало и раньше: уходил надолго, но всегда возвращался. А потом она окончательно поняла, что на этот раз он ушел навсегда, и никто уже не будет звонить по телефону в самый неподходящий момент. Как-то раз получилось, что он позвонил, когда они занимались любовью с Александром – тот иногда заглядывал по старой памяти заходил, когда Аркадий был в командировках. Они были в позиции "девочки сверху", уже вот-вот должна была наступить кульминация, Мариша уже часто задышала, все в ней напряглось, вот-вот должно… И тут позвонил телефон. Не взять было нельзя: было полпервого. Шахов спросил подозрительно: что ты так запыхалась?

Александр в это время строил уморительные рожицы и не сбавлял темпа и прямо в момент разговора кончил. Только положила трубку и тот же миг тоже кончила. Рухнула прямо на скользкого от пота Александра, тот даже ойкнул: "Осторожнее, ты мне чуть член не сломала!" Кстати, тогда Аркадий все-таки что-то почувствовал по голосу или как-то по другому узнал и вскоре ушел из фирмы, потому что уже не мог видеть довольную глумливую рожу Александра и старался его избегать.

Совместно работать было уже невыносимо. Как-то Александр сказал такую интересную фразу: "Если я трахаю женщину какого-то человека, то кто бы он ни был, я уже выше его!" Это касалось и Шахова.

Итак, Шахов исчез навсегда. Никто уже не будет упорно ломиться в дверь, звонить, стучать, лезть в душу с неприятными разговорами, караулить на улице под окнами. Долгое время, находясь в своей собственной квартире, она не чувствовала себя спокойно – все ей чудилось, что внезапно нагрянет Шахов. Ей всегда казалось, что именно он отравляет ей личную жизнь. Однажды, когда они очередной раз разбежались, Мариша с одним хорошим парнем лежали с постели и специально не открывали, делая вид, что никого в квартире нет, так он наверно с час беспрерывно трезвонил в дверь. Потом куда-то ушел, а затем снова пришел звонить. Перебил тогда все возбуждение. Они и свет-то не включали весь вечер, ночь и утром, даже телевизор не смотрели… В такой нервозной обстановке у парня второй раз ничего не получилось – просто не встал, он очень расстроился, а потом вообще куда-то пропал. Вышло нехорошо так, что один раз кое-как переспали, и с тех пор больше уже и не общались, а парень-то был очень неплохой.

И вот, наконец, Шахов исчез с концами. "Ура! Свобода!" Однажды как-то в мае вдруг опять посреди ночи зазвонил телефон, Марина подошла с забившимся сердцем: "Наверняка он! Совсем обалдел! Ну, сейчас я ему скажу!", но это просто действительно ошиблись номером: незнакомая тетка спрашивала какую-то Аню. Самое странное, что Марина вдруг почувствовала некоторое разочарование. Она потом думала об этом странном ощущении и пришла к выводу, что это просто привычка.

Странная это была привычка, которая сидела в ее душе, действительно, как заноза, и получалось так, что она несмотря ни на что постоянно ждала звонка Шахова и его появления.

Как-то на майские праздники на вечеринке случайно встретила парня с последней Шаховской работы, спросила его просто так – будто пришлось к слову: "Шахов-то Аркадий еще у вас работает? Что-то его давно не видно". – "Уже нет, уехал куда-то, а куда – не знаю! И так уже все задолбали, постоянно звонят: где Аркадий Михайлович, где