Неделя зимы

Уютный, гостеприимный дом. Словно насмешка над ее надеждами и ожиданиями.

Ей показалось, что стены падают и она не может дышать.

Проснувшись среди ночи, Фреда на мгновение подумала, что все это ей приснилось. Прием в отеле «Холли», весь тот вечер — что, если она увидела их во сне? Она считала, что знает Марка, как никто другой. Он был заботливым, обаятельным, любящим. Не мог он провести с ней столько времени, если бы не любил — а он клялся, что любит.

Еве и Лейн пришлось поведать их историю. Поездка на побережье, ланч, Марк, блондинка, ребенок. Ребенок. У него есть дочь. Она перебирала в памяти видения, которые раньше пыталась отогнать: маленькая девочка ни разу в них не появлялась. Но она же видела его жену! Та блондинка, что стояла у нее перед глазами, действительно оказалась его женой. Фреда видела ее, но ничего не сделала.

Девушка худела на глазах: лицо ее осунулось, глаза запали.

Ева серьезно тревожилась; первоначальное сочувствие к племяннице переросло в беспокойство, а потом и в страх.

— Я чувствую себя бессильной, потому что не могу тебе помочь, — грустно говорила она.

— Я не представляю, что мне теперь делать, — рыдала Фреда. — Я так его любила! И думала, что он тоже любит меня. Как мне жить дальше?

— Ты чувствуешь себя виноватой, — отвечала Ева. — Тебе не за что себя винить, но ты все равно винишь. Тебе хотелось бы все исправить, но ты не можешь. Ты должна не оглядываться назад, а смотреть в будущее.

Ева приняла решение. Фреде надо отвлечься, сменить обстановку. Дома все напоминает ей о Марке, так она не оправится никогда. Ева сделала два звонка: один миссис Старр в Стоун-хаус на западе Ирландии, чтобы изменить фамилию в бронировании, второй — мисс Даффи. Фреда неважно себя чувствует. Ей потребуется несколько дней, чтобы прийти в себя…

Подъезжая к отелю, Фреда думала, что совершает очередную ошибку. Поездка ничем ей не поможет. Она никого не знает в здешних краях; единственное, чем она сможет заниматься, это вспоминать о временах, когда она была так счастлива, и заново переживать свое разочарование. Зачем она согласилась? Ее преследуют не призраки или фантазии, а реальные воспоминания об утраченной любви.

Миссис Старр приветствовала Фреду очень радушно. Она проводила ее в нарядную комнату в боковой части дома, сообщив по дороге, что Ева просила ее рассказать Фреде о прекрасных возможностях наблюдения за птицами на побережье. Фреда встала у окна, бесцельно глядя вдаль. Ветер шевелил ветви дерева, росшего напротив. «Падуб, — подумала она. — Вечнозеленый дуб, священный дуб». Воспоминания о пережитом унижении с новой силой захлестнули ее.

Ветер стих, теперь на дереве колыхалась только одна ветка. Фреда, застыв на месте, увидела, как среди листьев показалась маленькая черно-белая мордочка, загадочно посмотрела на нее и снова скрылась в листве. Она задержала дыхание, наблюдая за тем, как кошка карабкается вверх по дереву: то тут то там среди ветвей мелькали черно-белые пятна.

— Не беспокойтесь, — сказала Чикки Старр, проследив направление ее встревоженного взгляда. — Это Глория. С ней все в порядке. Она не боится. Да и тот, за кем она, по ее мнению, охотится, наверняка давно сбежал. Она прекрасно найдет дорогу назад. Если хотите, могу вас познакомить. Спускайтесь в кухню, я дам вам кошачий корм, который она обожает. Только не давайте ей больше трех кусочков.

Внизу, в кухне, Чикки отворила боковую дверь и негромко свистнула. Через пару секунд Глория появилась на пороге. Взгляд у нее был заинтересованный. Она обвилась вокруг ног Чикки и вдруг неожиданно плюхнулась на пол, чтобы произвести неотложную процедуру вылизывания задней лапы.

— Три кусочка, — напомнила Чикки, передавая Фреде коробку с кормом. — Не верьте, если она станет утверждать, что можно дать ей больше.

Фреда присела у камина, и Глория тут же прыгнула ей на колени, громко мурлыча в предвкушении лакомства. По одному Фреда скормила ей кусочки сухого корма; Глория с редкой деликатностью брала их у нее с руки. Подкрепившись, она свернулась плотным клубком и немедленно заснула.

«Вот бы, — мечтательно думала Фреда, поглаживая кошку по голове, — просидеть у огня всю неделю, с этим теплым маленьким меховым комочком на коленях!» Никуда не идти, ни с кем не знакомиться, не поддерживать беседу. Она ужасно боялась встречи с остальными гостями.

Чувство это усилилось, когда все постояльцы собрались в кухне Чикки на коктейль перед ужином. Они были довольно приятными людьми, но Фреда, глядя на них, понимала, что у каждого из гостей есть свои секреты. На сердце у нее было тяжело, говорить совсем не хотелось. Может, если она станет помалкивать, ее оставят в покое?

Но к концу ужина все изменилось. Чикки Старр была очень гостеприимна и приветлива; в камине ярко горел огонь, за столом царила доброжелательная и теплая атмосфера, а беседа лилась словно сама собой. Неожиданно для себя Фреда осознала, что разговоры с соседями не доставляют ей никаких неудобств; на некоторое время к ней даже вернулась прежняя радость жизни.

Она разговорилась с симпатичным молодым мужчиной из Швеции, который, как оказалось, интересовался ирландской музыкой. Не успела Фреда опомниться, как уже дала согласие пойти с ним завтра утром в город и поискать хороший музыкальный паб. С соседкой, сидевшей по другую руку, которая оказалась директором школы на пенсии, она завела дискуссию об уровне образованности современной молодежи. Фреда с воодушевлением, удивительным для нее самой, рассказала мисс Хоув об Обществе друзей библиотеки на Финн-роуд и о девушках с их идеей групп для чтения вслух.

Ночью, лежа в постели, она перебирала в голове события прошедшего дня. Потом, повинуясь внезапному импульсу, встала и тихонько приоткрыла дверь. На столике в холле горел ночник; коридор был пуст. Фреда негромко свистнула. Сначала ответа не было, но через секунду до нее донесся слабый стук, а потом быстрый шелест лапок по коридору.

Фреда так и проспала всю ночь с Глорией, свернувшейся клубком у нее под боком. Утром она вышла из Стоун-хауса вместе с Андерсом. Его энтузиазм оказался заразителен; за ланчем она уже хохотала над его историями, а потом растрогалась до слез под звуки ирландской музыки.

Фреда постепенно приходила в себя. За ужином на второй вечер от ее былой скованности не осталось и следа. Правда, она промолчала о своих снах про надвигающуюся бурю. Не было смысла никого предупреждать. Фреда испытала большое облегчение, когда Винни и Лилиан нашли целыми и невредимыми.

На четвертый день Чикки обнаружила Фреду и Глорию, свернувшуюся клубком у девушки на коленях, у камина в комнате мисс Шиди. Глория сладко спала, подергивая во сне розовыми лапками и приглушенно фыркая. Фреда гладила ее шерстку и о чем-то размышляла.

Чикки принесла в комнату поднос с чайником и двумя чашками. Удивленная Фреда смотрела, как она усаживается за столик напротив нее. Глория, пристыженная, спрыгнула на пол, где улеглась на спину, болтая лапами в воздухе и обводя комнату хитрым взглядом.

— Я подумала, вы захотите выпить чаю, — заговорила Чикки. — Глория знает, что ей сюда нельзя, но вы, похоже, стали неразлучны.

Это была правда: Глория теперь ходила за Фредой по пятам. Она сопровождала ее не только в доме, но и на прогулках по саду. Они успели прогуляться к Кармел, восхититься близнецами и были формально представлены двум новоприбывшим уткам: Принцессе и Дружку. Глория пристально рассмотрела их с безопасного расстояния, а потом запрыгнула на забор и принялась озабоченно умываться лапкой.

Чикки рассказала Фреде про мисс Куини: как та спасла Глорию и принесла ее домой в кармане пальто. Риггер решил тогда, что старушка выжила из ума, — собственно, большинство народу в округе думало так про них обеих. «Эта комната, — сказала она, — названа в честь мисс Куини».

— Я не знаю, правда это или нет, — продолжала Чикки, — и я так и не решилась спросить у нее, но ходили слухи, будто какая-то предсказательница, туристка, когда-то нагадала, что все три сестры будут несчастливы в браке. Вот почему они не приняли ни одного предложения…