Мои собаки (сборник)

Глава тридцать шестая. Пьеса для Альмы

Прежде чем начать эту главу, я хочу вам, ребята, кое-что сказать. Обратите внимание — почему-то удача, как правило, сопутствует трудолюбивым, одержимым, неугомонным. И случай, в большинстве своем, представляется тем, кто не опускает руки от неудач, не отчаивается, а упорно идет к цели. Короче, если вам чего-то очень хочется — добивайтесь!

Так вот, Шашин сдержал слово — написал пьесу для Альмы. Ее сюжет был предельно прост: бездомная дворняжка в глухом поселке с детства мечтала стать актрисой. Девушкой она прибегает в большой город и, после долгих мытарств, осуществляет свою мечту — становится знаменитой актрисой. Пьесу Шашин назвал «Браво, Альма!»

Прочитав пьесу, Анна воскликнула:

— Я — в шоке! Все замечательно и удивительно! Бесподобно и восхитительно! У меня есть знакомый композитор, он напишет к пьесе музыку, и нас получится красочный мюзикл!

Фиолетов, узнав про новую постановку Анны, заявил ей:

— Все оплачу, но расклад такой: главную роль сыграет Нелли, и пьеса будет называться «Нелли — суперзвезда!»

Но Анна решительно отвергла это условия:

— Нет, главную роль исполнит Альма. Пьеса написана для нее. Нелли сыграет что-нибудь другое. Прошлый раз я вам уступила, но больше этого не будет, не вводите меня в шок!

— При таком раскладе на постановку не дам ни рубля! — гаркнул Фиолетов. — Посмотрю, как вы, без меня выкарабкаетесь!

За помощью Анна обратилась к родителям детей и хозяевам собак. Деньги собирали всем миром, в этом благородном деле участвовали даже сторож и пожарный Дома Культуры, и участковый милиционер. Несколько костюмов сшили родители ребят, в основном используя старую одежду, но кое-какие ткани все же подкупили.

Внесли свой вклад в постановку и мои друзья. Нежданов написал стихи к пьесе, Рахманов из фанеры сколотил часть декораций, а Дмитрюк живописно расписал их и придумал эффектную афишу. Ну, а я усердно, не жалея своего живота, помогал им. Разумеется, помогал «сколачивать» и «расписывать», а не писать стихи, хотя все-таки Нежданову дал ценный совет — рифмовать «Альму с пальмой».

В один из дней Анна познакомила нас с композитором. Кем он оказался, как вы думаете? Моим давним приятелем! Это был бард Александр Николаевич Жуков. Выяснив, что от него требуется, Жуков раскинул руки:

— Только и всего?! Нет вопроса. Все сделаю как надо, для меня это несложно. Сочинение запишем на диск, музыку в зал запустим на полную катушку, все вздрогнут. Надеюсь, не забудете поставить мою фамилию на афишу. И покрупнее.

— Не забудем, — заверила Анна композитора. — Но, Александр Николаевич, мы не сможем вам заплатить.

— О деньгах не может быть и речи, — отмахнулся Жуков. — Мои сочинения стоят больше всяких денег.

— Главное, в работу вложить душу, — вставил Нежданов. — Мои стихи лирические, и хотелось бы, чтобы музыка к ним была задушевной, вышибающей слезу.

— Не беспокойтесь, все сделаю, как надо, — успокоил священника-поэта Жуков.

— И учтите, Александр Николаевич, — встревожилась вдруг Анна. — В первой части главная героиня — веселая, беззаботная собачонка. Для нее мир — замечательный и удивительный. Здесь нужна жизнерадостная музыка. Но потом героиня попадает в город и сталкивается с непониманием и даже с жестокостью. Здесь музыка должна быть печальной. Но, как говорится, мир не без добрых людей. Героиня встречает человека, который разглядел ее таланты. Ну и все заканчивается триумфом героини. И здесь музыка должна быть торжествующей, восхитительной. Тогда у нас будет бесподобный мюзикл, все будут в шоке!

— Совершенно уверен в этом, — кивнул Жуков. — Давайте текст!

Музыку Жуков написал уже на следующий день. Вернее, не написал, а сочинил и держал ее в голове, поскольку написать не мог — он не знал нотной грамоты. И «сочинил» не совсем точно — он попросту взял свои старые песни и исполнил их на гитаре одну за другой, но без слов. Получился музыкальный коктейль или мелодичный винегрет, не знаю, как лучше сказать. Слушатели встретили это сочинение с ликованием.

