Где спряталась ложь?

Он зацепил её ушко пожевал в губах. Её глаза вспыхнули, а губы потянулись к его рту. Отдышавшись от поцелуя спросил:

— Ты позвонила, обрадовала, что тебя волки не съели…

Она интригующе зашептала:

— Позвонила. Я есть хочу.

Он уж думал бог весть чего, но вспомнив, что у него ею забракованный ассортимент, виновато отшептался.

— У меня вчерашний ассортимент… Ты как?

В этот раз она не привередничала.

— Свари или пожарь куриных яичек.

— У меня других и нет, — пошутил он и добавил:- Ни страусиных тебе, ни перепелиных.

Она одарила его поцелуем и попросила:

— Ни вредничай и подай мне, пожалуйста, малину.

— Отлично поклюй пока её. Полезный, экологически чистый продукт.

— Рядом с ракетами-то? что-то сомнительно? — не удержавшись съехидничала она.

— Дай сюда я выброшу, — вспылил он.

Но Ира не собиралась обижаться на капитана. Одарив его обезоруживающей улыбкой заявила.

— Не маши крылышками, половину я уже всё равно съела. К тому же мы не можем так питаться…

Он вручил ей пакетик с поцелуем и отправился на кухню.

— Я не понял, ты к чему своими этими пространными разговорами клонишь? — гудел он с кухни.

— Фёдор, я к тому клоню, что надо съездить в город и купить продуктов, — стараясь быть услышанной, прокричала она в ответ.

— Я не понял, — прискочил он в комнату, — ты разве собираешься остаться?

Её красивые бровки скаканули вверх.

— А ты против?

Он замялся. Такой поворот имел два конца. Он желал его и нет. Отсюда и бестолковое топтание. Как он сам окрестил это: "Бег на месте"

— Нет, но…

— Убедительных аргументов не желания меня здесь видеть не прозвучало… Но меня голыми руками не возьмёшь: едем за харчами. — Скорчила гримасу она, и, сдерживая смех добавила. — Командир, а помыться по — человечески здесь где-то можно?

Фёдор отмер.

— Прикажу истопить вечером баню. — Сказал он неуверенно. — Пойдёшь?

— С тобой куда угодно, — притянула она его за шею к себе.

После безумных объятий, он вернул её на подушки.

— Чёрт, заболтался, краса моя, омлет сгорит. Одевайся или ты хочешь непременно в постель, колючка? — игривым поцелуем ожёг он вздрагивающие девичьи губы.

— Мне всё равно, как скажешь… Она откинула простыню и села. Фёдор отвёл взгляд от красного пятна на простыне и подняв её на руки и покачал как в люльке. Промурлыкал.

— Умываться будешь?

Она не смотрела, а втягивала.

— У тебя есть тёплая вода?

— Целое ведро.

— Тогда полей на меня из ковшика, как вчера. Мне так понравилось…

Она мылась под душем из ковшика, ела яичницу с жаренными сосисками и луком и, кажется, была счастлива. Позавтракать спокойно не давали, то звонил телефон и Фёдор бежал к аппарату, то прибегал солдат с какими-то срочными документами. Она закатывала глаза к потолку: "Как можно в таком аду жить?"

— Это ненормально, у тебя нет никакой личной жизни, ты поесть и то по — человечески не можешь…

— Детка не шипи, это служба. Ешь, добавки хочешь?

На кое-какую добавку она согласилась.

— Давай кофе, только без сахара.

Он пожимает плечами.

— Сплошная экономия. Печенье, как я понял, тоже не будешь?

— Правильно думал, — с серьёзным видом поддакнула она.

Фёдор подвинул себе тарелку с печеньем и принялся кидать их по одному в рот.

— Мне больше достанется.

— Не лопнешь? — прыснула она. Ей уже ничего не хотелось, она просто наслаждалась просмотром его. Нравилось, как он ел. Не быстро и не жадно.

Поймав её взгляд, допивая кофе пробурчал:

— В самый раз. Собирайся.

Она подумала: сказать, не сказать… И всё же решилась

— Э-э! Я б не хотела ехать на том вашем козлике…

Скорченная гримаса дополнила глубину её чувств к этому средству передвижения.

Капитан её этих чувств не одобрял. Жизнь свою приукрашивать не желал и поэтому выдал всё, как есть.

— Это армейское средство передвижения. Могу «водовозку» подключить… Нет, не хочешь?

Она на всякий случай уточнила, вдруг про «водовозку» что-то не так поняла и это какая-то марка машины.

