Приключения капитана Шпарина (СИ)

Вторник.

Решили съездить в город и замолить грехи. Додоню оставили на хозяйстве. Гранатомет отобрал и спрятал в тайник. Гранатомет интересный, у нас таких еще нет, автоматический, маленький, с двумя ручками, ремнем и шнековым магазином. Магазин на десять выстрелов. Храм выбрали побогаче. Золотые купола не как у нас - пирамидальные, вместо крестов золоченые треугольники. Народу немного. Ляхов рухнул посередине на колени. Сергей Николаевич скромно стоял у входа. Мне кажется предки у него не цыгане. Поп пришел красный, дородный. Золотая цепь до пупа с тем же золоченым треугольником. В треугольнике здоровый камень, по-моему, рубин. Ряса малиновая, на голове малиновая треуголка. Долго кашлял за перегородкой. В окошке мелькнули золотые часы с бриллиантами. Смиренно поинтересовался сколько каратов на часиках и не батюшкин ли навороченный джип на стоянке? Поп обозвал окаянным агностиком и велел убираться. Интервью о грехах не получилось. Нашли храм попроще. Купола зеленые. Батюшка молодой, худой и бледный. Добро глянул и повёл исповедоваться. Рассказал не всё, но много. Этого хватило. Батюшка призвал усердно молиться, соблюдать посты, тоже покашлял и посоветовал обратиться к хорошему врачу. Ушли просветлённые. Мысли роились. В храм ходили не зря. Можно опять грешить. Погуляли, сходили в кино. Показывают всякую хрень, как и у нас. Обедали в ресторане. Колдун заказал цыпленка-табака с обильным чесноком, но посмотрев на меня, передумал. Ели борщ и телячьи отбивные. Запили морсом. Волшебник опять обожрался - в машине рыгал и ковырял в зубах. Сделал внушение. Где светские манеры? Николаич попросился в бордель "Мужские мурашки" на углу. Дал полчаса. Колдун выторговал час. По-царски выдал пятьсот баксов на расходы. Не жалко, все равно теперь бумага. Мы с Лешей не пошли, маялись в машине. Пытал его насчет "Холма". Молчит. Линз тоже не видит. Волшебник опоздал на полчаса и выполз из развратного дома расслабленный.

Двадцать первое.

К вечеру стало легче. Катаклизмы внезапно прекратились, а по телевизору сказали, что Европа пришла к соглашению и вводит универсальную валюту. Называется простенько - "еврик". Почти как у нас. Решили замести следы и пожечь баксы. На пробу бросил пару пачек. Горели плохо и дымно. Амбал в тельняшке бродил вдоль забора. Показал бутылку. Додоня бросил в него морковку. Опомнились. Мало ли что! Все может поменяться в момент. Отнесли баксы обратно и положили в тайник. Понедельник все ближе. Обстановка накаляется. Звонил Древака. Забирает близняшек с собой, на новое место службы. Сказал: "Думаю". Тот спросил: "О чем?". Ответил: "Обо всем". Полковник ругался. По-моему, у него со мной какие-то тёмные дела. Карамелька плачет. Может забрать с собой? "Записки" допишу в изгнании. Николаич моется по три раза на дню, но в темноте продолжает светиться. Это после речки. Мне нравится. Необычно. Изучал котировки валют. Рубль ничего не стоит. Деревянный торгуют по тысяче за еврик. Как ехать в эмиграцию?

Двадцать второе. Перебор.

Напоил Лешу и, когда лейтенант дошел до кондиции, дал понюхать "хеппинола". Ну и сам. Последний раз. Вставило хорошо. Опять пытал и выпытал. Оказывается особнячок, в котором торчим, мой, и я сам купил в его прошлом году после налета на Губбанк. Лейтенант служит на Базе Консервации под Боровском вместе со мной, Николаич там же, вольнонаемным завскладом, а Супонева выгнали из армии за хищения. Ничего себе! Как все запутано! Леша впал в столбняк, а я пошел искать документы на дом. В тайнике только баксы и винтовка. Должен быть еще тайник. Нашел под ковром в углу. Все верно - особнячок мой. Между тем сведения о прошлой жизни ярче и отчетливей. Спустился в нижний зал. Ляхов в нирване. Глаза закрыты, бледный, ляскает зубами. Как бы не помер. Лизнул отравы. Озарило. Пошло видео и картинки. Просмотр прервал Додоня и позвал обедать гороховым супом на тушенке. Велел нести сюда, в зал. Обедали без аппетита. Ехать в изгнание не с чем. Разговор опять зашел о текущей ситуации. Додоня подал второе - гуляш с макаронами. Очнулся Ляхов, поел супу, послушал и предложил ступить на знакомую дорожку - наведаться в один из банков и поправить положение. Один из вариантов - купить фуру, погрузить танк с Базы и проломить танком стену банка. Надо подключать Балкина, без Балкина танк не вывезти, но Балкин ненадежный. Воодушевились. Стали думать. Сложно и людей нужных нет. Мы же не банда гангстеров. Леша вспомнил о друзьях-товарищах. А что - нормальная задумка. Николаич идею осудил - в никакую фуру танк не влезет, надо трейлер, а трейлер в центр города не загнать. Вариант с танком отпал.

