Дикки-Король

— Его гипнотизируют!

— Ой, все-таки…

— Вполне возможно, — заметил Дирк с мрачным видом, который он любил на себя напускать. — Толстяк вылечивал наркоманов гипнозом. Мне об этом говорил доктор, его родной брат. Он даже прибавил: «К этим методам я отношусь крайне подозрительно». Вот так!

Воцарилось унылое молчание.

— Неужели он больше не желает нас видеть, потому что его загипнотизировали?

— Узнает ли он нас?

— Надеюсь, они не сделают его сумасшедшим!

— Это не в их интересах…

— Мы видели людей, которые под гипнозом делали все, что угодно. Ученые раскрывали все свои формулы агентам тайных служб.

— Как в кино!

— Кстати, Дикки никаких формул не знает!

— Да, но у него наверняка есть деньги. Ведь он выпустил столько шлягеров! Так вот, они могут загипнотизировать его, чтобы он отправился в банк и отдал все свои деньги в качестве дара, понимаешь, под предлогом, будто он принял их веру, а потом что бы он там ни говорил…

— Вам не кажется, что вы несколько преувеличиваете? — спросил Марсьаль. — Во-первых, если Отец лечил наркоманов гипнозом, что тут плохого, а?

— Отец Поль один наркотик заменяет другим, — высокомерно заявила Эльза. — Мы должны жить без этих стимуляторов страсти.

— Может, мы тут и навоображали невесть чего, — сказала одна из Патриций, — но это потому, что мы больше так жить не можем. Без концертов, без Дикки…

— Хоть бы он вышел на балкон…

— Взглянуть бы на него!

— Бог знает когда мы снова его увидим, — огрызнулся Дирк, который после своей стычки с Франсуа по-прежнему имел зуб против «Детей счастья». — И неизвестно в каком состоянии! Здесь эти типы совсем в роботов превратились. Я все тут облазил. Они делают какие-то совершенно безумные гимнастические упражнения, без конца повторяя одни и те же движения… А когда их хорошенько подготовят, то отправляют работать в эти пресловутые лавки, или ткать, как рабы, или продавать свои штучки на улицах… Чистой воды эксплуатация!

Дирк злится, заметив, что фанаты перестают волноваться:

— Да послушайте же, бог ты мой! Ведь есть кое-какие вещи, которые раскрывают суть этих «Детей счастья». И еще многое, о чем вы не знаете! Взять, например, деньги; здесь находится много кумушек, которые отдали свое состояние — понимаете, все свое состояние — общине. И похоже, это приличная кубышка!

— А трюк с новым имиджем сведется к тому, что Дикки будет петь с ними, с их группой.

— Но разве он не будет петь самостоятельно?

— Эдит Пиаф тоже пела вместе со «Спутниками песни»!

— И это не лучшее, сделанное ею…

В этом жарком споре Дирк пустил в ход все свои козыри.

— Одним словом, их духовность всего лишь лицемерие. Оставаясь наедине, они устраивают собрания, которые называют сеансами, они и пьют, и едят роскошную жратву, курят марихуану…

Однако разоблачение не произвело ожидаемого эффекта.

— И это тебя смущает? — с иронией спросил Марсьаль. — Ты же у нас эмансипированный!

Дирк покраснел от злости.

— Меня это смущает потому, что они корчат из себя маленьких святош!

— Если бы вы знали, что творится в монастырях! — Это Эльза внесла свой вклад в дискуссию. — У меня была подруга, послушница…

Однако нравы, приписываемые «Детям счастья», смущали фанатов гораздо меньше, чем вероятное пленение Дикки.

— Они вправе изредка поразвлечься…

— В конце концов, они ведь не монахи…

— У меня слюнки текут от этих рассказов о роскошной жратве. Если меня пригласят, я не откажусь…

Дирк оказался в нелепом положении преданного идеалиста.

— У тебя сухари остались?

— Да. Дай мне открывалку…

Фанаты еще несколько минут продолжали возмущаться.

— Не вечно же, черт возьми, нам торчать здесь! Когда же состоится большое собрание клуба, которое обещал Алекс?

— А что, если после завтрака мы пошлем делегацию поговорить с Дикки или хотя бы с Отцом?

— Пойду сварю кофе, — объявила мадам Розье.

— Не хочет ли кто-нибудь горячего рагу с бобами?

Скопище фанатов расходилось, обмениваясь продуктами; жизнь в сосновой роще, сколь бы неприхотлива она ни была, налаживалась. Кое-кто из девушек даже развешивал белье… Дирк дулся. Он совершенно чистосердечно надеялся встать во главе фанатов, отвоевать, торжественно вернуть Дикки в среду по-настоящему преданных ему людей… Лионель что-то наигрывал на гитаре.

