Девятнадцать минут

Она поняла – о чудо из чудес! – что Питер уснул у нее на плече, прижавшись сладкой персиковой щечкой к ее коже. Поднявшись на цыпочках по лестнице, она осторожно положила его в кроватку, а потом посмотрела в другой конец комнаты на кровать, где спал Джойи, обласканный лунным светом. Она по думала о том, каким будет Питер в этом возрасте. Она спрашивала себя, повезет ли ей во второй раз.

Алекс Корниер оказалась моложе, чем полагала Лейси. Ей было двадцать четыре, но преподносила она себя так уверенно что люди считали ее лет на десять старше.

– Итак, – сказала Лейси, представившись. – Как прошло неотложное дело?

Алекс непонимающе посмотрела на нее, потом вспомнила об экскурсии в родильный зал, с которой улизнула неделю назад.

– Речь шла о соглашении признания вины. [4]

– Значит, вы адвокат? – спросила Лейси, оторвав взгляд от своих записей.

– Государственный защитник. [5]– Подбородок Алекс вдернулся, словно она приготовилась услышать от Лейси осуждение по поводу того, что она защищает плохих людей.

– Должно быть, у вас ужасно тяжелая работа, – сказала Лейси. – А на работе знают, что вы беременны?

Алекс покачала головой.

– Это не имеет значения, – прямо ответила она. – Я не буду брать отпуск по уходу за ребенком.

– Возможно, вы передумаете, когда…

– Я не буду оставлять себе этого ребенка, – объявила Алекс.

Лейси села обратно на свое место.

– Хорошо. – Не в ее компетенции судить мать, решившую отдать своего ребенка. – Тогда возможны несколько вариантов, – сказала Лейси. На одиннадцатой неделе Алекс еще могла бы прервать беременность, если бы захотела.

– Я собиралась сделать аборт, – сказала Алекс, словно прочитав мысли Лейси. – Но пропустила время, назначенное врачом. – Она подняла глаза. – Дважды.

Лейси знала, что можно сколько угодно выступать за разрешение абортов, но не хотеть или быть не в состоянии принять такое решения для себя – ведь именно в этом случае речь шла о праве выбора.

– Что ж, – произнесла она, – тогда я могу дать вам информацию об усыновлении, если вы сами еще не связывались с агентствами, занимающимися делами такого рода.

Лейси открыла ящик стола и достала стопку информационных листов агентств по усыновлению детей различных религий, адвокатов, занимающихся частными усыновлениями. Алекс взяла буклеты и держала их, как игральные карты.

– Ну а сейчас давайте все же поговорим о вас и вашем самочувствии.

– Со мной все в порядке, – спокойно ответила Алекс. – Меня не тошнит, я не устаю. – Она посмотрела на часы. – Но уже опаздываю на встречу.

Лейси поняла, что Алекс относится к тем людям, которые стремятся держать под контролем все сферы своей жизни.

– Ничего страшного не произойдет, если вы немного сбавите обороты во время беременности. Вашему телу это может быть очень нужно.

– Я в состоянии позаботиться о себе.

– А может, иногда стоит позволить делать это кому-то еще?

По лицу Алекс пробежала тень раздражения.

– Послушайте, я не нуждаюсь в сеансах психотерапии. Правда. Я ценю ваше беспокойство, но…

– А ваш партнер поддерживает ваше решение отдать ребенка? – спросила Лейси.

Алекса на секунду отвернулась. Пока Лейси подбирала слова, чтобы вернуть ее обратно, Алекс уже сделала это сама.

– У меня нет партнера, – холодно произнесла она.

В последний раз тело Алекс победило и сделало то, чего ее ум советовал не делать, – она зачала ребенка. Все начиналось довольно невинно. Логан Рурк, ее преподаватель судебной защиты, вызвал Алекс в свой кабинет, чтобы сказать, с каким профессионализмом она выступила в зале суда. Логан говорил, что ни один из присяжных не мог оторвать от нее глаз, как и он. Для Алекс Логан был Кларенсом Дэрроу, Ли Бейли и Господом Богом в одном флаконе. Престиж и власть могли сделать человека настолько привлекательным, что земля уходила из-под ног. Все это превратило Логана в то, что она искала всю свою жизнь.

