Провидец Александр Энгельгардт (СИ)

Мысли Энгельгардта о государстве и богатстве разбросаны по разным его письмам и статьям, и, насколько я могу судить, ещё не было даже попытки собрать их вместе и привести в систему. Это занятие могло бы составить предмет особой книги. В пределах данного труда по этому поводу можно сформулировать несколько положений.

Если земля - это главное богатство, то надо, чтобы оно не растрачивалось попусту по глупости людской и не расхищалось по алчности. Земля должна осваиваться вся, а не очагами, между которыми зияют громадные пустые пространства. Особенно опасно развитие страны, при котором жизнь сосредоточена в мегаполисах в ущерб всей остальной периферии. Вот лишь один частный тезис:

Энгельгардт знал, как трудно достаётся крестьянину навоз, часто скот содержится исключительно ради получения этого удобрения, потому что животноводство, требующее такой огромной затраты сил на заготовку кормов, как таковое, убыточно. Он описывал, как в "Счастливом Уголке" частицы, определяющие степень плодородия почвы, перетекают с помещичьих земель на крестьянские.

"Мне возражали, однако, что такой порядок, как в "Счастливом Уголке", вреден для дальнейшего развития хозяйства потому, что, хотя таким образом крестьяне и доведут свои наделы постоянным удобрением до высокой степени плодородия, превратят их в тучные огороды, но зато они истощат остальные земли и превратят их в пустыри.

Конечно, это будет до известной степени так, пока народонаселение не возрастёт, но дело в том, что то же самое всё равно происходит и теперь, потому что, при существующих порядках и системах в хозяйствах, иначе и быть не может. Города всегда будут спускать в реки массу удобрительных веществ, драгоценнейших почвенных частиц, истощать таким образом земли, на которых производятся необходимые для потребления городов хлеб и другие продукты".

Вот такой интересный "кругооборот веществ в природе" получается. Крестьяне, затрачивая неимоверное количество труда, переносят плодородные частицы с помещичьих полей на свои, крестьянские. На крестьянских полях выращиваются хлеб и другое продовольствие, значительная часть которых потребляются горожанами. Плодородные частицы перемещаются с крестьянских наделов в города. А эти горожане, паразиты, спускают плодородные частицы в реки, отравляя их, и истощают к тому же почву у крестьян. И весь сизифов труд крестьян по прокорму городов расхищается без пользы для кого-либо, зато с громадным вредом для природы и для плодородия крестьянских полей. Может быть, это лишь одно из проявлений всемирной войны всемирного города против всемирной деревни?

Во времена Энгельгардта в городах проживало 10 процентов населения России, но это были в среднем наиболее богатые слои населения, не знавшие до появления статей нашего героя, что такое "пушной" хлеб, потреблявшие наибольшую часть производимой в стране мясо-молочной продукции. А ныне в городах проживает более двух третей населения России. И почти всё это привилегированное большинство спускает основную часть плодородных частиц от потребляемой им пищи в реки. Разве угнаться за ним крестьянству в этой гонке накопления плодородия и его расхищения? Впрочем, в рыночной экономике (это название было придумано, чтобы не называть установившийся в постсоветской России строй капиталистическим) хозяйство, по определению Маркса, ведётся так, что оно подрывает основы всякого производства, даже условия жизни на планете - землю и рабочего. Не знаю, читал ли Энгельгардт "Капитал" Маркса. Ему не надо было для этого ждать перевода первого тома на русский язык, он мог бы прочитать его и на немецком.

Ныне лишь малая часть отходов мегаполисов может быть возвращена земле через станции аэрации, которые сами по себе отравляют жизнь жителям прилегающих жилых массивов. Если же города размещать равномерно по поверхности земли, то и их сточные воды легче будет очищать и полезные их фракции отдавать сельскому хозяйству. Но если учесть, что в сточных водах городов оказывается всё больше химических веществ (стиральных порошков и иных очищающих средств), эти отходы, видимо, вообще уже не могут быть использованы для удобрения полей. А всё более широкое применение этих химикатов и в деревенском быту, похоже, вообще ставит крест на навозе, как на удобрении.