— А нормальной машины у тебя нет?

У него не было и, чтоб этот птенчик не витала в облаках, зарясь на его оклад, всё уж за один раз рассказал про зарплату военных.

— Э, барышня, машина денег стоит, а в армии зарплаты только на пропитание с трудом хватает… Так что радуйся, золотко, не пешком.

Она выслушала, но ни черта не поняв, проявила покладистость и согласилась с тем, что он предлагал, надеясь почерпнуть себе из того что-нибудь приятное. "Женщина она в конце-то концов или не женщина?!"

— Ладно. Дай мне время.

— Полчаса. О нет, только не это! — вскочил он, услышав вой сирены.

— Что это такое? — напугалась Ира.

Он распахнул шкаф и рванул на себя камуфляж. На сборы ушло минуты. Она оторопело смотрела на то, как он мечется по квартире, умудряясь одеваться, обуваться и объяснять ей ещё что-то там на ходу.

— Готовность. Малыш, поскучай с полчасика или немного больше. Мне надо. Я скоро. — Целуя её на ходу, влезал в камуфляж на бегу Фёдор. — Где портупея, ах да в шкафу. Ира, подай мне её…

Она стояла, как вкопанная силясь угадать, что он от неё хочет. Желания помочь было огромное.

— Это что?

— Чёрт! — поняв что ей слово «портупея» ничего не говорит принялся объяснять на пальцах. — Ремень широкий кожаный.

— С хвостиками? — уточнила она.

— С какими ещё хвостиками? — пробовал возмутиться он, но сообразив пошёл на попятную. — А, да точно с ремешками. Он! Там другого нет. Тащи.

— Чего она так орёт, уже все кому надо наверняка услышали?

— Положенное время. Ну, всё золотко, я побежал. — Чмокнул он её в надутые губки.

Ира вышла на крыльцо. Проводила. Ждать было муторно. Голову сжало тисками: "Надо чем-то заняться. Здесь с тоски сдохнешь". Но чем так и не нашла. Села у окна и принялась ждать. Посматривая на спокойно гуляющих с малышами женщин, подумала: "Вот жизнь! Это ж как надо любить мужиков, чтоб торчать с ними тут". Вернулся он через час на «уазике». Она видела это чудо техники под окном. Расскажи подругам, где меня и на чём черти носили не поверят.

Капитан летел, как на крыльях, метнулась навстречу. Запрыгнула на руки. Обвила руками шею.

— Ты готова, стрекоза? По полному параду!? Тогда поехали.

Несколько минут хватило, чтоб погрузиться. Настроив себя, Ира набрала в лёгкие побольше воздуха. Поехали. Терпения барышни хватило не надолго. Не доезжая до трассы, попрыгав на заднем сидении на выбоинах и больно стукнувшись головой о перекладину на крыше, Ира заканючила:

— Останови, я так больше не могу. Ещё пару метров на этой раздолбайке и мне уже никакая еда не потребуется. Ты сама жестокость.

Солдат вопросительно посмотрел на него. Фёдор, усмехнувшись, остановил машину и перешёл к ней. Обняв за плечи и прижав к себе, вкрадчиво спросил:

— Теперь как, нормально?

— Вопрос конечно спорный…

— Мне уйти?

— Вот уж нет, — заторопилась она его разуверить, уложив голову на широкое плечо. Ей было отчего-то легко и радостно. Проносившиеся мимо окраины города радовались вместе с ней хорошему деньку. Так ей казалось по крайней мере.

— Что вы делаете на той готовности, надеюсь это не военная тайна? — спросила она, стараясь угодить ему.

Заслышав такое, водитель ухмыльнулся, а капитан поправил:

— Вообще-то по готовности бегут расчёты на свои рабочие места. Учимся небо охранять.

Она ничего не успела ответить, повернувшийся водитель спросил:

— Как обычно, товарищ командир?

— Да, давай к тому «фуршету», что на выезде. У меня всего полтора часа времени.

— Как можно за полтора часа сориентироваться с покупками? — недовольно задёргала носиком Ира.

— Ты не поняла, зайка, у меня на всё про всё полтора часа и время пошло с момента выезда из ворот дивизиона.

На стоянке было не всунуться. Выходной день. Народ спешит затовариться. С трудом нашли место. Всунулись. Капитан, лавируя ловко между полками с товаром, время от времени останавливался, брал продукт и кидал в тележку. Ира семенила ссади.