Б. Вавилонская

нств всей бывшей империи, выстраивались вдоль Ярославки, Ленинградки, Каширки, а если поглядеть вверх – слово «грехопадение» вызывало в памяти катастрофу дирижабля «Гинденбург». Как сказал один старый летчик, «Все, что летает, раньше или позже упадет».

Лето случилось нежаркое, хмуроватое и сырое, и выпал в то лето желтоватый кислотный дождь. Неприятный запах имел он, и жухла прежде сезона после того дождя листва в парках, и пролысины появлялись в стриженой ежиком газонной траве. Вышли на демонстрацию «зеленые», и были биты те «зеленые» резиновыми палками ОМОНа, и нервно кричал заместитель мэра Шанцев в подставленные услужливо микрофоны, что фильтры и очистные сооружения московских химпредприятий работают нормально, и все делают городские власти для борьбы с природным феноменом. А на отдельных зонтах и навесах уличных кафе желтели проеденные разводы, и неприятны глазу были они, и мысли возбуждали скверные.

А над городом надвигалась и нависала – гигантская, как космическая агрессия, как сбывшаяся молитва великомучеников трагических лет «Мама, роди меня обратно».

Престижность городских районов стремительно менялась. Котировался восток и обесценился центр – квартиры внутри Садового сбывали за гроши. Подпрыгнул спрос на нижние этажи, и никто не хотел селиться в роскошных остекленных пентхаусах. Народ ринулся вон за город, скупая под застройку любые конуры и халупы, лишь бы в благодатном отдалении за кольцевой, на природе.

Появились коммерческие, а затем и VIР-вагоны метро – с роскошными диванами и отдельным кондинционированием. Вход в еще вчера пролетарскую подземку разом подпрыгнул до пятидесяти рублей – но вновь, как при забытой советской власти, заработала благодатная вентиляция.

Пансексуальность стала нормальной чертой столичного мышления и быта. Отец советско-русской сексологии профессор Кон в очередном спецвыпуске московских новостей, давно уже посвящаемых дежурной и важной теме, заявил уверенно и благодушно: все происходящее – не более чем эманация естественных человеческих влечений и чаяний, много десятилетий подавляемых ханжескими властями. И теперь изучение ЕЕ в школе следует перенести из курса сексологии в курс астрономии, против астрономии же, надеется профессор, не станут возражать даже самые сексуально непросвещенные педагоги.

Впервые за двадцать лет в Москве вдруг скакнула рождаемость. Одни социологи связывали это с «синдромом полярной ночи», другие говорили о роли постоянно возбуждающего фактора, третьи же зловеще сравнивали с массовыми совокуплениями леммингов перед коллективным самоубийством: народ всегда знал, что больше мальчиков рождается к войне и прочим катаклизмам.

Биржа, тот барометр, которому можно верить, указывала «бурю». Обнаружилось поспешное и паническое бегство капиталов за границу. Специалисты говорили о двадцати миллиардах долларов, но реальная сумма наверняка составляла много больше – деньги утекали через все щели, а выручка от экспорта практически не возвращалась. Потенциальные западные инвесвесторы