Думается, Энгельгардту показалось нелепым принятое в президентство Дмитрия Медведева решение о расширении территории Москвы до границы с Калужской областью. Калужская область тоже активно привлекает иностранные инвестиции, известнейшие зарубежные фирмы строят там автомобильные и иные завода. Если ещё и Калуга расширится до границы с Москвой, то образуется огромный супермегаполис. Таких образований на территории России с её явно недостаточной численностью населения может быть лишь несколько. Их развитие, естественно, может происходить только за счёт запустения остальной территории страны. Если сейчас на работу в Москву и в Подмосковье едут не только из Тулы и Владимира, но и из Курска, то с расширением территории столицы в неё, наверное, поедут уже из Кургана. Что послужило основанием для такого, с точки зрения здравого смысла, так присущего Энгельгардту, ошибочного решения? Расчёт на привлечение мигрантов с Востока и их ассимиляцию? Не попадём ли мы в такую же ловушку, в какую попали многие страны Западной Европы, ныне страдающие от засилья мигрантов, не желающих ассимилироваться и теснящих коренное население этих стран?

Все земли пригодны для использования. Энгельгардт, когда ехал в деревню, был убеждён в том, что смоленские подзолистые почвы мало плодородны, но затем нашёл способы превращения и заброшенных земель, и вообще пустошей в поля, дающие обильные урожаи. Оказалось, что нет плохих земель, есть плохие хозяева, или, точнее, плохие системы хозяйствования.

Если ориентироваться не на развитие мегаполисов (это всё-таки позавчерашний день), а на более равномерное размещение производительных сил по территории страны, то города будут меньше по размеру, ближе к природе, то и равнение должно быть не на заводы-монстры, а на мелкие предприятия. Гиганты индустрии с десятками тысяч работников уйдут в прошлое. Я уж не говорю о новейших тенденциях в информационную эру, когда предприятия могут стать местом размещения 3-D принтеров, на которых будут производиться изделия по образцам, задаваемым конструкторскими бюро. Энгельгардт так и советует (с учётом как состояния техники в то время, так и ожидаемого перехода к совместной обработке земли):

"Кто ясно сознаёт суть нашего хозяйства, тот поймёт, как важно соединение земледельцев для хозяйствования сообща и какие громадные богатства получались бы тогда. Только при хозяйстве сообща возможно заведение травосеяния, которое даёт средство ранее приступать к покосу и выгоднее утилизировать страдное время; только при хозяйстве сообща возможно заведение самых важных для хозяйства машин, именно машин, ускоряющих уборку травы и хлеба; только при хозяйстве сообща возможно отпускать значительное число людей на сторонние заработки, а при быстроте сообщений по железным дорогам эти люди могли бы отправляться на юг, где страдное время начинается ранее и, отработав там, возвращаться домой к своей страде. С другой стороны, делается понятным, как важно, чтобы на страдное время прекращались всякие другие производства, отвлекающие руки от полевых работ. На это время всякие фабрики должны были бы прекращать свои работы. Опять же огромное количество свободных рук указывает на необходимость развития мелких домашних производств. Нужны не фабрики, не заводы, а маленькие деревенские винокурни, маслобойни, кожевни, ткачевни и т. п., отбросы от которых тоже будут с пользою употребляемы в хозяйствах.

Разделение земель на небольшие участки для частного пользования, размещение на этих участках отдельных земледельцев, живущих своими домиками и обрабатывающих, каждый отдельно, свой участок, есть бессмыслица в хозяйственном отношении. Только "переведённые с немецкого" агрономы могут защищать подобный способ хозяйствования особняком на отдельных кусочках. Хозяйство может истинно прогрессировать только тогда, когда земля находится в общем пользовании и обрабатывается сообща. Рациональность в агрономии состоит не в том, что у хозяина посеяно здесь немного репки, там немного клеверку, там немножко рапсу, не в том, что корова стоит у него целое лето на привязи и кормится накошенной травой (величайший абсурд в скотоводстве), не в том, что он ходит за плугом в сером полуфрачке и читает по вечерам "Gartenlaube". Нет. Рациональность состоит в том, чтобы, истратив меньшее количество пудо-футов работы, извлечь наибольшее количество силы из солнечного луча на общую пользу. А это возможно только тогда, когда земля находится в общем пользовании и обрабатывается сообща".