Чебачок к пиву. История одной мести

– Вот видишь, я же предупреждал. Женщины чувствительнее на любую гормональную стимуляцию. Нам с Денисом только весело, а у тебя уже что-то взыграло. Впервые?

– Впервые… Я…я же девственница!

– Но женщина. Так что эта добавка для тебя первый и последний раз. Превратишься в нимфоманку, академии только этого не хватало. Рано. Должно всё происходить естественно, без ненужных стимуляторов. А ты, Денис, в эту добавку афродизиаки никакие больше не добавляй. Веселья достаточно. Там, где веселье, сексуальность появится неизбежно. Это эволюционный закон. Центры в мозге близки и волна веселости захватит и сексуальные структуры. Это человечество знало уже тысячи лет назад. Иначе не существовали бы вакханалии, сатурналии и другие оргазмические празднества у всех древних народов земного шара.

Денис кивнул. Но про себя упрямо решил, что Саньке Дубу добавит. Он сразу понял, что в руках у него появилось орудие мести. Куда и как его приладить, он ещё не знал, но это было уже, как говорится, делом техники.

Добавка действовала всё сильнее и все трое как-то необычайно и весело разговорились, начали шутить, вспоминать забавные истории, разбавляя всё это смехом. Началось то, что называют «кайф».

Альфа вдруг выскочила на середину ковра и начала пританцовывать, повторяя недавнее латино.

– Юлиан Юрьевич, помните, как мы танцевали?

Арбелина пронзила догадка: раз пептиды извлечены из пота танцующих, стало быть они стимулируют сразу и веселье, и ритмическую подвижность, желание ритмического движения? Когда люди радуются, они же прыгают, скачут. Особенно дети и женщины. Можно будет привести в весело танцующее состояние хоть целый город.

Арбелин порозовел от нахлынувшего волнения. Они держали в руках открытие! Эксперимент с пептидами весёлости удался. Окситоцина же можно добавлять самую малость, а то и вовсе не добавлять, понял он. Могут быть интересные сочетания и с другими эротическими стимуляторами, с тем же фенилэтиламином. Но нужна проверка.

– Вот что, друзья. Мы изобрели мощнейшее средство воздействия на психику. Использовать его надо с великой осторожностью. Настроение поднимает, радость формирует, весёлость зашкаливает. Это уже похоже на средство против ипохондрии, агедонии и депрессии. Но понадобятся экспериментальные проверки. Сегодняшняя проверка не в счёт. Нужны эксперименты на людях, которым ничего о нашем инструменте неизвестно. А как мы его назовём?

Альфа потёрла лоб, выдумывая:

– Может веселин?

– Очень неплохо. А, Денис?

– А я предлагаю назвать «ай-веселин». – засмеялся Денис весело. – Есть антигрустин, а у нас получился ай-веселин.

– Да, да! – захлопала в ладоши Альфа. – Айвеселин.

– Пусть между нами так и будет. Весёлое имя. Теперь надо придумать, где мы можем произвести достаточно массовый вброс айвеселина. Где это можно выполнить?

Денис уверенно произнёс:

– В столовых или кафе.

Арбелин задумался, перебирая в голове возможные варианты, и согласился, что столовые – лучшее место для эксперимента.

– Да, пожалуй. Значит надо тебе, Денис, приклеиться в какую-то столовую.

– К нам, в университет! – подсказала Альфа, присев в кресло. – Студенческая столовая то, что надо. Едоков много и все молодые.

– Точно. – согласился Арбелин. – Разведайте, не нужны ли помощники в университетскую столовую.

На следующий день Денис с Альфой поехали по университетским точкам питания. Их оказалось четыре, в каждом из корпусов университета. И в главном корпусе в столовую требовался помощник повара.

Денис предстал перед заведующей. Напрашиваться не пришлось, слава Дениса крылом своим коснулась и заведующей, моложавой женщины внушительных габаритов, – видела и она «Адама и Еву».

– Сможете делать выпечку?

– Нет проблем.

– Завтра и приступайте.

Учебный год был уже в разгаре, все факультеты работали по полной программе, студенты заполняли столовую.

Выпечка Дениса нравилась, заведующая была довольна приобретением мастера.

