Декоратор. Книга вещности

Кристиан и Таня — старинные друзья Катрине, из грассирующих. Вернее, Кристиан был другом картавого детства, а Таня появилась позже, другими словами, привычки и вкусы Кристиана она переняла все скопом, за исключением картавости. Она справилась бы при желании и с этим, однако выглядело бы сие уже анекдотично. Так что за бортом нас двое, и мы могли бы создать Движение сопротивления чистоговорящих, но проблема в том, что Таня считает всех друзей Кристиана, включая нас, скучными. Особенно нас, кажется мне то и дело. Таня — медовая блондинка с точёными формами идеально худого тела, бывшая фотомодель, а ныне аспирантка по социологии. Я не в силах уразуметь, что конкретно она изучает, но понял так, что в своём кругу она считается тяжеловесом: куколка, к тому же со вкусом одевается и получила по специальности аж «laudabilis» [3]. Но занудная.

Зато Кристиан весельчак. Без умолку ржёт и гогочет, хотя в шутках незамысловат, как пубертант. Его занимают исключительно орально-анальные подробности. Я ещё не попробовал, но уверен: достаточно стратегически верно выбрать момент и шепнуть ему на ухо, скажем, «пердун», как дело кончится застрявшим в горле куском и приёмным покоем больницы. Видит Бог, сколько раз я боролся с искушением проверить своё предположение на деле!

Кристиан работает редактором в издательстве, звучит красиво, но на практике вся его энергия уходит на ваяние очередных шедевров для чудовищно оформленной бесконечной серии про компьютеры, а также на коммерческие сериалы о специях, йоге и «альтернативном знании». Последнее не моя выдумка, на них написано чёрным по белому: «Серия Огун: альтернативное знание доступно». Так что для души у него лишь одно — кулинария. Кристиан просто помешан на ней и вкладывает в неё всего себя (с переменным успехом). Поваренных книг у него больше, чем вся наша с Катрине библиотека. А пузико не меньше чем лет на сорок.

Кстати, Огун это бог негров-йоруба.

У Кристиана с Таней зависть что за квартира — в одном из домов в стиле классического функционализма на повороте на Халвдан-Свартегатен, прямо за музеем Вигеланда (кстати, это моя профессиональная придирчивость, или потолки в тех домах впрямь чуть-чуть низковаты?). Квартира огромная, статусная, и Кристиан превратил её в храм кулинарного искусства, отдав, плюс к тому, смиренную дань среднебуржуазным представлениям о дизайне. Я раз предложил свои услуги, больше в шутку, но он, к моему облегчению, с порога отверг предложение. Работать на друзей — труд неблагодарный. К тому же бесплатный. Но с Кристиановой квартирой надо что-то делать. Сейчас в неё входишь, как в каталог Asko (не исключено, что так они и действовали: зажмурили левый глаз, выверили правильный угол зрения, зафиксировали и: «Вот! Точно как в каталоге! Больше ни до чего не дотрагиваемся!»).

До, во время и по завершении ужина беседа ограничивается темами еды и питья. Так мы узнаём, где они побывали после нашей последней встречи и что там ели, и какие непривычные ингредиенты положены в поданное нам блюдо, и даже где их следует покупать. Кристиан никогда не откроет бутылки (что он делает с настораживающей частотой) без того, чтобы не прочитать средней продолжительности доклада о характере и происхождении предлагаемого нашему вниманию вина. Как положено винным снобам, он немедленно переходит на их пошловатый глянцевый сленг. Вино оказывается то «с наглинкой» или «брутальным», то «аристократичным» и «с выраженной аскезой». Однажды он обозвал зауряднейшее пенедес «вольнодумствующим», и я едва сдержался, чтоб не сказать ему: мужчина, остыньте, давайте спокойно выпьем.

Все, кто знают меня, знают также, как я ценю рафинированность. Как говорил про это Мис ван дер Роэ, Бог — в деталях. Но в этих двоих есть некая чрезмерность на грани аффектации. Так и хочется пожелать им чуть ли не пару мучающихся коликами близнецов, чтобы направить их энергию в более конструктивное русло. Пока же здесь сервируется чревоугодие в собственном соку. Соль для гурманов, например. Я и не слыхал о такой. А у Тани с Кристианом она в ходу; выглядит как прозрачная соль с вкраплениями крупных плоских кристаллов. «Попробуй», — говорит Кристиан. Я откручиваю крышку, высыпаю на ладонь благородный порошок и бережно погружаю в него язык. Соль как соль.