— Все удивительно и восхитительно! — праздничным голосом возвестила Анна.

— Угу! — прогудели «артисты»: мальчишки, девчонки и собаки.

Рахманов с Дмитрюком зашептали:

— Гений! Гений! Всего за один день создал такое произведение!

А Нежданов все-таки робко пролепетал:

— Но где же песни на мои стихи?

— Сейчас сделаем, пожалуйста, — невозмутимо бросил «маэстро».

Пролистав пьесу, он нашел стихи и тут же пропел их под гитару — опять-таки на одну из своих «коронных мелодий».

Дальше около месяца проходили репетиции. Питомцы Анны трудились в поте лица, увлеченно, вдохновенно. Особенно старалась Альма, свою роль она исполняла с «горением и страстью», с «огоньком», как говорила Анна. Моя подружка настолько вошла в образ своей героини, что и дома перед зеркалом проигрывала отдельные эпизоды мюзикла. А случалось, и во сне начинала дергать лапами и заливисто петь.

В день генерального прогона, чтобы «артисты не перегорели», Анна разрешила присутствовать в зале только тем, кто создавал мюзикл, то есть, моим друзьям. Ну и мне, который помогал «сколачивать» и «раскрашивать», а главное, как сказала режиссер, «воспитал необыкновенную собачку-артистку».

Несмотря на однообразное бренчание гитары, мюзикл получился первоклассным. Во-первых, поражали яркие, живописные декорации. Во-вторых, и дети, и собаки играли так естественно и искренне, что вызывали сопереживание, а это явный признак настоящего искусства. В-третьих, Альма превзошла саму себя — ее эмоциональность, умение танцевать и петь выглядели, как чудо. Во время действия мои друзья то и дело шептали:

— Ну, Альма дает! Поразительно! Громадный талант! Нет слов!..

Глава тридцать седьмая. Последняя

Через несколько дней состоялась премьера. Зал Дворца Культуры был переполнен — на первый детский мюзикл собралось все малолетнее население Истры. Разумеется, на представление я привез и Гришку с Мишкой — как же не взять ближайших дружков Альмы?! И, само собой, прикатила вся наша команда создателей мюзикла: Шашин, Жуков, Дмитрюк, Рахманов и Нежданов. И приехал мой брат. А вот появление ветеринара Алексея Неведова стало для меня неожиданностью. Он подошел ко мне в зале, когда мы с Гришкой и Мишкой усаживались в первом ряду на места «для почетных гостей». Поздоровавшись, Неведов представил стоящую рядом симпатичную девушку:

— Вот познакомьтесь. Моя жена. Мы увидели на афише имя Альмы и решили посмотреть спектакль.

Для Неведова и его жены Анна распорядилась поставить стулья у сцены, «как для самых почетных гостей». Как потом выяснилось, ветеринар когда-то лечил Сократа от кашля.

А теперь, ребята, немного полетайте на крыльях воображения, представьте себе, как после открытия занавеса, перед вами появляется гигантский калейдоскоп — множество разноцветных пятен. Все, что мы видели на генеральной репетиции — и декорации, и костюмы актеров — и без того яркие, стали еще ярче, прямо горящими, от них даже чувствовался жар. Зрители были ошеломлены, по залу прошел вздох восторга. Оказалось, это волшебство произошло от лучей софитов, которые раньше Анне не разрешали включать, ради экономии электричества.

Но это не все. Неожиданно и музыка зазвучала по-новому. Раньше все репетиции проходили под маловыразительное треньканье гитары, а тут вдруг в зал полилось множество красивейших звуков. Позднее Анна призналась, что «оживил» сочинение Жукова оркестр народных инструментов при Доме культуры.

— Мне не пришлось уговаривать музыкантов, — пояснила она. — Они сами предложили. И записали музыку на диск. Получилось бесподобное, восхитительное благозвучие.

Описывать весь спектакль я не стану. Вы, ребята, просто вспомните прекрасный генеральный прогон и представьте, что на премьере все было еще лучше — так вдохновенно играли и дети, и собаки. А выступление Альмы… Она творила что-то неземное, честное слово. Казалось, на сцене собака-инопланетянка. Короче, мюзикл прошел потрясающе. Только на этот раз со мной сидели не друзья, а Гришка с Мишкой, и они во время действия ничего не шептали, они вскакивали и кричали: