Шаги за спиной

ждет чего-то. Никита закурил. Минут через пятнадцать поднялся незнакомый человек и предупредил, что вызовет милицию. Никита чуть пожал плечами, но ничего не ответил. Потом снова появилась бабушка Анастасия и стала причитать.

- Что вы говорите? - поинтересовался Никита.

- Говорю, душегубы вы все, управы на вас нет.

- Это правильно, нет на нас управы. А скажи, мать, они тебе сколько платили?

- Тридцать в месяц.

- А сама сколько получаешь?

- Да ничего не получаю. Заплатили половину пенсии, и вторую половину обещали. Скоро с голоду помру.

- На. Это тебе, - Никита протянул сотню. - Как только твои жильцы появятся, позвонишь по этому телефону, вот тут написано (он дал визитную карточку). Если не появятся, сотня все равно твоя. А если появятся, получишь ещё одну. Уразумела?

- Поняла, добрый человек. Как тебя звать?

- Никита.

- Хорошое имя, славное. Кошка тебе не нужна?

- Нет, не нужна.

- Жаль, - огорчилась старушка. - А то моя родила пятерых, а топить жалко. Кому ни предложу, никому не надо. Жаль. Она у меня здесь, на лестнице лежит, в ящике.

Старушка Анастасия принесла котенка и Никита посадил его себе на плечо. Котенок был совсем маленький и жалобно нявкал, но в ладонях успокаивался, чувствуя добрую силу.

- Хорошо, мать, я этого возьму, - сказал Никита.

Когда начало темнеть, его позвали в комнату.

Люда и Ксюша храпели, пьяные; Света валялась с разбитой головой. Доискалась.

- Ну я её нечаяно, - сказал Юра, - слишком царапалась.

Никита подошел и пощупал пульс:

- Живая.

- Ты со старухой договорился?

- Да.

- Тогда пошли.

И они ушли. Котенок шевелился в кармане, пытаясь устроиться поудобнее. Тоже искал себя, наверное.

53

В то утро облака были особенно красивы. Плотные, упитанные, яркие до зелени в глазах, но с черными животиками, они все плавали на одинаковой высоте, будто ползали по стеклу, на которое ты смотришь снизу. Колдовские замки, горы, головы зверей или птиц. А вот это похоже на женщину; у женщины вырастает подбородок и она становится ведьмой - очень похоже на Людмилу.

Валерий лежал на спине, подложив под голову ладони, и смотрел в окно. Дом был тих и немного мертв - памятью о смерти кошки Барсика - мертво двигался лифт между этажами, отстукивая на каждом обороте подъемника, кто-то равномерно и негромко стучал над потолком (где никто не жил), соседи за стеной усердно спускали воду, видимо, радуясь как дикари, впервые увидевшие унитаз. Женщина-облако вырастила крыло и стала птицей. Может быть, все ещё образуется. Достать денег (получилось ведь), скажем, миллион в валюте, можно, впрочем, и меньше, но так, чтобы никогда о них не задумываться, и уйти. Уйти с любимой женщиной, уйти просто куда-нибудь. Людмила, если хорошо постарается и если иначе повернется судьба, ещё сгодится на роль любимой женщины. Почему бы и нет. Ведь она была любима так, как не любят и сто тысяч братьев. Даже сто одна тысяча, для точности. Потом что-то случилось и трудноисправимость