Беглец (СИ)

Семеныч опустил глаза на пустой ковер. Посмотрел на свисающую до пола трубку телефона, из которой доносились короткие гудки. Рядом валялась сумка Семеныча с документами.

Ее не было.

– А ты здесь как? – весело и громогласно спросил мужчина. – Почему на полу?

– Здравствуй, – нерешительно поздоровался Семеныч.

– Ты номер не закрыла? – обратился мужчина к своей жене. – Заходи, кто хочет, бери, что хочешь! Во, мать…

Семеныч поднялся, взял сумку, положил трубку телефона на аппарат. Откашлялся.

– Проект договора не подписан тобой. Меня командировали.

– Новости, – продолжал веселиться мужчина, который до завтрака уже успел расслабиться. – Мы вместе подписывали. Или внесли поправки?

– Нет, – Семеныч извлек из сумки три прошитых проекта. Открыл первый, но подписи были на месте. Второй, третий: все подписи оказались на своих местах. – Какая-то ошибка.

– Давай, раз пришел, – мужчина подошел к холодильнику.

– Тебе хватит, – возразила женщина. – Налижешься до обеда, а я по городу хочу погулять.

– По городу, – передразнил ее мужчина и прищелкнул языком. – Будет меня таскать по всяким лавкам и часами тряпки щупать. Вот что женщинам нужно? Какая разница, сколько у тебя платьев? У нее одних купальников, посмотри! Пять штук! Зачем? Вот у меня – шорты и плавки. И нормально.

Мужчина в доказательство оттянул резинку шорт, которая звонко вернулась на выступающий круглый живот.

– Давай сюда стаканы. Я на отдыхе.

– Допьешься до инфаркта.

– Боишься, некому будет косить траву на даче? – хохотал мужчина.

– Нет, я не хочу, – ответил Семеныч, пересматривая еще раз документы. – Но на совещании не могли увидеть отсутствие подписей восемь человек одновременно?

– Оставайся с нами! А то у меня тут компании нет! – завелся мужчина, разливая жидкость по бокалам.

– Отчего же нет? Ты и бутылка – отличная компания. Тесный, узкий круг, – констатировала его жена.

– Ты! Ты нам мешаешь. Третий – лишний.

– Хватит, я сказала! – женщина пробовала отобрать у него бутылку из рук. – Сейчас все повыливаю!

– Ну-ка, уймись! Попрошу, чтобы нас в два разных номера переселили! Ни одной тряпки больше не куплю! Обставила весь стол кремами! Стакан негде поставить! – он одной рукой смахнул все со столика. – Что ты ими мажешь? Иди пресс качай! Пузо хуже, чем у коровы. Смотреть на тебя страшно. Ты – женщина или свинья?!

– На свой погляди! – визжала она, поспешно поднимая свои бесчисленные баночки и тюбики. – Я хоть детей рожала! А ты-то?

– Это не оправдание! Могу тысячу женщин привести в пример, которые рожали и остались в форме. Скажи, что тебе проще валяться за сериалом и лопать жареную курицу на ужин. От которой меня тошнит! И от тебя тоже! С тобой поговорить не о чем, не считая погоды и цен в магазинах. Уже двадцать лет! Лучше б я сдох…

– Я пойду, – Семеныч убрал документы в сумку и направился к двери. В семейной перепалке мужчина и женщина уже забыли о нем. У них шла отчаянная борьба за бутылку в руках мужчины.

«Почему это восемь человек не могли не увидеть подписи? – ответил Первый изумлению Семеныча. – А что такого? Подумаешь, восемь. И сотня может не заметить! Если эгрегор этого захочет. Зато ты теперь здесь, и Катенок должна быть довольна».

Первый так и не нашел себе подходящего убежища. Но узнав, где находится Катенок, далеко от Нее «не отходил». И всячески хотел быть Ей полезным. Замечая, как Она изводит себя в разлуке с Семенычем, Первому не составило труда занять мыслями его коллег так, чтобы Семеныч отправился в командировку…

С Катенком Первый чувствовал себя менее несчастным, а свою неизбежную участь – менее горькой. После того, как рухнула часть его теорий, основанных на незыблемости миров и всемогуществе Хозяина, и добрая половина эгрегоров уже спустилась в людей, после того, как не стало Второго, Первый поник. Он постепенно угасал. В некогда спокойных размышлениях все чаще сквозили пессимизм и тревога. Первый стал беззащитным, неуверенным и беспомощным.

