Культурный герой

— Встречались.

— Мне кажется, — тонко улыбнулся Зод, — вы, мой юный друг, пребываете в заблуждении. Поспешу его развеять. Мы с вами никогда не встречались и встретиться не могли, потому что, к глубокому моему сожалению, ваша почтенная матушка выкинула вас на четвертом месяце и скончалась от потери крови, не приходя в сознание. Произошло это, добавлю, оттого, что мои подчиненные переусердствовали на допросе.

Кир поперхнулся кофе и закашлялся. Зод протянул руку через стол и вежливо, но весьма больно стукнул его по спине.

— Вы встречались со, скажем так, другим Зодом.

— У вас тут что, семейный подряд? — проскрипел Кир. — Сиамские космические пираты или нечто иное?

— Нечто иное, — спокойно ответил Зод. Вы и не предполагаете, насколько иное. Но я введу вас в курс дела без отлагательства. Только позвольте…

Он сделал знак стоящим за стулом Кира охранникам, и те ловко защелкнули на запястьях юноши наручники.

— Это чтобы, если в какой-то момент нашей беседы вам придет в голову неблагоразумное желание меня убить, вы не преуспели в задуманном. Обычная, а в данных обстоятельствах почти излишняя предосторожность. Как видите, я даже не стал сковывать вам руки за спиной, так что спокойно допивайте свой кофе.

Кир, однако, обнаружил, что аппетит у него пропал начисто.

— Не хотите? Ну как хотите. Итак, с чего бы мне начать? Пожалуй, начну с начала.

И он начал с начала.

