Камикадзе

(оружие и боеприпасы городской партизан добывает себе сам.)

Впрочем, может быть, все происходило и не так. О Густаве в Движении ходило множество страшных и малоправдоподобных легенд. В любом случае, этот автомат появился в те времена, когда никого из них в Боевой группе еще не было.

– Ладно. Насколько я знаю, у ментов никаких зацепок пока не появилось. Переходим к обсуждению планов?

– Давай перейдем.

– Несколько дней назад прошло расширенное заседание Бюро «Прямого действия». Это заседание мы планировали провести давно. Дело в том, что последние год-два мы не идем вперед... а значит, оказываемся отброшенными назад. Обсуждение вышло бурным. Единогласного решения принято не было. Но в любом случае теперь наша работа будет строиться немного иначе. Прежде всего это касается вашей группы.

Лора скучала. Сизый с похмелья Артем внимательно слушал. Гребень перебирал на столе пробки от бутылок. Даниил же краснел ушами и не мог думать ни о чем, кроме того, что произошло на кухне.

– Не мне вам объяснять, какова технология государственного переворота. Всем известно, что на первом этапе должна появиться организация: несколько десятков крепких парней. На втором этапе начинается партстроительство. Организация растет по всей стране. Члены движения готовятся к тому, чтобы, когда наступит час «Зет», заменить органы нынешнего режима на местах. На третьем этапе триста членов движения захватывают Кремль, еще триста – какую-нибудь задроченную воинскую часть, а остальные, сколько есть, из гранатометов обстреливают иностранные посольства, министерства, телестудии и редакции крупнейших газет. В стране хаос и неразбериха. Для спасения нации движение вводит в столицу свои танки и объявляет военное положение. Люди на местах берут власть в свои руки. Все! Через двадцать четыре часа телевидение транслирует расстрелы прямо у Кремлевской стены, банки национализированы, вместо ментовского беспредела на улицах патрули из улыбчивых комиссаров в кожаных плащах. Правильно?

– Правильно.

– Несмотря на то что схема правильная, сотни раз опробованная, сегодня она не работает. Восемьдесят лет назад она работала у большевиков. Сорок лет назад – у Че Гевары на Кубе. А у нас сегодня – не работает.

Он вздохнул и продолжал:

– Чтобы провести нормальный государственный переворот, необходим железный кулак. Нужны замаскированные под видом профсоюзов или общественных организаций ячейки на предприятиях и люди, симпатизирующие нашей идее, в органах власти. Нужны, в конце концов, отряды, готовые по первому сигналу развернуть по стране партизанскую войну... А что мы имеем? Ячейки движения в восьми субъектах Федерации. В каждой состоит по двадцать-тридцать ребят. В основном студенты. Пока это все. Чтобы собрать вашу группу, я потратил полгода. Полгода, чтобы собрать группу из четырех человек!

– Я не согласен, – сказал Артем. – Я не думаю, что нам нужно много людей. Я думаю, нужен небольшой толчок. Дальше пойдет само.

– Серьезно? Как ты представляешь этот «небольшой толчок»? В августе уже прошли выступления шахтеров. Люди ложились на рельсы, били омоновцев и хотели линчевать официальных профсоюзников. Чем кончилось? Шахтерам подкинули денег, объяснили, что сложности у них временные, что правительство помнит о них, и все, как бараны, разошлись... Две недели назад в Екатеринбурге выступили студенты. Они перевернули ментовские автобусы, подожгли два магазина, перебили витрины по всей главной улице... а потом перед ними выступил мэр, и все опять успокоились. Почему?

Артем кусал губы и молчал.

– Представь, что завтра на Красную площадь выбегает толпа каких-нибудь голодных горняков... или рыбаков... или кого там еще. Людям нечем кормить детей! Они берутся за ломы и булыжники! Круша все на своем пути, они начинают штурмовать ГУМ и Мавзолей! Чем это кончится?

Артем по-прежнему кусал губы.

– Я скажу, чем это кончится – Кровавым воскресеньем, вот чем! Когда толпа вырывается на площадь – это просто несколько тысяч злых и голодных парней. Чтобы толпа стала революционной армией, ей необходимы главари. С четким пониманием цели. Сегодня имеются все условия для того, чтобы в стране все началось всерьез. Но для этого нужно, чтобы люди нам доверяли. Чтобы, выходя на улицы, они знали: на свете есть сила, способная привести их к победе. Пока мы не способны возглавить общенациональную партизанскую войну.