— Да перестань! В жизни не слышал, чтоб играли так плохо!

Неся маленькую кастрюльку, к ним подошла мадам Розье.

— Не понимаю, — удивилась она. — Воды нет. Ни капли.

— Наверно, они ее отключили…

— Зачем? Для поливки?

— Говорил я вам, — ухмыльнулся Дирк, — что они на все способны! Отключили, чтобы прогнать нас! Получить свободу действий! Покорить разум Дикки прежде, чем мы помешаем им сделать это.

— Что вы! — воскликнула Полина, подумав о Никола, о его нежной приветливости. — Я не верю, что они могли сделать это! Может, труба лопнула? В такую жару…

— Ну да, кто этому поверит!

— Во время-то обеда! Поди спроси у своего дружка шофера! Сама убедишься.

— Конечно, сейчас же пойду! — ответила возмущенная Полина.

И пустилась бежать. Гравий скрипел под ее красными кедами, словно под копытцами пони.

— Джо! Ты в курсе дела? Представляешь!

Он жестом прервал ее:

— Да знаю, знаю, милочка моя… А что я могу? Таков приказ.

— Какой приказ? Ты хочешь сказать, что они отключили воду нарочно?

— Ну да, черт возьми!

Полина, естественно, считала, что это дело рук «Детей счастья». Джо не станет ей лгать, только бы она ему верила… Это, наверно, раскрыло бы ей глаза на всех этих дегенератов…

— Знаешь, никогда бы не поверила, что они способны на такое. Правда, не поверила бы! Они же говорят, что ищут мудрости…

— Наверное, вы мешаете им ее искать? — не сдержался он. — У вас транзисторы, вы полощете ноги в пруду…

— Нас уже не было бы здесь, если б они вернули нам Дикки!

— Тебе-то какое до него дело? Прежде всего ему, может, нравится тут, в их роскошном отеле!

— Нам необходимо в этом убедиться, — твердо возразила Полина. — Но раз они не пускают нас повидаться с ним… Что же нам предпринять?

Сумасшедшая. Все девчонки такие. Или дурехи, или сумасшедшие…

— Драть глотки. Все разнести здесь. Поджечь сосновую рощу. Или же просто убраться отсюда и закончить свои каникулы в каком-нибудь уютном местечке, где есть вода. Неужели все это нравится такой девушке, как ты?

Однако она уже не слушала Джо. Неожиданно ее лицо осветилось.

— Правда, что они приказали тебе, чтобы ты не разрешал нам звонить по телефону? У тебя ведь в сторожке есть телефон? Не ври. Я слышала, как он звонил, когда мы устраивались в роще.

— Нет, этого мне не запрещали, — признался Джо. — Но только потому, что они, по-моему, до этого не додумались.

— Если я заплачу, разрешишь мне позвонить из сторожки?

Джо задумался.

— Кому ты собралась звонить?

— Председательнице клуба.

Затея с клубом казалась ему сплошным ребячеством, но у него не хватило смелости поссориться из-за этого с Полиной. Во всяком случае, она могла пройти три километра и позвонить из табачной лавки…

— Ладно. Но я пойду с тобой и буду рядом.

— Иди, — пожала Полина плечами. — Если тебе так нравится. Не понимаю, чего ты боишься!

Джо подумал, что если поднимется шум, то мсье Хольманну это не понравится. Но, может быть, с графа де Сен-Нона чуть спадет спесь. Он разрешил Полине позвонить. Они вошли в крохотную сторожку. Джо слегка смутился, так как она увидела авиамодель, которую он клеил. Это немного отдавало ребячеством. Нет, Полина не такая, чтобы смеяться…

Она позвонила в «Атриум», попросила Жанину, которая немедленно обрушила на нее поток жалоб.

— Ты не представляешь, маленькая моя. Прошло пятнадцать дней — заметь, пятнадцать! — и они все еще не нашли ничего лучшего, как запихнуть меня в биллиардную, и вот, представь себе, изредка заходят посетители, которым хочется поиграть, а я не могу ни лечь спать, ни переодеться, ни даже поплакать! После той драмы, что я пережила! А мсье Морису и Геренам, похоже, на все наплевать, они ездят по экскурсиям; мсье Морис, естественно, напрашивается на приглашения, но я не из таковских, мне, будучи председательницей, надо сохранять свое достоинство, ты же понимаешь, у меня нет денег, чтобы поселиться в «Боманьер» или хотя бы питаться там, кстати, туда не пускают с собаками, а я выписала Жикки из псарни, где он временно находился, я не могу вынести этого одиночества, и он, бедненький, тоже ютится в бильярдном зале! Передай Дикки, что нужно его любить, любить всем сердцем, чтобы терпеть все это! Ну, конечно, я не жалуюсь, только…