— Как вам, может быть, известно, а может, и нет, папаша ваш был членом Совета Старейшин. Кроме того, он обладал даром предвидения. Скажем откровенно, дар его проистекал от злоупотребления кошмарной наркотической смесью, которую он синтезировал в своей подпольной лаборатории. Добавлю, что смесь он не только употреблял сам, но и через систему посредников распространял в детсадах, школах и среди беднейших слоев населения, что было одним из пунктов его обвинения. Однако к делу это прямого отношения не имеет. Жор-Эль, как я уже говорил, предвидел будущее. В том числе предсказал он и нашествие кризоргов, вам более известных под видовым названием «тушканчеги». Ко времени начала этих событий Криптон давно уже был космической державой — не из самых сильных, но с хорошей системой разведки. Ставил эту систему, конечно, я. Поэтому мне было прекрасно известно, что кризорги непобедимы в принципе. Мощнейшие империи и вооруженные передовой техникой армии были смяты, растоптаны и поглощены. Криптон не мог противопоставить кризоргам… прямо скажем, ничего. Поэтому я предложил компромисс. Мы сдаемся и поступаем в полное и безоговорочное рабство к кризоргам. Они ассимилируют планету, а выживших либо используют на постройке Стены, либо — и я, конечно, подразумевал правительство и армейскую верхушку, включая, кстати, вашего нелюбезного папашу и все его трижды проклятое семейство, — депортируют в Ковчеге на необитаемую планету с приятным климатом и без крупных хищников. Большинство членов Совета меня поддержало, однако папаша ваш, да будет обсидиан ему обедом и ужином, выкопал откуда-то записи моих тайных переговоров с кризоргами. Записи, конечно, были фальшивкой, ловко сфабрикованной вашим беспринципным отцом в подпольной лаборатории, однако дело было сделано. Меня арестовали и после военного трибунала, краткого и несправедливого, разжаловали, лишили всех чинов и наград и отправили в вечную ссылку. В этой, отметим, неприспособленной для полетов в космосе пирамиде. Я подвергся всем тяготам путешествия в холодном вакууме, ударам метеоритов и космическому облучению, отчего у меня выпали все волосы в паху. И их впоследствии пришлось восстанавливать хирургическим путем, иначе девушки меня не любили. Но продолжим. Пирамида передвигалась весьма медленно и не успела еще покинуть систему, как была перехвачена кризоргами. Кризорги, с которыми я отнюдь не вел тайных переговоров и вообще не был знаком, а потому не послужил причиной их крайнего разочарования, когда Совет отказался сдать планету, — так вот, кризорги приняли меня довольно холодно. Грубо говоря, они заковали меня в кандалы, нацепили ошейник из титанового сплава и заставили бегать в гигантском колесе, производившем энергию для их флагманского корабля. И несомненно, я занимался бы этим и до сих пор, если бы не благословенное безумие вашего непочтенного отца. Отчаявшись уговорить Совет выделить необходимый бюджет на оборону, он решился на последнюю меру. Перед тем как приступить к последней мере, он запихнул свое новорожденное дитя, то есть вас, в хрустальную капсулу (тут Кир открыл рот, чтобы перебить генерала и расспросить о явных несоответствиях в рассказе, однако Зод сделал ему знак молчать и продолжил), да, в хрустальную капсулу — у бедняги совсем мозги разжижились от постоянных доз, мог бы хоть на спасательную шлюпку расщедриться — и отправил вон с планеты. После чего под покровом ночи открутил болты, которыми Криптон крепился к орбите, и с воплем «банзай! свобода или смерть!» вместе со всей планетой рухнул в недра красного солнца. Казалось бы, все, финита ля, однако на этом история не закончилась. Она только начиналась. По крайней мере, для того генерала Зода, которого вы видите перед собой с кофейной чашкой в руке (тут генерал отхлебнул кофе, поскольку от долгого рассказа слегка охрип). Итак, весь флот кризоргов и ваш покорный узрели, казалось бы, гибель планеты. Несомненно, и вы видели то же самое сквозь хрусталь вашей родной капсулы. Однако закавыка оказалась в следующем: планета не может умереть, если с ней не умирает ее ангел-хранитель. А ангел наш оказался редкостным трусом. Он, не будь дурак, забрался в ту самую капсулу, куда Жор-Эль законопатил бедное дитя, и — тю-тю — только его и видели. Таким образом, поганец Жор-Эль открыл-таки способ, как спасти планету и улизнуть от кризоргов. Одна незадача — планета зависла между жизнью и смертью, ни туда, ни сюда, заодно со всеми своими обитателями, и единственными полноценно живыми ее гражданами оказались я… и младенец в капсуле. То есть вы, Кир. Что же касается остальных… Мертвым, как известно, все по барабану. Они не могут определять свою судьбу и вообще ничего не могут. Они только присутствуют в пространственно-временном континууме. Будучи человеком, а точнее, криптонянином недюжинного ума и сообразительности, я сразу заметил свой шанс (тут Кир недоуменно моргнул, и генерал осклабился, радуясь недогадливости собеседника). Конечно, куда вам, Жор-Элеву отродью, понять, в чем заключался мой хитрый план. Ладно уж, так и быть, разжую в деталях. Допустим, некоторая часть меня могла бы умереть, а некоторая — остаться в живых. Тогда мертвая часть перенеслась бы на Криптон, а живая пожелала бы, чтобы тот, второй, стал правителем Криптона. И так бы и стало, потому что судьбу планеты следует решать живым. То есть одному из нас. Вам же, мой мальчик, Криптон был абсолютно по барабану. Вы его и не помнили. Таким образом, формирование реальности, надежной и единственно верной, оказалось бы полностью в моих умелых руках. Однако для начала следовало избавиться от кризоргов, потому что, согласитесь, бегать в гигантском колесе полуживьем непродуктивно и может закончиться карцером и тремя сотнями плетей. К сожалению, кризоргов довольно сложно подкупить. Единственное, чем они интересуются, — это разрушением новых и новых миров и постройкой своей Стены. Удивительно узколобая раса.

(Сделаем небольшое отступление. К этому моменту рассказа Кир уже отомкнул замок наручников ногтем большого пальца и теперь прикидывал, как бы половчей вцепиться в горло самозваному президенту. Однако плану его не суждено было осуществиться, и вот почему.)

…прикинув так и эдак, я наконец уловил возможность. Дело в том, что кризорги просто так, ни с того ни с сего, вторжение не начинают. Им непременно требуется присутствие на планете техногенной цивилизации, стоящей на грани самоуничтожения. Ребята считают себя чем-то вроде железной саранчи Армагеддона, природных санитаров. Однако планет хоть с какой-то цивилизацией, не говоря уже о техногенной, а тем более самоуничтожающейся, во Вселенной совсем немного. По пальцам пересчитать можно. Так что наступление кризоргов стало малость захлебываться. Откровенно говоря, они давно разобрались со всеми подходящими мирами и серьезно страдали от жилищного кризиса. Я предложил им сделку, простую и изящную. Они скидывают меня в любой мир с примитивной жизнью. Я эту жизнь холю и лелею, пестую и цивилизую, довожу, так сказать, до подходящей кондиции. А затем преподношу кризоргам на блюдечке. С голубой каймой. Очень уж им по сердцу голубой цвет. Со своей стороны, кризорги обещают оставить меня между жизнью и смертью и в дальнейшие дела мои не лезть. — Тут генерал замолчал.