Вызов врача

ь:

— Холера! Шаром покати! Есть сыр и объедки ветчины. Будешь? Сделать бутерброды?

— Спасибо, Марусенька! Ты всегда была очень хлебосольной.

— Откуда знаешь? У тебя не было возможности познакомиться с моей хлебосольностью.

— Я предполагаю, — выкрутился Николай Сергеевич.

Мария Петровна включила газ под чайником, сделала бутерброды, достала из шкафа вазочки с вареньем и конфетницу с двумя несчастными «Каракумами». Посмотрела на них и счастливо улыбнулась. Вчера была полная ваза, Ирочка съела. Разворачивала фантики и трескала конфетки как семечки, будто маленькая девочка.

Николай Сергеевич с легким изумлением наблюдал, как Маруся улыбалась конфетам, не поставила их на стол, а убрала обратно в шкаф, точно большую ценность.

— Рассказывай, как жил. — Маруся присела за стол.

— Хорошо, спасибо! Мама умерла шесть лет и пять месяцев назад.

Николай Сергеевич запнулся. Получилось неловко: жил хорошо, и тут же — мама умерла. Но Маруся не заметила неловкости, спросила:

— Так и работал в архиве?

— До пенсии, — подтвердил Николай Сергеевич. — А ты? Кем была?

— Пусковицей.

— Кем-кем?

Вчера Мария Петровна с бухты-барахты, незнакомой докторше (тогда еще чужой девице) распиналась про свою жизнь, а сегодня почти родному человеку рассказывать не хотелось.

— Запускала предприятия, — коротко ответила она.

— Замужем… вышла замуж, кажется?

— Да.

— Счастливо?

— Очень.

— А где сейчас твой супруг?

— На том свете.

— Прости!

— У меня коньяк есть! — Мария Петровна протянула руку и достала с полки бутылку, в которой осталось на два пальца. — Будешь? Мы вчера с Ирочкой… она тебе говорила, что у меня была?

— Ирочка говорила, — быстро ответил Николай Сергеевич. — От нее и адрес твой узнал. Марусенька, я не могу, сердце. А ты, если хочешь, конечно!

— Одна не пью. В моем положении спиться — самое простое.

— Да, я знаю…

Засвистел чайник, Николай Сергеевич облегченно перевел дух — он не знал, как завести разговор с Марусей о болезни, какими словами уговорить ее на операцию.

Мария Петровна спросила, будет он чай или кофе. Сошлись на кофе — растворимом, слабеньком, только кипяток закрасить, от крепкого сердцебиение и бессонница. У Николая Сергеевича не было аппетита, но он жевал бутерброды, потому что их приготовила Маруся. С детства укоренившаяся привычка. Мама говорила: «Тебе нужно покушать», и он послушно ел. Как-то приехал дальний родственник, мама пригласила его за накрытый стол, но родственник отказался — не голоден. Коля с мамой переглянусь: какая бестактность! Для вас готовили, а вы пренебрегаете! Коля тогда сел за стол, принялся есть и нахваливать мамину стряпню. Это был маленький подвиг. Жизнь состоит из маленьких подвигов.

— Благодарю! Очень вкусно! — преувеличенно похвалил Николай Сергеевич, вытер губы и пальцы салфеткой.

Мария Петровна усмехнулась: чего тут вкусного, жевал — давился, она ведь видела. Куртуазные ширли-мырли. Давно от них отвыкла, забыла. Но сейчас даже приятно — молодость