А мастер ждал сигнала для атаки.

Арбелин с Альфой дважды посетили столовую, присмотрелись. Убедились, что лучшего места для эксперимента не придумать. Добавку решили подмешать в выпечку и, если Денису удастся, в компот – излюбленный напиток студентов. Выпечка и компот могли обеспечить процентов семьдесят, а то и больше, «подопытных».

Часть девятнадцатая

АЙВЕСЕЛИН ДЕЙСТВУЕТ И ЗАЖИГАЕТ!

***

И сигнал был подан.

В день вброса добавки в назначенное время в столовую вошли и скромненько заняли один из столиков Арбелин с Альфой. Увязавшийся за ними Ляушин занял место от них подальше, чтобы ненароком не узнали. В камуфляже с бородкой и усами узнать его было сложно. Был он сыт и потому для вида взял поесть только салат и кофе. Арбелину же не до того было, чтобы выискивать шпика, они с Альфой были поглощены наблюдением за поведением едоков.

Неожиданно появился в столовой профессор Миринков в сопровождении миловидной пышнотелой особы, обладавшей выдающейся крутизной форм и крутым шнобелем. Это была его аспирантка Ирочка Серова, наделённая неодолимой страстью воровать книги всюду, где они были: в книжных магазинах, библиотеках, на кафедрах университета и у друзей. У Миринкова она ловко стащила взятую им в университетской библиотеке книгу «Принципы самоорганизации», за которую ему пришлось краснеть перед заведующей библиотекой. Однажды Ирочка исхитрилась утянуть какую-то детскую книжицу с книжного расклада у уличных торговцев, но была поймана и получила пять мощных ударов коленом под зад. На Ирочку Серову Миринков обратил внимание в руководимой им гимназии, где она служила завучем по внеклассному воспитанию и привлекла его не только пышными формами, но и его обожествлением. Оттуда он и взял её в аспирантуру.

Их Арбелин мгновенно зафиксировал, но не подал вида, что узнал Миринкова. И проследил взглядом, как парочка прошла по линии заказа и принесла на свой столик обед, в том числе по пирожку, стакану кофе и компота. «Любопытно, – прикинул в уме Арбелин, – кто из них выпьет компот».

В столовой играла негромкая лёгкая музыка.

В это время началось действие добавки у студентов, приступивших к еде раньше Миринкова с дамой. Студентов было всего двадцать четыре, как подсчитал Арбелин, плюс какой-то старичок – этим старичком был Ляушин – и Миринков, – в самый раз для наблюдения.

То, что произошло в этот день в столовой, стало шоком и темой обсуждений и домыслов для всего университета.

Картина, развернувшаяся перед глазами Арбелина, была столь же неожиданной для такого заведения, как студенческая столовая, сколь и невероятной.

– Ой–ой–ой! – вскрикнула тоненькая худощавая студентка философского факультета Оленька Очеретина. – Ой! – и вдруг рассмеялась безудержно и звонко.

Все воззрились на неё, но всего лишь на пару секунд, потому как в другом конце зала, где сидели два закадычных друга, всем известные в университете «голубые» Макс с Ником с биофака, раздался уже хохот, а потом они вдруг выскочили из-за стола и, прижавшись друг к другу, принялись исполнять какой-то невообразимо эротичный танец.

Через несколько минут в столовой танцевали и смеялись уже почти все, кроме старичка, Миринкова с дамой и Арбелина с Альфой.

– Идём и мы. – шепнул Арбелин Альфе, догадавшись, что выдадут себя, если окажутся белыми воронами.

Они начали выписывать пируэты вокруг своего столика, на ходу импровизируя нечто ироническое.

И как только они вышли на открытое место, вдруг странно ойкнула и выскочила к танцующим сопровождавшая Миринкова Ирочка Серова. И начала так эротично извиваться пышными телесами, что Миринков оторопело воззрился на неё, не в силах шелохнуться от шока. Сам он был к разгоравшемуся веселью безучастен, так как выпил кофе, а не компот.

Пока он собирался с разумом, танцующая Оленька Очеретина схватила себя за низ живота и завизжала так, что зазвенели стёкла.