Вторник.

Сомнения. В родную ли среду обитания попал прошлый раз? Одел форму, взял удостоверение личности, винтовку положил в багажник и поехал. Под Боровском гонялись с полицейскими. Увидев военную форму полицейские от санкций отказались, зато прицепились к проступающему на борту плохому слову. Не нравится, не читайте. Рассказал о пленной макаке. Посмеялись и мирно разъехались. Остановился на том же месте. База там же. Озера там же. Где точка, не побоюсь этого слова, так сказать, бифуркации? В каком месте новые раздвоения и расстроения? На месте ёлочной стены горелая плешь. Лесной пожар. В прострации вернулся на Сонную Горку. Тяжело быть в шкуре двойника. Но если разбираться, то не очень и понятно, кто и чей двойник. И где мы все время скитаемся? Почему не слышно о двойниках Николаича? Исследовал порошок. Видео и картинки. Неужели это было? Пришел Николаич и присоединился. У него видео то же и те же картинки. Погоревали. Вот жизнь была! Рассказал про столб. Николаич посоветовал не брать в голову. Пусть идёт, как идет и само пройдет. Отчасти согласен. Но само не пройдёт, надо подталкивать. Поздней ночью ходили к речке. Изучали столб и местность за столбом. Мост стал горбатый и кривился. Шумели невидимые машины. Николаич шагнул за столб и исчез. Через минуту вернулся взволнованный: "Кротовая нора. Иди, посмотри". Что я, с дурью? Конспективно описал что видел: кукурузное поле, кипарисы, жирафы, голубая Луна. У нас тут тоже кукуруза и кипарисы, и жирафы свои есть. Почему Луна голубая? У нас белая.

Пятница.

Ляхов привез друзей-товарищей. Берёзкин и Рябинин. Музыканты. Лабают в ресторане. Рябинин на фортепианах, Берёзкин на контрабасе. Лица вроде знакомые. Сели, поговорили. Ипподром или Главное Казначейство! Видимо, прорабатывали давно. В Казначействе ожидается поступление крупной суммы новой валюты. У Рябинина там свояк. Придется брать в долю. Я склоняюсь к Ипподрому. Друзья запросили сорок процентов. Счаз-з вам. Договорились на двадцать. Доллар полез вверх. Торгуют по десять за деревянный. Терпимо. Лежал и думал: откуда Додоня притащил тесаки в ножнах? Оружие острое, как лезвие бритвы, не тупится, и старинное. Завтра учиню допрос. Ночь выдалась мрачной. Не спалось. Смотрел на белую Луну и наслаждался тихой печалью. Ровно в двенадцать Луна зависла над третьим кипарисом от опушки, мигнула, блеснула и заголубела. Подозрения укрепляются. Еще один портал? Заинтересовался, взял фонарь и пошел смотреть. Пять шагов на Север от кипариса и ты в другом мире. Кротовая нора узкая, еле продрался. Новый мир кинул в лицо охапку снега. Тут зима. Быстренько вернулся назад. Завтра едем в город на рекогносцировку. Если не вернусь, не считай меня гадом...".

На этом записи обрывались.

"Не считай меня гадом... Неужели он был у меня дома? Но у меня на окнах ставен нет, рамы белые и крыша коричневая".

Шпарин вернул "дневник" в секретер, умылся, надел чёрный спортивный костюм с конскими головами, спустился вниз и вышел во двор.

В беседке на дубовом столе серебряные тарелки: пустые, с хлебом, салатница с салатом из помидоров-огурцов и скворчащая салом здоровенная чугунная сковородка. Жёлтые салфетки в граненом стакане. Бутылка водки "Глобарёвская", серебряные вилки, столовые ножи и большая ложка.

- Сало с утра?! - спросил Шпарин и перебросил нож из руки в руку.