— Малдонская соль, из Англии. Богата минералами, поэтому солёность выше, а натрия меньше.

Объяснения даёт Таня, апостол здорового образа жизни. Минералы — вещь хорошая, но я лично вкладывать деньги в малдонскую соль не буду. Кристиан же ею пользуется исключительно потому, что это дорогостоящая причуда. А не по причине её целебных свойств.

Сахар для гурманов.

Есть и такой, само собой: тростниковый нерафинированный сахар «Muscovado Dark» с острова Маврикий, насыщенного и тёплого коричневого цвета. И на вкус хорош. Но чтобы человеку пришло в голову целенаправленно за ним охотиться...

— Так, а где гурманский перец? — спрашиваю я.

— Прости, не понял, — отзывается Кристиан.

— Перец для гурманов. Неужели у тебя нет? Или он тут? — С этими словами я беру с лотка со специями перечницу и встряхиваю её.

— Это настоящий Peugeot, не волнуйся, — успокаивает меня Кристиан.

— Спасибо, я вижу. Я про содержимое. Что вы сюда насыпали? Только не говори, что обычный перец из пакетиков, которые продаются в любом дешёвом супермаркете, хоть в «RIMI».

Я бросаю быстрый взгляд на Катрине, она закусила губу, чтобы не рассмеяться. Хотя потом она пропесочит меня за то, что я издевался над её лучшим другом. У которого, кстати, дача в Гейлу рядом с ними, так что общаться приходится постоянно. Интересно, есть ли у них и там запас малдонской соли?

— Нет, этот перец я купил в пакистанской лавочке у них в Грёнланде, — говорит Кристиан нарочито беззаботно, демонстрируя свою терпимость и отсутствие предрассудков. — И цена бросовая. Что-то типа пятнадцати крон за огромный пакет.

— Понятно, — откликаюсь я.

Загадочная логика. Человека привлекает в пище цена, обязательно или бросовая, или астрономически высокая.

И конца этому не видно. Он подаёт закуску, истинный шедевр минимализма: рулетики из прозрачных листиков пармской ветчины с соломкой внутри. Пармскую ветчину я ел. Кристиан привёз её нам в подарок с книжной ярмарки в Италии. Изумительный вкус. Но это не она. Как же это называется? Патагонская?

— Pata Nеgra.

— Pata Negra?

Похоже на название песни Антонио Карлоса Джобима.

— Pata Negra, — повторяет Кристиан, — «чёрные ножки». Это окорок из свиньи, которая пасётся на свободе в лесах у подножия Пиренеев и питается только желудями и каштанами. Потрясающая вещь, на мой взгляд. Но может стать преданием, какая-то комиссия ЕЭС возражает против такого способа животноводства. Дух забористый, скажи?

Не то слово. И вкус соответствующий. Чувствуешь, что цену указывают за грамм. Я всё переживаю свой промах, что принял её за пармскую. Которую, похоже, в этом сезоне давно не едят. И не могу отделаться от чувства, что мы здесь предаёмся извращениям. Сидим жуём исчезающий вид животного. Ну, может, не совсем так. Но с Кристианом всё катится в эту сторону. Через несколько лет он распухнет как бочонок и будет рассуждать уже о карпаччио из панды и масле трюфелей.

Катрине слушает эти беседы с таким видом, точно заучивает наизусть. У неё нет выбора. Как только мы обживёмся, придёт наш черёд давать обед для Кристиана с Таней. Однажды накануне такого мероприятия с Катрине случилась истерика из-за неподнявшегося пирога. (А также, само собой, из-за моей ярости. Я был уверен, что Катрине невнимательно прочитала рецепт, поэтому пирог и не получился. «Тогда пеки сам», — сгрубила Катрине, а этого делать не стоило!)

Пытаясь скрыть, что он выпивает столько же, сколько все остальные, вместе взятые, Кристиан то и дело предлагает нашему вниманию новое вино, что означает смену фужеров и, соответственно, продиктованные вежливостью, но безрезультатные попытки нас троих предварительно опустошить бокалы. У них должна быть профессиональная посудомоечная машина гостиничного размера. Когда мы принимаем их, я обожаю изводить Кристиана тем, что покупаю слишком мало спиртного. Точнее сказать, нормальное количество. Но это удалось лишь два раза. Теперь Кристиан загодя звонит проверить карту вин и является с батареей бутылок, которые к тому же должны «глотнуть воздуха», так что он приходит ещё раньше и успевает набраться ещё больше.