Больница Преображения

ьшим пальцем другой и протянул Стефану почти готовую самокрутку - оставалось только послюнить край бумажки. Тшинецкий поблагодарил, наклонился над пламенем зажигалки, которой Вох предупредительно щелкнул, - чуть не опалил себе брови, но мастер ловко отвел язычок в сторону. В первое мгновенье Стефан едва не задохнулся, слезы навернулись на глаза, но он изо всех сил старался не показать виду. Вох вежливо притворился, будто ничего не замечает. Так же ловко скрутил еще одну цигарку, прикурил, затянулся; теперь оба они молчали, дым над их головами уже сбился в облако, голубеющее под светом лампы.

- Вы давно работаете по своей специальности? - начал разговор Стефан, побаиваясь, правда, что Вох попросту отмахнется от этого наивного вопроса, но ему больше ничего не приходило в голову.

Мастер, словно не расслышав, продолжал молча курить, но совершенно неожиданно вытянул руку и резко опустил ее к полу.

- Вот таким мальчонкой пришел работать. Нет, вот таким, - поправился он, еще ниже опуская руку. - В Малаховицах. Электричества еще не было, французы приехали турбины устанавливать. Мастер у меня был человек что надо. Как гаркнет в котельной, наверху слыхать. Ну, и не зря: работа наша понятия требует. На мальцов не орал, был терпелив и учил. Кто впервой шел на высокое напряжение - разъединители чистить, с этого ведь все начинается, - так он всегда тому наперед показывал кисть со следом покойника, чтобы, значит, покрепче запомнил.

- А что это было? - не понял Стефан.

- Ну, обыкновенная кисть, как малярная, волосяная. Такой и пыль смахивают. Только вот провода должны быть без тока и не под напряжением. А кто забудет и до провода под током дотронется, так огнем как плюнет, и готов. Вот от одного такого кисть и осталась. Деревенского. Я его не знал, это не при мне было, раньше. Следы от пальцев на ручке мастер показывал, черные, что тебе уголь. Ведь тот самый покойник весь обуглился. Целиком, втолковывал Вох, сбавляя темп повествования ради Стефана, у которого глаза полезли на лоб. - Это верный способ. Никакой болтовней человека нашей работе не обучишь. Глаз, рука - у нас все. И - постоянно смотри в оба. Полюбил я свое ремесло. И мастер меня полюбил. После слабых токов более серьезным делом занялся. Я и на сетях работал, случалось, да все как-то без огонька. Сеть не по мне. Тащись от столба до столба, железки с собой волочи, лезь, слезай, провод натяни и опять все по кругу - любому осточертеет, вот люди и начинают потягивать из бутылки. Однако, вишь, водка в этом ремесле - радость недолгая. Одна промашка, не тот провод трах, и вечное сияние, - неторопливо, безмятежно, почти добродушно закончил Вох.

Он сунул в рот до половины докуренную самокрутку, привычно прилепив ее к губе и тем высвободив руки, хотя сейчас в этом и не было нужды.

- Приятель у меня был, Финлек Юзеф. В голове - ничего, кроме бутылки. На работу приходил весь в грязи, двух слов связать не мог, все бормотал что-то, но пока держался, работник был хороший. Вот так и тянул от