Гребень, слушавший до этого молча, поднял голову:

– Извини, Густав, что я, как бы, вмешиваюсь, но... На хрена нам эта общенациональная революция? Нет, то есть в принципе я, как бы, согласен: революция – это супер. Вот только ждать мы ее будем еще пару тысяч лет.

Он вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Я в прошлом году ездил в Ижевск, договаривался с оружейниками насчет охотничьего карабина. Помните? В этом Ижевске я, как бы, с парнем, который стволы с завода проносит, разговорился. Так он целый час ныл насчет того, что зарплату уже полгода не платят. Ему – оружейнику! Элитному, как бы, специалисту! Я ему говорю: «Что ты ноешь? Через твои, как бы, руки в день тонна оружия проходит! Не дали зарплату пятого числа – шестого бери ствол и забирай все деньги, сколько найдешь в кассе!» Знаете, что он ответил? Я, говорит, не могу. Мне, говорит, до пенсии всего, как бы, семь лет осталось. А пенсию пока регулярно платят. Блядь! Проблема не в партстроительстве. Проблема в людях. Власть не выпрашивают. Ее просто забирают.

– Кто возражает? Может, расскажешь, КАК ее забирают?

– Взрывать нужно! Беспощадно и каждый день. Директор завода, на котором парни с голоду дохнут, коттеджик себе построил? Созвали Бюро, приговорили его и – вместе с коттеджиком – как бы, на хер! Банкир с мужиков деньги под какие-нибудь облигации собрал и за границу намылился? Вместе с самолетом – к едрене-фене! Орел из министерства новый закончик придумал, чтобы народ вообще с голоду коней двинул? Пусть, как бы, знает: жить ему осталось часа четыре. Если повезет – четыре с половиной!

– И что?

– Чего «что»?

– Что будет после того, как ты перебьешь этих милых парней?

– Будет то, что народ, как бы, увидит... как сказать?.. что наша группа – люди с понятием... поверит нам и, типа того, как один...

– Как народ о нас узнает?

– Ну как? Узнает как-нибудь...

– Я пытаюсь объяснить вам простой факт: до тех пор, пока народ не узнает о нас правду, никакой захват власти невозможен. А не узнают о нас до тех пор, пока мы, как бараны, будем плевать на то, что пишут в газетах и говорят по ящику. Сегодня мы можем перебить пол-Госдумы – чем это кончится? По телевизору скажут – смотри, электорат, что за херня творится! Ты в собственный выходной пошел на избирательный участок, выбрал себе народного, блядь, избранника, а эти уроды его по асфальту размазали!

Он обвел их взглядом.

– Вспомните, как каждый из вас пришел в группу? До тех пор пока вы смотрели телевизор и читали газеты, в которых вам объясняли, что есть мудрые и добрые дяденьки, которые заботятся о вас, – до тех пор вы были бессмысленными животными. У вас открылись глаза в тот момент, когда вы узнали правду. Вы получили информацию, поверили ей и изменили свою жизнь. Процесс занял несколько лет. А от людей вы хотите, чтобы они прочитали в газете, что Боевая группа, о которой они первый раз слышат, ограбила банк, и с революционными лозунгами повалили на улицу?

Он вздохнул, подбирая слова.

– Сто лет назад мужик приходил с фабрики, считал бабки и был готов своими руками свернуть шею фабриканту. Потому что тот – вор и сука. А сегодня тот же самый мужик сам хочет стать такой же сукой. Он поверил, что проблема не в фабриканте, а в том, чтобы больше зарабатывать. Кто сегодня ходит на демонстрации? Студенты и пенсионеры – те, кому делать нефиг. Остальные ЗАРАБАТЫВАЮТ! Люди смотрят телевизор и видят: у всех все есть! нужно просто напрячься и тоже купить стиральную машину, путевку в аквапарк и искусственную почку! тогда и заживем! Никто не смотрит по сторонам, все смотрят телевизор. Сегодня государственные перевороты делаются не на площадях, а на голубом экране. Для того чтобы сделать революцию, больше не надо брать Зимний – нужно снять клип, в котором будет показано, что Зимний уже взят.