«Семеныч нечаянно оказался в искаженной проекции будущего или настоящего? А Катенок быстро среагировала, вернув время и пространство на исходную? – наблюдал за ними Первый и пытался, по обыкновению, расшифровать события. – Интересно, как Семеныч увидел Катенка? Хотя, Семеныч, кажется, уже видел эгрегоров».

«Что же мы наделали, Второй? И почему я не остановил тебя?» – вновь и вновь сокрушался Первый, тоскуя по прежнему существованию, которое сейчас виделось ему по-райски прекрасным. Первого глодало и тяжелейшее чувство вины, потому что Катенок, с присущею ей безжалостной прямотой, указала ему на то, что Второй мог бы выжить, соединившись с Первым и потеряв себя, но делать этого не стал, постоянно уверяя Первого, что держит ситуацию под контролем. И на самом деле Второй не захотел беспокоить Первого, как единственного друга, не захотел уничтожать его. Ведь, при слиянии получилась бы новая сущность. Второй пожертвовал собой.

И тут к Первому подкралась гениальная мысль. Она оказалась настолько проста и очевидна, что Первый был ошеломлен, почему до этого он не додумался раньше.

Огромная волна радости и облегчения прошла сквозь него. Первому даже подумалось, что он вновь стал больше. Как раньше, до ухода Мики. Первый воспрял духом и внезапно перестал беспокоиться за потухающий мир эгрегоров.

– Она в ванной, – открыла дверь Лена.

– Давно?

– Давно, пришла и в ванной плещется. Подождете?

– Можно на «ты». Подожду, – Семеныч поставил сумку на низкий столик и постучал в ванную. – Ты здесь?

– Да, – откликнулась Она.

– Я на завтрак, – недовольно бросила Лена, оправляя перед зеркалом яркий сарафан. Приезд Семеныча ее совсем не обрадовал.

– Нашел? Подписал? – вышла Она через некоторое время из ванной комнаты, обернувшись полотенцем, вторым Она энергично взлохмачивала мокрые волосы.

– Подписал, – не стал вдаваться в подробности Семеныч.

– Ты чем-то недоволен?

– Доволен, – Семеныч не знал, как Ее спросить. – Ты выходила из номера? Ты все это время мылась? Ты сразу поднялась в номер, когда я вызвал тебе лифт?

– Да, а что? – через паузу ответила Она. Повесила полотеце на спинку стула и достала из ящика стола круглую расческу.

– Ничего, – вздохнул Семеныч.

«Это не Она была. Опять начались галлюцинации. Как только Она рядом, не пойми что начинается. Но Она, что же, спокойно мылась и ничего не ощущала? Ее же двойник был! Ее призрак», – Семеныч отрешенно наблюдал, как Она скидывает со своего тела полотенце на застеленную кровать, надевает нижнее белье, включает фен и перед зеркалом расчесывает длинные волосы.

«Куда же подевался тот проход? Перепутать я не могла! Где Доместик? Где, в таком случае, теперь его номер? Он исчез? Может, он был раздвоением Семеныча, а вместе рядом они не могут находиться? Как сказал Доместик: «Меня нет. Вы меня выдумали… Ребенок больше не появится, потому что его и не было…», – Она в глубокой задумчивости сушила волосы и в зеркало смотрела, как также задумчиво глядит на Нее Семеныч.

– Что в Индии еще было интересного?

– Ничего. Ты разве не читала письма?

– Читала. То есть, прочитала сегодня утром. На телефоне я отключила интернет, как только сюда прилетела. Очень дорого. Поэтому, не отвечала. Я ждала, что ты позвонишь или напишешь сообщение по телефону. Впрочем, это уже не важно. А все же?

– Их идея заключается в том, – равнодушно начал Семеныч, – что в каждом из нас есть божественное начало. Нужно создать себе бога, и он начнет вести тебя по жизни.

– А ты создал себе? – Она открыла платяной шкаф, бормоча. – Джинсы одену. Ветрено сегодня. А я с утра намерзлась.

– Нет! – вспылил Семеныч. – Нет во мне ничего божественного, значит. Не создался бог у меня! Я не хочу это в сотый раз обсуждать. Открывай электронную почту и читай письма. Я все подробно расписал тебе.

– А вот, – Она не замечала, как от Ее слов заводится Семеныч. – Если бы я создавала себе бога, то я б тебя представляла.