Она верила ему, когда он говорил, что за десять лет работы преподавателем не видел ни одного студента с таким острым умом, как у Алекс. Верила, когда он говорил, что от его брака осталось только название. И она поверила ему, когда, привезя ее домой из университета, он взял ее лицо в ладони и сказал, что только благодаря ей он встает по утрам.

Юридическая наука имеет дело с фактами и подробностями, а не с чувствами. Роковой ошибкой Алекс было то, что она забывала об этом, когда речь шла о Логане. Она не заметила, как начала менять свои планы, ждать его звонков… А он иногда звонил, а иногда – нет. Она делала вид, что не замечает, как он флиртует с первокурсницами, которые смотрели на него так же, как когда-то она. А забеременев, она убедила себя, что они созданы для того, чтобы прожить оставшуюся жизнь вместе.

Логан велел ей избавиться от ребенка. Она договорилась с врачом об аборте, но забыла записать дату и время в свой календарь. Она записалась еще раз, но слишком поздно поняла, что назначенное время совпадает со временем выпускного экзамена. После этого она отправилась к Логану.

– Это знак, – сказала Алекс.

– Возможно, – ответил он, – но это совсем не значит того, о чем ты думаешь. Будь благоразумна, – говорил Логан. – Одинокая мать никогда не сможет стать судовым адвокатом. Тебе всегда нужно будет выбирать между карьерой и этим ребенком.

На самом деле он хотел сказать, что ей придется выбирать между ребенком и им.

Женщина казалась смутно знакомой. Так иногда не можешь узнать человека в непривычной обстановке: продавца из соседнего магазина, стоящего в очереди в банке, своего почтальона, сидящего в кинотеатре через проход. Алекс понадобилась еще секунда, чтобы понять, что с толку ее сбил ребенок. Она бросилась по коридору здания суда к секретарю, где Лейси Хьютон оплачивала штраф за парковку в неположенном месте.

– Вам нужен адвокат? – спросила Алекс.

Лейси подняла глаза, на сгибе локтя у нее висела корзина с ребенком. Она не сразу узнала ее – Лейси не видела Алекс со времени первого занятия, около месяца назад.

– О, привет, – сказала она улыбаясь.

– Что привело вас в мою часть леса?

– Я вношу залог за своего бывшего… – Лейси подождала, пока глаза Алекс не начнут расширяться, а затем рассмеялась. – Шучу. Оплачиваю штраф за парковку.

Алекс поймала себя на том, что смотрит на личико сына Лейси. На нем была голубая шапочка, завязанная под подбородком, и его щеки выпирали за края. У него был сопливый нос, но, заметив, что Алекс смотрит на него, он наградил ее беззубой улыбкой.

– Вы не против выпить по чашечке кофе? – спросила Лейси.

Она положила десятидолларовую купюру поверх квитанции и скормила все это в открытый рот кассового окошка, потом поправила корзину, передвинув ее повыше, и, выйдя из здания суда, направилась в кафе на противоположной стороне улицы.

Лейси остановилась, чтобы дать десять долларов попрошайке, который сидел на ступеньках здания суда, и Алекс закатила глаза потому что вчера, уходя с работы, видела, как этот самый парень направлялся в ближайший бар.

В кафе Алекс наблюдала, как легко Лейси раздела ребенка, вытащила из корзины и усадила к себе на колени. Продолжая разговаривать, набросила пеленку на плечо и начала кормит Питера грудью.

– Тяжело? – вырвалось у Алекс.

– Кормить грудью?

– Не только, – сказала Алекс. – Вообще все это.

– Этому можно научиться. – Лейси подняла ребенка и положила на плечо. Он заколотил обутыми ножками по ее груди словно пытался установить дистанцию между ними. – Сравнительно с вашим рабочим днем материнство может оказаться совсем несложным.

Эти слова напомнили Алекс Логана Рурка, который смеялся над ней, когда она сообщила, что собирается работать государственным защитником.

– Ты не продержишься и недели, – говорил он. – Ты слишком мягкая для этого.